Напьёшься до чёртиков- выпроси грош до получки.
Догонят- дадут, и собаку голодную спустят.
Сосед, умирая от счастья, бормочет в отключке
что Разин-ушкуйник, ныряющий с до`бычей в русло.
Несчастные жёны идут на библейские курсы.
Суровые дети с котами жестоко играют.
Тут все говорят без запинки и только по-русски
на донце ложбинки у самого ветхого края.
Пропахли хозяйственным мылом побритые щёки;
рабочие руки воруют, коль выпадет случай...
но гнёт воевода своё, значит струги- в истоки,
в болото долгов на десятую долю получки.
Для самых отпетых устроена энская зона:
оттуда вернётся без денег, воняя клопами
хмельное моё поколенье вечернего звона-
и выплывет в месяце-ялике вечная память.

-Ваш муж, он, м-м-может... в розыске, наверное?
-Да как могли подумать вы? Он космонавт!
Ему одно по жизнюшке -военное,
он целый год как пашет на Венере!
А я -его любимая, одна!
...Утих народ в кафе "Бекас". Уставились
в бокалы и стаканы бо(га?)тыри:
пили, пахали, да! гуляли... славились?
Тянули лямки до хмельной зари!
Она заведовала банковским отделом,
детишек в люди вывела, двоих,
одёжкою заметна, статным телом,
ходила в танец общий с визгом "и-и-их!"  
Военные с погонами метровыми,
паркет месили с потными матронами,
а девки деревенские в углах
вздыхали. Гоги жарил на угля`х
шашлык куриный.
А дым отечества стелился вдоль проулка.
А после была долгая прогулка:
такси полковники вдове поймали
и мужа дожидаться наказали.

Акакий Мух прогуливаясь вдоль
черно`го рынка ,приобрёл петрушку,
но собираясь на обед домой,
он увидал ,как бедная старушка
в коричневом пальто и ботах
десятилетней древности сидела
на раскладушечке из рыжего брезента
и продавала рыбные консервы
двадцатилетней тухлости.
- Мадам,- промолвил Мух, потрогав банку,-
пора жениться сому, сайре-
рожать детей... Бедная старуха,
осклабившись, вонзила нож под рёбра
Акакию. Товарки отвернулись
дабы достать из сумок две рогожи,
топор и целофановый мешок.
Акакий умирал, пуская пену
из посиневшего небесно рта.
Прохожие косились недовольно
на раздевальщиц тела, рубщиц туши,
запихивальщиц мяса во мешок.
Густую кровь не впитывал асфальт,
подобный Симферополю- фальшивый, серый...
...Остряк погиб во цвете лет, а мог бы
дурачиться на старости на блогах,
консервы из глупышек покупая
по трёшке гривень за полфунта фарша
и розоветь от глупости чужой,
умом мужским бравируя в эфире.    

Татарин жарит в масле чебурек,
вина на гривню щедро наливает:
"Пакушяй дарам, добры чилавек..."-
туриста без копейки) зазывает.

А тот стоит, сухой разинув рот,
под ёлкой голубой- на ней сорока,
а под ногами норку роет крот:
с червями расправляется жестоко.

На улице не видно ни души.
Жара лютует: высохли кяризы,
растаяли на солнце барыши.
Татарский Крым испытывает кризис.

Часы блестят на левой у него*.
Скосила глаз ленивая сорока...
Какой худой, какой жестокий год!
Да, "кризис"-суд, но без статьи и срока.

Давайте все учиться у зверей:
копать и воровать умеет каждый,
делиться- тоже. Жадина Корей
не уделял от барышей и кражи.

Толсяк-татарин жарит жирный плов.
Худой турист сухим вином опился.
Упорный крот заёрзал под столом-
и в чайхане надолго поселился.

Приехать в Крым- вернуться в Эсесер,
а повезёт- и надолго остаться...
Прищур татарский: "Чебуреки, сэр",
- А кто там?
- Крот.
- Он может...
- Покусаться?..............................
_____________________________________
*- при часах крот. Он- замаскированный сотрудник
органов,- прим. автора))

 

Зефир дешёвой водкой утолён;
зенит срединой бархатно низложен.
"Даю уроки прошлого. Генон."-
чей перегар листок печаль(т)ный гложет?

Из подворотни ноет муэдзин:
верхушка затерялась минарета,
а прихожане прутся в магазин-
и нет конца устроенного света.

Туда, где пальцем тронула мечеть
всегда живое, ищущее небо,
тебе ,прохожий, выпало лететь
вино заев позавчерашним хлебом.

Чужое бремя примет магазин-
и запоёт унылый муэдзин.

 

Мой граффито, "Игра в домино" 

перебирая лапками
глотая нить
невидимую
взбиралась паучиха
к себе на листик одичавшей вишни
за рабицей коричневой курятник
несушки там квохтали
ежевика в пыли поникшая
кабинка душевая
стол самодельный
хозяйка разливала окрошку половником
хозяину ворчащему
я обрывал по вишне
жара усталось полдень
курортники не едут
как заработать летом
липкий пот
случайные прохожие: "а где тут остановка?"
"там прямо!" "где?!" "идите вон туда"
... хозяева порассадили дичек:
шиповник: прошлогодний урожай
торчат обугленные ягоды
за остановкой сад запущенный
за садом
универсама вывеска
я оглянулся уходя
пила-болгарка зажужжала
пустырь по обе стороны шоссе
бурьян усохший
пригород столицы
жуки и пауки прохожие машины вишни

 

 

Граффито "Взлом. Ночь. Тишина", сам нарисовал

В Симферополе нет, если верить газетам, тараканов: они вывелись. Тиражи газет падают уже не первый год. Тараканы живут, жрут и размножаются, плевать они хотели на победные реляции протимошенковской прессы.
Купите баллончик дихлофоса: 12 гривень, пахнет приятно, ландышами. Китайский карандаш за две гривни, говорят, не помогает. Когда никого не будет дома, опрыскайте все углы и плинтусы. Насекомые подохнут на следующее утро. Лучше на ночь не проветривать. Переспите, все, у соседей. Они поймут и приютят вас чтоб на следующий вечер явиться с личными постельными комплектами вам же в гости.
Утром аккуратно, за лапки, соберите самых здоровенных жуков в коробку от конфет. Отравленные насекомые агонизируют долго. Они, лёжа на спине, перебирают конечностями и шевелят усищами. Вместе с соседями вы проведёте вечер злорадствуя и сожалея. Лупы пригодятся ещё для того, чтобы утром жечь гадов "лазерным лучом" ( китайцы, остров Даманский, газ, теперь- румыны, остров Змеиный...) Китайский карандаш, повторяю, ненадёжен.
Таракан очень хорошо сложен, чего не скажешь, будем откровенны, о нас. Он бронирован панцирем, хоть и не Терминатор: у последнего "хитин" внутри, а снаружи- мясо, для конспирации.
Хоронить трупы не надо. Лучше выставить на лестничную площадку: кто-нибудь да приберёт.
Баллончика хватит на следующий раз.
Соседи останутся довольны, они устроят у себя то же.
Тараканы слабее нас. Мы победим.
Действуйте.

В стране на сердце непохожей
плодиться, жить и умирать,
гордиться украинским прошлым
кормя менял варяжью рать,

ловя кагановы издёвки,
шептать "иное не дано"
и, спичкой чиркая в потёмки,
ловчить со смертью как со сном,

на карнавалах не играя,
не променять на полкило
половы шпилек стебель рая
в раздвоенном как сердце крае,-
нетвёрдого ума стило

чтоб с глиной молчаливой слиться
назло болотным пузярям,
чьи звёздны масляные лица...
В Тавриде тоже есть столица:
у нас по-русски говорят.

 

Лето. Черешни. Побег в никуда.
Битум присыпан гранитною крошкой.
Утром из пригоршни плешет вода
прямо на холку оранжевой кошке.
Жить. Отдыхать. Экономя на всём,
чем-то одним напоказ насладиться.
Вяленый? пахнет Азовом осётр:
штраф с конфискацией чтоб не садиться.
В долг до получки? Исперчен лимит.
Хлеб-голова масштабирует цены
городу, что обещаньями квит
селам, которых не ждут перемены.
Труд до последней лопаты песку.
Пот остановлен ремнём под Москвою.
Битум цистернами грузит Баку.
Волга фашиста дефолтом умоет.
Сушат на плёнке татары ячмень:
козам своим, городские, купили.
Кто-то поджёг сигаретою пень.
Чад. Тарахтенье. Фелюги приплыли.

 

Мой граффито "Разговор с рыбой и кошкой"

лето солнечного протуберанца:
таксисты- на туристов,
хищно, счёт на сотни гривень.
так пчёлы ошалевшие
слипаются с давлениной персика;
осы- те едят даже солёную селёдку
шмели из дупла сорокалетней акации:
"мама, посмотри!" ребёнок из полесья
приезжие прощают нам южанам
назойливость называя её "экспансивностью"
решётки ограды пляжей
граждане кувалдами
растоптаны двое охранников
не насмерть правда
вердикт зампрокурора автономии:
крымчане имеют право...(!)
какие-то люди с плакатами
перегородили перекрёсток
из маршруток другие таращатся:
"могут же некоторые!"
православные монахи овладели
пока незаконно
средневековыми пещерными городами
полуостров заселяется и осваивается
бедность местной фауны тому не помеха