"... так уж получилось, что ходившие по рукам стихи дошли до Москвы, оказались в журнале «Новый мир» и — главное — понравились самому Твардовскому. Нужно заметить, что Александр Трифонович, не имея возможности прочитать перед публикацией всю прозу, в отношении поэзии ввел железное правило: абсолютно все стихи прочитывал сам (может быть, по этой причине столь узким был круг поэтов, постоянно печатавшихся в этом лучшем из наших журналов). А тут произошло нечто уникальное: в мартовской книжке «Нового мира» за 1963 год под рубрикой «Первые стихи» напечатали подборку Лёни, еще школьника. Так и указывалось в журнале: «Леонид Киселев. Ученик 10 класса школы №37, г.Киев». Небывалый случай! Но это еще не самое главное — то, что автор десятиклассник. Дело в том, что в подборке оказалось смелое по тем временам антиимперское (как сказали бы теперь) стихотворение «Цари»...

В черную субботу 19 октября 1968 года, в день смерти Лёни, глубоко потрясшей всех, кто его знал, группа молодых в то время украинских писателей решила написать о нем небольшую прощальную заметку и поместить ее в газете «Літературна Україна». В понедельник утром «Памяти друга» уже набрали, но пошел слух, что возникли сложности с публикацией. Ничего удивительного, в те времена некрологи были исключительно официальными, тексты их и фамилии подписавшихся утверждались в ЦК партии и без согласия «сверху» не печатались. А тут какая-то самодеятельность... Цензурных начальников не устраивало многое в этой затее. Начать с того, что Леонид по их понятиям «не имел никакого права» на некролог в газете, поскольку не был членом Союза писателей. Не мог устроить чиновников и сам текст, где изложена не только правда о молодом поэте, но и его место в литературе, никак не совпадавшее с официальным мнением. И, наконец, не нравились начальству если не все фамилии, то по крайней мере большинство из тех, кто подписал «Памяти друга» — получалась нездоровая «групповщина». Боясь, что заметка так и не выйдет, я заехал в типографию, где мне по знакомству разрешили оторвать кусок второй полосы с корректорским оттиском прощального слова. К счастью, тот номер газеты вела заместитель главного редактора Маргарита Малиновская. Только благодаря ее смелости и отчаянной решительности заметка все же вышла. Привожу ее полностью в переводе на русский язык.

"ПАМЯТИ ДРУГА

Умер Леонид Киселев, может быть, самый молодой среди талантливой поросли украинских поэтов, может быть, самый талантливый среди своих ровесников. Ему исполнилось 22 года — возраст, в котором многие только начинают браться за перо. Он его уже отложил, написав несколько десятков стихотворений, каждое из которых отмечено высоким светом поэзии. Все, кто его знал, удивлялись спокойной не по годам мудрости этого юноши, его чувству весомости слова. Воспитанный в сложной интеллектуальной атмосфере большого города, он пришел к источникам поэзии простой, по-настоящему неподдельно народной. Его любимым поэтом был Тарас Шевченко — у него учился Леонид Киселев правде, любви и ненависти. Он знал, что вскоре умрет. Своим спокойствием и мужеством в работе давал он нам — старшим его друзьям и товарищам — большой урок человеческого достоинства перед неотвратимостью смерти. К сожалению, только узкий круг его знакомых и друзей полностью понимает, какого поэта мы потеряли. Более широкий читатель пока еще мало знаком с его творчеством. Наш долг — собрать все написанное им. Книга стихотворений Леонида Киселева будет самой лучшей памятью о нем.

Ирина ЖИЛЕНКО, Борис ОЛЕЙНИК, Иван ДРАЧ, Юрий ЩЕРБАК, Иван ДЗЮБА, Анатолий ШЕВЧЕНКО, Владимир ДРОЗД».

Больше читайте здесь: http://gazeta.zn.ua/SOCIETY/poety_umirayut_v_nebesah_o_lyone_kiseleve,_syne_volodi,_brate_serezhi.html

Я позабуду все обиды,

И вдруг напомнят песню мне

На милом и полузабытом,

На украинском языке.

И в комнате, где, как батоны,

Чужие лица без конца,

Взорвутся черные бутоны --

Окаменевшие сердца.

Я постою у края бездны

И вдруг пойму, сломясь в тоске,

Что все на свете -- только песня

На украинском языке.

1963

Как моя вселенная мала!
В десяти шагах стена тумана.
И тревога в сердце, словно рана,
И в ушах звенят колокола.

Это осень. Ранняя пора,
Но уже подсчитаны приметы:
По этапу в ссылку гонит ветер
Вместе с паутиной паука.

Лужицы в прозрачном серебре,
Словно в запечатанном конверте.
Маленький эскиз. Набросок смерти —
Пасмурное утро в сентябре.
1967

Ані тим, що базікають про нові
І нишком колючий дріт припасають
Для своїх кібернетичних раїв.
Державні системи бувають кращими і гіршими,
За деяких вже зовсім не можна жити.
І тоді з подивом виявляєш,
Що жити все ж таки можна,
І сам не знаєш — радіти чи гидувати
З цієї людської властивості.
Вірю в Слово.
Велике, палаюче, наче сонце, Слово,
Що було на початку всього
І було Богом.
(І це слід зрозуміти буквально,
Як вчить Августин)

1968