*** В густой траве сидит кузнец и пилит-шпилит свой конец, и мыслит: "Как прекрасен звук!" Летит-нудит навозный жук: гудит и бдит навозный тук, озвучив личные права. В пруду прохладном жаба: "Ква!" И каждый сам себе судья: "Из всех скотов искусней я, а остальные — дураки!" И нам такой резон с руки. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://meister.igl.uni-freiburg.de/gedichte/HS_Glock/SG5-08.htm, Heinrich Seidel, "Grashuepfer sitzt im hohen Gras..."

Что в итоге? —Что в итоге? — Холмик глины, над которым лётным клином летний лёгкий мотылёк. Луг под ветром чуть прилёг. Поначалу на могиле поминают — ели, пили — наконец мертвец "далёк". Тем, стяжавшим сан и славу, сотни лет поют осанну, даже тысячу годов — век унесть и гимн готов. Остальных забудут скоро: ветер носит плачи хора, траур бедных век не нов. В тьме веков мерцают горы, как горячие укоры -- смертным зависть и пример: Македонский и Гомер. Но придёт черёд — и этих мiръ забудет для потехи и иных, полегче, вер.

А земля орбитой битой вертит наши бревис виты и по кругу в пустоте, безразличной к суете мавров, эллинов, евреев, мчит, со временем старея, чтобы прахом стать затем. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://meister.igl.uni-freiburg.de/gedichte/HS_Glock/SG1-11-5.htm, Heinrich Seidel, "Was bleibt?"

Эльфиня Только ветер убаючит сосен сонные верхушки в лунных проблесках полночи, как запляшет эльф-красотка в камышах на тихом ставе, где кувшинки расцветают. Дух людской и тот не слышен в этих тайных палестинах! Долетая издалёка, только звон вечерний гибнет там, в снегах вершин высоких. И, немея, внемлет чаща. И прекрасная эльфи`ня кружит над тишайшим ставом — и мерцают в ароматах чудо-локоны златые, и волнуют белы плечи. И, раздав красу объятий, та парит над тёмным грунтом, как несбыточная грёза одинокого томленья, осиянная луной. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://meister.igl.uni-freiburg.de/gedichte/HS_Glock/SG1-11-5.htm, Heinrich Seidel, " 5. Die Elfe"

Девичья память Машутся и кивают цветы в сонном саду: ужель слышат, что им поёт соловей на беду? Он старый плач тянет: "Опасть вам, увять всем". Похоже слыша стоны, цветы кивают во сне. Утром поёт юла* им из голубой высоты старый гимн, знаем: "О мир, как красив ты!" Цветы дружно кивают, пьют свет, ценя резон: они давно забыли старый страшный сон. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Leichter sinn" * лесной жаворонок

Dance macabre (Из "Образков и идиллий") Я повторюсь... Был душный, знойный день и облака горою на закате. Вдруг по полу и по столам вприпрыжку, глянь, солнечные зайчики пустились, но борзо гасли. Уж темнынь настала, сгустился в лени воздух, а далёко помалу громыхало глухо. Чу! На сцену скопом и в запил пустились музы`ки акапелла таратам. Да-с, в неформальном духе, как-то странно скулил в бе(с)илье горе-контрабас! Метнулись вон, кто был поосторожней. Покой сминая, музыка крепчала, таясь под крышей, буре неподвластной. Но та явилась, липы встормошив, и ливень вслед за ней разбушевался. И все спасались, всё и вся кляня. Удар и блеск, удар и блеск — громы в веригу-бабу с молниями слились! Но без запинки палочкой махал маэстро. Представленье продолжалось! Я вспоминаю странную тональность Сен-Сансовой пиесы "Данс макабр" — вещицы тонкой, хитро лицедейской. В ней пляшут одинокие скелеты, мослы которых в общем грациозны, и черепов ухмылки симпатичны. Но этот дикий скрежет: жесть литавр с гармонией небесных громыханий! Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://meister.igl.uni-freiburg.de/gedichte/HS_Glock/SG1-08-2.htm

О Древе знаний Так ладно в детстве было мне, когда мой мир был полон счастья и чудес, а в небесах сидел любимый Бог в багряной рясе, и струилась серебром его брада, и очи голубые приветливо взирали на меня. Как тешился я божеской опекой, но вслед игры и баловства на сон, на белых думках вытянувшись в струнку, мольбу ребячью обращал к Тому, чьй очи верные меня хранили. В Его я лоне, знаю, пребывал... Красиво, мило, да... но как-то странно, иначе, чем теперь. Любимый Бог затем усоп. Престол его пустеет, и тьма-чернуха длится в вышине. Теперь мне одному путём брести, пусть грубым и тернистым, но своим... Ночь за спиной, а впереди, увы ни светика вдали... Да, было лучше, намного краше в детстве у меня! И, часто думая о том, желаю я: "Любимый добрый Боже, будь живым". Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel%2C296,0.htm ,"Vom Baume der Erkenntnis"

На свежем воздухе (Из "Образков и идиллий", 4. Vor der Hausthuer")

Летний вечер сласть отраден: день сгорел и остывает! Сад в цвету луна голубит; дышат мёды и прохлада, жар с весельем вспоминая. Кто-то шепчется под липой, чей-то шорох, ласки, глазки... фонари блестят в беседках, зелень светом освежая... В тишине вечерней, милой смех звучит и слышно пенье. Обыватели на лавке расслабляясь, курят трубки — раздымелись, чтоб с соседом словом добрым обменяться... Вяжет матушка, кивает. Дочь её, краса-блондинка, тайно, робко так, украдкой ручкой белой тихо тиснет друга юного, блондина, сына старого соседа. Так умно они глаголят то да сё о всяком разном, осторожно упуская то, что ймёт сердца младые. Ибо младший сын соседа, сердце Богу поверяя, языком чужим и мёртвым, коим молвили ромеи, тем, что мучит наше детство, разум ревностно урочит: учит "amo, amas, amat!" Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://meister.igl.uni-freiburg.de/gedichte/HS_Glock/SG1-11-4.htm

Аист Вернулся аист с Нила к нам, весенним ветром вспешен. На прежней топи он, и там иероглифы тешет. Теперь поэтам птичья речь понятна, непростая — я этих добрых стуков течь в немецкий опростаю. Он пирамиды повидал, и Нил, и крокодила, но славит только птичий лад и щедрость чудо-ила. Едок двукрылый любит Нил и гонит прочь заботу, покуда холит в мыслях ил и щедрую охоту! Еда шныряет и ползёт, таращится повсюду! Везде тебе и нам везёт, и клювы рады блюду! Известен аистам завет о неких казнях местных — чудесна сказка, спросу нет, как нет улик известных. Лягушек целый миллион! Одно гурманство казни! А время, ветхий пустозвон зачем нас сказкой дразнит! Но с выраженьем все стучат о казнях стародавних. И аист любит поучать с отрыжкой зимней брани. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Der Storch"

Из детства — 1.Колокольный звон Я почитал колокола святыней. На древней, серой и замшелой балке они висели. Тайным страхом полнясь, я было стукну в них берцовой костью и слушаю, как мчится тихий звук по бронзе чаши, и себе желаю, желаю страстно, как награды высшей, что в беге времени найдётся день, когда обязан буду я, умелый, как мастер наш звонарь, трезвонить сам, но мнил притом, что не достигну выси. По воскресеньям часто я стерёг, как он искусно вервие тянул — и дважды звонкий бил, глухим частя меж первым и вторым ударом такты, сгущая перезвон, частил сильней — и вдруг так мастерски гасил его. Звон плыл по всей околице окрест, тянулся словно нитями отсюда над стёжками по выгону и ниве ко всем мирянам, дальним или близким К духовному, высокому искусству, стремясь вовсю, у матушки моей я выпросил два санных колокольца, повесил их на жерди — и за нитки "Достойно..." я серебряно звонил. А праздничный я робко стукал пальцем — берцовой костью бить в него не смел, желая страстно, как награды высшей, что в беге времени найдётся день, когда обязан буду я, умелый... Но так велик и грозен был он мне... лишь крепкая и меткая рука с благословенья Божьего осилит искусство пробираюшего звона, что полнит изумлённые сердца. С тех пор остался колокольчик мой, которым я умильно бью "Достойно..." Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Aus der Kindheit — 1. Glockenspiel"

Сумерки В луге сказочно-зелёном тени тёплые бросая, тихим златом упиваясь, лёг последний блеск заката, трелью жаворонка крытый; мирный ветер дремлет в ветках и едва дрожат былинки. Там на бе`режке у ивы омрачённой, что клонится к тёмноводному зерцалу, в белом платье дева села, распустила злато кудрей —  волны лик её укрыли, и с поклоном низким смотрит в ясноводное зерцало и приветливо двойнице улыбается, кивает и подмигивает гордо. Сотней цветиков усыпан, куст шиповника прекрасный смотрит розанами подле в то же смутное зерцало. Злато кос... ланиты-розы... зелень мая... розы алы. Дева веточку склоняет, нежит веточку устами, розу нежную лобзет, видит то же в отраженье — и краснеет от смущенья. Лист, оборвыш поцелуя, упорхнув, упал на воду — им взволнована картина. Дева смотрит в рябь — и скоро отражение яснеет; вновь она целует розу, размышляет, в даль глядится. Мрачен вечер на помине... Дева встала, напевая, зорькой позднею хмельная; птах, не смолкнув, приспустился. И тиха в раздумьях дева бродит лугом изумрудным — платье белое, темнея, тонет в том саду, откуда домик сельский виден близко.. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm , Heinrich Seidel, "Daemmerung"

Солнечный закат Летним вечером красивым мы на том холме сидели, злату запада внимая.. Хмары тёмные тянулись чередою вдаль, в которой солнце гасло — только кромка золочёная пылала. Но парили в синем небе бело-розовые хмарки в ясном отблеске заката. Что за диво я увидел: розы-ангелы рядами там на о`блаках сидели. Кое-кто в клубах таился, кое-кто парил повыше, хлопья белые поменьше объезжая на потеху. Суетился в тихом блеске бело-розовый народец. "Как прекрасно! — я, сияя, молвил другу. — Как отрадно!" Он кивнул — и мы безмолвно былью чу`дною дивились: летуны тонули в хмари, утопали их головки — розы горние пропали, только мрак голубоватый плыл в мечтательном кармине. Так настал укромный вечер. Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Sonnenuntergang"

Весна O, как быстро ты явилась, мир взяла себе на милость — новый звук и новый дух! Память века золотого, счастья нового подмога уж парит как нежный пух. Эта зелень, свет и тени, этих звёзд златых паденья, и расцвет всего вполне. Пчёлы трудятся, смотрите, чу! юла* звенит в зените! Я брожу как в чудном сне днём прекрасного смятенья.  Ах, весны моей мгновенья, вы вдали и не со мной! Правда мы в разлуке вечной, или буду я привечен вами в этот час златой? Генрих Зайдель * лесной жаворонок перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Fruehling"

Весна (II)

Что шумно так, шустро струится-течёт? Что блещет-мерцает под светлым лучом? Я только спросил, как ручей проворчал: "Весна пробудилась, весна горяча!" Что пышет, плодится и пахнет медком? Что зелено-мило шу-шу с ветерком? Я только спросил, как лесок прошумел: "Весны наступленье, весны передел!" Что плачет, играет, звенит заодно, ликует чудесно, горланит чудно? Я только спросил, как запел соловей: "Весна же, весна!"— мол, канючить не смей! Генрих Зайдель перевод с немецкого Терджимана Кырымлы http://gedichte.xbib.de/gedicht_Seidel.htm ,Heinrich Seidel, "Fruehling (II)"