Подъезд родного дома, я вхожу в легкий полумрак, вызываю лифт, жму десять. Гул старого мотора, подрагивание кабины, полминуты - и я у себя на этаже. На площадке Витёк курит.

- Привет, Витёк!

- Привет, Вов. Какой-то ты потрёпанный...

- Да, есть немного... Понимаешь, странная история вышла. Вчера... нет, позавчера бухнул со случайным знакомым и, представляешь, наутро проснулся в незнакомой квартире в другом городе...

- Во как! И что?

- Вот, домой добирался всё это время, практически без денег...

- Да уж... дела... Ну хорошо хоть жив-здоров вернулся!

- М-да... но есть у меня сомнения... События всякие неадекватные происходят, вроде как не должно так случаться. Какие-то прохожие странные попадаются - дедки, девушки, алкашня, гопота разная...

- Прям как в жизни! Так что - всё нормально.

- Мне так не кажется. Ситуации все какие-то неоднозначные, вероятней всего не разрулилось бы всё.

- Ну так разрулилось, раз здесь.

- Да...

- По другому и быть не могло. Если б хоть что-то плачевно закончилось - тебя бы тут не стояло, а раз уж ты здесь, то всё разрешилось самым лучшим образом.

- Вот это меня и смущает...

- Что смущает?

- Трудно понять где следствие, а где причина. Если меня пронесло через жизненные перипетии, то как следствие я теперь тут с тобой говорю. Или же из-за того, что ты меня живого-здорового встретил не площадке со мной ничего фатального не случилось?

- Да, тут палка с двумя концами - какой конец причиной назовёшь, то противоположный ему будет следствием. Такая значит диалектика. В общем не парься... А может по пивку?

- Что-то не хочется сегодня мозги снова травить, лучше пойду к себе и помедитирую о смысле жизни.

- Хе! И что тут медитировать - забухай, ёпт, вот и весь смысл жизни. Такой простор душе открывается - петь хочется, весь мир готов обнять и слиться с вечностью, чтоб не попускало!

- А потом похмелье.

- Ага, вот она самая гадость - радость попорченная. Не иначе как демоны какие злобные отходняки напускают дабы жизнь раем не казалась. Но зато, если чуть-чуть попустишься, охмелишься капельку, вот это чудо происходит - душа словно оттаивает, распускается цветок счастья в груди и мир снова играет красками!..

- Из запоя выход ещё горше.

- Я знаю, но есть одно "НО". Это когда - всё, автобус приехал прямо в нирвану и ты на всегда остался в этом состоянии всеобъемлющей благодати! И я вот тоже собираюсь как-нибудь отправиться.

- Но. Меня гложет сомнение, что такая нирвана будет именно что непроходящим перманентным тяжелейшим похмельным ощущением, кромешным адом. Как тебе такой расклад?

- Фу, бля, типун тебе, всю обедню портишь, а я уж настроился. Теперь с твоими мыслями и не решусь уже. Может тогда золотой укол?

- А вдруг и с ним та же хрень?

- Да, хрен его знает... Ладно, покопчу ещё чуток небо, может повезёт как-нибудь легко отойти.

- Очень может быть, ты ведь везучий.

- Везучий?

- Ну, да. Смотри - только вышел покурить, как меня провёл через множество опасностей, чтоб встретить здесь на площадке.

- А какой мне от этого прок.

- Как какой - жив-здоров, папиросу куришь, житию радуешься. А то если б не встретил меня сейчас - ещё не известно, чтоб с тобой сталося...

- Ладно, иди уже...

- Пока!

И я пошёл к своей двери с двумя семёрками.

Наконец зазеленела трава и, радуясь воскресному дню, детвора высыпала из своих подворий с велосипедами и роликовыми коньками. Взрослые тоже не усидели в четырех стенах и делали каждый свою работу. За зиму у людей и краска где облезла, и бетон во дворах выщербился, все теперь требовало порядка. Я обратила внимание на ватагу орущих от радости детей. Оказывается, шестилетней Оле родители купили новенький двухколесный велосипед, и теперь вся ребятня учила Олечку на нем ездить.

Оля крутила педали, а детвора сзади держала ее за сиденье, чтобы не упала. Девочку держат, держат, да и отпустят, а она едет сама, все еще думая, что ей помогают друзья. Стоит ей обернуться и увидеть хохочущих обманщиков, как она сразу теряет равновесие.
— С такими учителями и нос разбить недолго, – сердито бурчу я.
— Это еще не беда, я таким способом плавать учился. Из-за двух недоумков чуть с чертом не побратался, – ответил сосед Виктор, красивший газовую трубу.
— Как же они вас учили?
— Да лет мне было около десяти. Я и два моих дружка пасли череду коров на лугах. Пасли коров и заодно рыбачили на речке. Хорошо было натаскать себе красноперок к ухе и там же на костре сварить.

Решили мои друзья Василий и Борис научить меня плавать. Плавать я действительно не умел и никак не думал, что мне придется пережить из-за этого. Кто-то им сказал, что если бросить человека на глубину, то хочет, не хочет, а человек выплывет. Так они поступили и со мной. Мы рыбачили на мосту, когда они меня схватили и, как лягушку, перекинули через перила. Они были взрослее меня и сильнее. Глубина на середине реки была, может, метров восемь, если не больше. Река была с норовом, сверху тихая и болотистая, имела глубокие течения.

Мне еще повезло, я успел глубоко вдохнуть, перед тем как погрузился в мутную воду. Я бултыхал руками и ногами, но тем не менее тонул как топор. Дыхания не хватало, и тут в моей голове появились такие мысли, коих я никак не ожидал. «Отпусти, я мал еще». Тут же меня закрутило течением, и я услышал голос: «Приведи душу чистую, или пятерых заберу! Три дня!» Дальше ничего не помню. Очнулся я на берегу в очеретах. На небе была ранняя зорька. Выбрался я на берег в нескольких метрах от того моста с которого сбросили меня. Грязный, еле живой я поплелся домой. По дороге встретил дядьку Гришку, отца моего друга Борьки. Он меня увидел, схватил на руки и стал тискать, как котенка.

- Витек, слава Богу! Где ж ты был двое суток! Мы ж тебя все похоронили. Обныряли всю реку в районе моста! Я уж смертным боем луплю Борьку. Вот радость-то, бегом домой!

Дома был настоящий хай. Меня все пытались расспросить, где я был все это время, что делал? Я ответил, что не помню, как в воду упал… Сам упал. Меня чуть ли на руках не носили, счастливы все были, что я жив. Только вот мне не до веселья было. Помнил я голос со дна реки, требовавший жертву в три дня, душу чистую. Помнил, как захлебывался. Шутки не шутил тот, кто меня из реки выпустил, значит, если я кого-нибудь не приведу, утонут в реке пять человек. Вот и стал передо мной вопрос, кого доведется в реке топить. Страшно мне стало.

Сначала думал даже заманить на реку Бориса или Ваську, в отместку за свои мучения, но потом испугался сам своих мыслей. Потом думал ведь везде люди небогатые, коровы для них просто золото. Не мог я людей обидеть. Сидел я вот так в кустах сирени и грустил, а тут ко мне подошла Муха. Это была очень умная и очень старая собака. То ли пятнадцать, то ли все двадцать лет ей было. От старости она уже еле ходила и щенков уже не приносила. Была она ничейная, но бывало жила в каждом дворе, то там недельку, то там месяц. Жалели ее люди.

Муха положила мне морду на колени, и я понял, что более чистой души для жертвоприношения мне не найти. Рассказал я все Мухе, сказал, что мне гадко и худо, но другого выхода у меня нет, хоть самому тони с камнем на шее. И собака казалось, все поняла, я увидел ее подслеповатые глаза полные жалости. На другой день, накормив Муху вдоволь, я пошел с нею на реку. Вошли мы с ней в воду. Река вдруг на самой середине как-то пошла кругами, будто камень кто бросил. Муха поплыла прямо на середину реки и там ушла под воду. Даже пузырей на поверхности не пошло. Плакал долго, и думал: может, зря собаку загубил? Да только как объяснить то, что река меня из глубины сама на берег выплюнула, и где я был почти двое суток? Не хотел я рисковать людьми, уж слишком строго говорил со мной хозяин. Кстати, Муху он от меня принял, потому что не утоп в тот год ни один человек, да и не было ни у одного человека души более чистой, чем у той псинки. А плавать я действительно после этого начал, плохонько, но на воде держусь.

Умная женщина, обнаружив ошибку мужа, ткнет его носом. И напомнит, что она его об этом предупреждала.Мудрая женщина — поддержит, приободрит, иногда сделает вид, что ничего не заметила.Умная женщина в кризисной ситуации возьмет бразды правления и научит мужа жить правильно.Мудрая женщина очень тонко покажет ему направление и поддержит в намерении дойти туда.Умная женщина будет учить детей математике, несмотря ни на что.А мудрая — увидит в каждом из них личность.Умная женщина на работе будет стараться быть лучше других и не совершать ошибок. При этом большинство коллег будут относиться к ней очень настороженно.Мудрая женщина создаст в коллективе атмосферу любви и тепла.Умная женщина будет вмешиваться в жизнь своих взрослых детей, давать им непрошеные советы и рекомендации, рассказывать им о том, как правильно растить детей.Мудрая женщина позволит детям получить свой жизненный опыт и поддержит в любой ситуации.Умная женщина будет бороться с влиянием свекрови,отстаивать свою независимость от родителей, ругаться с ними из-за их советов.
Мудрая женщина научится улыбаться, слушать молча, соглашаться. И делать по-своему. С любовью.Умная женщина хочет изменить весь мир, переделать всех людей вокруг.
Мудрая женщина начнет меняться сама. И примет других такими, какие они есть.
Умная женщина думает, что счастлив тот, кто прав.А мудрая женщина знает, что прав тот, кто счастлив.
Из статьи Ольги Валяевой «Все беды женщин от ума…»

В закат отбывают последние лодки и остров глотает их по одиночке, и звуки моторов их гаснут, как спички. Везде лабиринты каналов, озёра и остров совсем не обжит – только пляжи. Под ивами к берегу сходится рыба, бросаясь от тихих шагов врассыпную. Кострища свежи, кое-где зарастают – трава и песок удивительно белый. Ленивый и длинный, как день ранним летом еще до Купала, Днепром проплывает медлительный, важный речной пароход. В этих сумерках влажных везут рыбаки огромную рыбу, и страшно становится после такого отлить ночью за борт. Они возвращаются – все эти лодки на тихом ходу в тишине ближе к ночи. И песни вполголоса, грубые лица уставших мужчин становились тем глуше, чем ближе они к приближаются к суше. Асфальт убивает в них важное что-то – как жажду охоты, азарт быть свободным, и воду, и ветер, казацкую волю днепровских притоков и плавней под небом. Их жены с детьми уже вышли на берег и радостно машут в закатную темень – мужчины вернулись, мужчины вернулись, мужчины вернулись… заглавная тема.

По левому борту большой черный бакен мерцает зеленым закатному небу. Причалы пусты – лихая швартовка, фонарик с причала и синий бассейн подсветят дорожку и убранный столик. Влюбленная пара за пятый десяток с двухкорпусной яхты – они загорели, их волос – солома. В потертых, просоленных, выцветших шортах бредут мимо лодок, взойдут к себе на борт. Она идёт в душ, и потом полуголой выходит на верхнюю палубу к мужу, а он чистит рыбу на пирсе бетонном – умело и быстро, как будто не жизнь он потратил на это, а целую вечность. Шевелится воздух – горячий и влажный, как мысли о Кубе, и капает мёд из вечернего лета, и нет ни намека на то что есть завтра. Общаются тихо и вовсе немного, слова узнавая скорее по жестам, и держат так часто друг друга за руки – и я понимаю, что теплое счастье, налитое в реку смывает печали. Проносится чайка, огонь сигареты случайно сорвется и падает в воду, и тут же погаснет. И красное солнце за ним повторит тот же трюк через время. Господь докурил, оставляя на память копну облаков от своей сигареты. На почту к нему не приходят ответы, экран угасает. Настольная лампа с тугим абажуром касается пальца и в комнате тихо, и тихо в парадном, и небо вокруг отдает тишиною. Сверчки за окном разбивают посуду. Ты снова нигде, никогда, и повсюду…

Яхтсмен-англичанин седой и весёлый сидит за столом с длинноногой девицей, и русским акцентом намерено нежно она что-то шепчет ему по-английски. Им тихо, им радостно, пусть и раздельно для каждого смысл создает эта радость. Им так хорошо – это так очевидно, когда ты идешь, пусть не глядя, но рядом.
Приходишь в свой номер – немного голодный, уставший с лихвою, с проделанной дыркой почти что под сердцем – еще бы немного и мог бы случиться престраннейший случай… Мобильный в последний кричит – Батарея! Безвременно гаснет, и комната эта, и эта кровать вдруг становятся больше, чем все на планете пустые вокзалы, и ты неизвестно зачем отпускаешь долой свои мысли, и спишь до рассвета. Такое случается разве что летом, и может потом повторяется снова, и больше уже никогда не случится – ни с кем-то другим, кем ты больше не будешь, ни с кем-то другим, кем ты мог быть когда-то. Запомни все даты, забудь про все даты, забудь всё на свете и северный ветер тебя никогда ни за что не разбудит. Мы просто смешные напрасные люди. За это он нас никогда не осудит – он сам нас такими придумал когда-то.



[ + фото ]

"Без тебя"