Мне непонятна фраз изящных сладость,

Не верю, что кого-то там спасу...

Я не кричу, что свет несу и радость

Тем более, его и не несу...

Я не красуюсь рифмой перед вами

В поэзии такая же, как есть

И не  бросаюсь громкими словами

Про долг святой, любовь,  про веру, честь

Мои стихи... моих эмоций малость -

Частичка неприкаянной души...

Им не нужна твоя слепая жалость,

Которую, ты  высказать спешишь...

Да, мне чужды признания с надрывом...

Все проще, всё банальнее…  живу... и

Безумие истерики слезливой

Я хрупкою душой не назову...

Здесь тьма крутых, а настоящих - мало,

И болтовня досужая  не в счет...

Я не дружу, простите, с кем попало,

А только с теми, кто меня поймет...

Кого пойму, приму без разговоров,

Ведь редко так бывает, чтоб везло...

Пусть мелочей досадных колет ворох,

Я не умею отвечать на зло...

Но если друг откажет мне в доверии...

Да, больно... да, но так тому и быть

Не буду биться в запертые двери,

Чтоб о своем несчастье голосить

Попробую понять в чем провинилась,

В чем стратила, что сделала не так,

А не просить прощение, как милость,

Всю гордость, что дана мне, сжав в кулак...

Я в благодарность свечи зажигаю,

Тем, кто пробившись сквозь ошибок рой,

Мою изнанку недостатков зная... но...

Остался все же рядом... здесь... со мной...

Она взлетит, забудет обо всем

О суете, о страхах и увечьях,

Отбросив наносное-человечье,

Чтоб жить последним - самым ярким днем...

Не будет слишком долог тот полет

Вот-вот прервет его рука забвенья,

Но хочется хоть на одно мгновенье

Почувствовать как небо нас зовет...

Она взлетит, взовьется, воспарит,

Презрев земли постылые запреты,

Забросив песни, те, что недопеты

Зачем слова, когда душа звенит?

Звенит струной и мочи нет терпеть...

Душа права, душа ведь не обманет

И неба синь мечтою вечной манит -

Пора лететь... пора, пора лететь...

Всем в этой  жизни нужен перелом,

Что бы понять, кто мы на самом деле

Заложники в усталом грешном теле,

Иль счастья миг у птицы под крылом.

    

    Взлетит ли слепая птица? Хватит ли у нее смелости, надежды, желания полета и свободы, что бы

распахнуть крылья? Будет ли настолько манить ее небо своей глубиной, чистотой, искренностью?

Взлетит ли слепая птица, забыв, что это последний в ее жизни полет, что не осталось возможности

увидеть опасность, ведь там - в высоте некому предупредить, остановить, спасти... уже некому, но есть свобода полная, безоговорочная, пусть кратковременная и последняя в ее жизни, но такая желанная.

Сейчас она пока еще здесь - в твоих ладонях, нелепый комочек сереньких перышек. Ты еще можешь

почувствовать удары ее маленького сердечка, ее дрожь и смятение... боится, да, боится... но...

Как ты думаешь, друг, взлетит ли слепая птица?

Всю ночь гроза шумела за окном

Буянила, гремела и грозила,

Холодным шквалом дико в стены била,

Раскачивая мой непрочный дом... 

Хлестала ливнем жестко, как в бреду

Мне так хотелось плакать и молиться,

Чтоб грозовым проклятиям не сбыться

И хоть немного отвести беду.

За что так ненавидишь ты меня?

И чем я  пред тобою провинилась?

Наверное с почтеньем не склонилась

И вот теперь расплачиваюсь зря...

И долго-долго плачем мы вдвоем,

Пытаемся свой страх залить слезами

Я жалобно  с закрытыми глазами,

Она в ночи беснуясь за стеклом...

 

А утром вышло солнце...

    

    Он сидел на низеньком  бортике фонтана. Очаровательный малыш с огромными голубыми глазами

и золотыми кудряшками. Он двумя руками держал большой разноцветный леденец на палочке и весело

болтал ножками. Я, поддавшись детскому магнетизму, присела рядом.

- Привет!

Малыш посмотрел на меня глубокими мудрыми глазами. Немного помолчал и ответил.

- Привет... Что тебя беспокоит?

Я вздрогнула, мне ответил ребенок, которому всего-то около двух лет, может чуть больше. Он не мог

так ответить. Я опустила руку в воду фонтана и провела мокрой ладонью по лбу.

- Все нормально. Ты не заболела. Не заморачивайся. Просто рассказывай. Говори.

Я еще раз взглянула на малыша. То ли заходящие лучи  солнца играли в какую-то только им известную

 игру, то ли у меня разыгралось воображение... но мне показалось, что мальчик немного светился.

Ребенок вздохнул и опять спросил

- Ну, что у тебя случилось?

И тут меня как в спину толкнули я начала рассказывать. Что-то долго и эмоционально говорила,

на что-то жаловалась, что-то спрашивала... основной болезненный вопрос был - почему люди не

слышат друг друга, а  если и слышат то не понимают, а  если и понимают, то не так. Почему  все так

устроено? 

- Ты точно это хочешь узнать? А сможешь ли жить с этой правдой?

- Хочу... не знаю, смогу ли жить... но я попробую.

Малыш задумался. Потом еще раз заглянул мне в глаза и наконец протянул свой леденец.

- Ладно. Бери

Я удивленно повертела конфету в  руках.

- Ты через него смотри.

И я посмотрела. Сквозь леденец был виден совсем другой мир. И люди... да какие там люди... существа

различные волшебные существа. Хотя, если честно, то люди были тоже, но не людей было больше.

Вот по аллейке шла стройная эльфийка и катила коляску, в которой трепыхал крылышками, совсем еще маленький дракончик. А там на лавочке сидел старый орк и чинно читал газету. Несколько молоденьких ведьмочек весело щебетали перед ларьком с мороженым. Это как, это почему, как мы живем?  Я взглянула через леденец на своего собеседника, но он почти не изменился, только взгляд стал грустный, да крылышки появились за спиной. 

- Поняла? Спросил ребенок-ангел.

- Деня, Денюшка! К нам  бежала взволнованная молодая женщина - ну куда же ты  пропал постреленок? 

Она подхватила малыша на руки, тот что-то радостно залепетал в ответ на своем непонятном детском

языке. Я протянула мальчику его леденец и незаметно подмигнула "спасибо".

    С тех самых пор иногда тянет взглянуть на соседей, или коллег через  прозрачную "барбариску", или "мятную", но...  действительно ли я хочу увидеть кто они на самом деле?

Золотое море одуванное,

Майским светлым солнышком взращенное,

В нем цветочки хрупкие, желанные,

Холодами поздними крещенные

С простотой святой любить пытаются,

Не жалея доброты и нежности,

И в венки небрежные вплетается

Запах горьковато-терпкой свежести...

Пусть полны наивным обаянием,

Озорством кокетливым,  весенние...

Им еще цвести до понимания,

До седых пушиночек старения...

Ослепило щедрыми  подарками...

По волнам тепла Души скольжение...

Сверху - солнце лучиками яркими,

А внизу - цветы  их  отражение...

У каждой чашки есть характер свой,

Свои повадки и свои манеры...

Пытаются влиять на мой настрой,

Забыв галантность,такт и чувство меры,

Но мне понятнее и ближе та,

Что так проста и незамысловата.

В которой, вместо чая -  доброта,

Рукою друга нАлита когда то.

Осколками не ранит никогда,

Теплом согреет и отгонит стужу.

В ней растворится темная беда,

Что зимним ветром вырвалась наружу.

Напиток терпкий - чаем назови,

Две ложки дружбы, капелька участия...

Есть вкус особый в горечи любви,

Лишь в двух шагах от нежности и счастья.