Московія до Петра I вважала себе частиною ісламського світу

Московское оружие одно время было сплошь «мусульманским». На него не просто наносили арабские слова, но даже целые аяты из Корана и исламские молитвы (дуа). Зачем это делалось, как это объяснить сегодня и почему традиционная версия не выдерживает критики? Об этом ниже.

В собрании Оружейной палаты Московского Кремля привлекают внимание предметы эпохи XVI-XVII вв., покрытые арабскими надписями и характерными восточными узорами. В большом альбоме «Государственная Оружейная палата» приводятся некоторые такие предметы и дается краткое пояснение их происхождения.

Авторы альбома предлагают свое «объяснение» арабским надписям на московском оружии. Дескать, российские мастера копировали восточное оружие, считавшееся лучшим в мире, и, подражая, копировали также надписи на незнакомом им языке, не особенно вдаваясь в их смысл.

Чтобы понять, насколько оружие с арабскими надписями типично для коллекции Оружейной палаты, обратимся к описи Оружейной палаты Московского Кремля, составленной в 1862 году помощником директора Оружейной палаты Лукианом Яковлевым. Этот редчайший документ существует лишь в каллиграфической рукописи и хранится в архиве Оружейной палаты Московского Кремля.

Как сказано в описи, при ее составлении восточные надписи были разобраны муллою Хейреддином Агъевым, братом его муллою Зейэддином и отцом их ахуном московского Мухамеданского общества имамом Магометом Рафиком Агъевым. Упомянутая бумага является наиболее полной среди других описей Московской Оружейной палаты, хранящихся в Музее Московского Кремля (Успенская Звонница) в Архиве Оружейной палаты, с которыми нам удалось познакомиться в 1998 году.

Кроме указанной описи Лукиана Яковлева, в Архиве Оружейной палаты мы видели еще несколько рукописных описей холодного оружия Оружейной палаты. Однако, в отличие от описи Л. Яковлева, в них нет прорисовок и переводов арабских надписей на оружии. Этих прорисовок и переводов почему-то нет и в печатном варианте описи Л.Яковлева, составленном и изданном Филимоновым в 1884 году. Таким образом, рукописная опись Оружейной палаты Л. Яковлева является, по-видимому, единственным полным источником по арабским надписям на предметах Московской Оружейной палаты.

В описи отмечено 46 сабель, принадлежащих Михаилу Федоровичу, Алексею Михайловичу, Ивану Алексеевичу Романовым, а также русским князьям XVI-XVII вв. В описи Л. Яковлева описания сабель снабжены указаниями вида: «Русская», «Восточная», «Турецкого образца» и т. д., относящимися либо к месту изготовления, либо к образцу, по которому изготовлена та или иная сабля.

Анализ данных однозначно говорит, что наиболее значительную часть холодного оружия Московской Оружейной палаты составляют сабли. Это не случайно.

Считается, что в XVI-XVII веках сабля была типичным наиболее популярным оружием московского воина. Так, например, в сборнике «Очерки русской культуры XVI-XVII веков» утверждается, что традиционным оружием ближнего боя в московском войске была сабля. Ею были вооружены все виды войск (!).

«Оружием ближнего боя в XVI веке стала сабля - о полном ее господстве и широком распространении говорят как русские, так и иностранные свидетельства. Так, все без исключения 288 человек детей боярских и дворян коломничей, 100 человек ряшан, в том числе и «новики», только что зачисленные на службу «в сабле», лишь несколько слуг были вооружены копьями. Рисунки Никоновской рукописи также изображают конников всегда с саблями». Мы приводим здесь два рисунка русских конных воинов из заимствованных П. П. Епифановым из средневекового описания Московии С. Герберштейна.

П. П.Епифанов далее пишет: «Десятни - списки дворян и их слуг, составляемые на периодических смотрах, дают наглядное представление о вооружении русской конницы XVI века. Вот типичные записи: «Быти ему на службе на коне, в пансыре, в шеломе, в зерцалех, в наручах, з батарлыке, в сабле, да за ним три человеки на конях, в пансырех, в шапках железных, в саадацех, в сабле, один с конем простым (запасным), два с копьи, да человек на мерине с юком (вьюком)»; «быти ему на службе на коне, в тегиляе толстом, в шапке в железной, в саадаке, в сабле, да человек на мерине с юком». В первом случае представлены оружие и доспехи знатного «дворового» дворянина, во втором - менее состоятельного «городового».

Сабля была на вооружении пеших войск, а также «пехоты огненного боя». В статье приведены два рисунка, на которых изображен русский пехотинец и русский воин «огненного боя» XVI века. В XVII веке такой порядок сохранялся до введения Романовыми солдатских и рейтарских частей, построенных и вооруженных на западный манер.

«Главным ударным оружием конницы была сабля. По свидетельству иностранного наблюдателя, большинство русских конников, одетых в железные кольчуги, были вооружены «кривыми короткими саблями», более редкими были палаши».

Несмотря на такую популярность сабли как оружия в московских войсках XVI-XVII веков, в описи Оружейной палаты 1862 года сабли «московского образца» встречаются далеко не так часто, как можно было бы ожидать. Даже если отнести к ним все сабли, относительно которых нет указания на тип или место изготовления.

Так, среди сабель, принадлежащих московским князьям и царям XVI-XVII веков, вплоть до Ивана Алексеевича Романова, доля сабель «московского образца», согласно документам, составляет всего 34,8%. Это почти в два раза меньше числа «иноземных» сабель, доля которых равняется 65,3%. Та же картина прослеживается и в собрании безымянных сабель и сабельных полос: 96,2% «иноземных» типов против 3,6% клинков, сделанных не по «иностранному» образцу.

Следует отметить, что существенную часть хранящихся в Оружейной палате сабель составляют клинки так называемого «восточного» образца. Так, среди сабель, принадлежащих Михаилу Федоровичу, Алексею Михайловичу, Ивану Алексеевичу Романовым, а также московским князьям XVI-XVII вв., доля сабель якобы «восточного» образца составляет 50% от общего количества. А среди сабельных полос – 39,7%, не считая 24% черкасских и тавризских сабель.

С точки зрения принятой сегодня версии московской истории получается, что собрание традиционного оружия Московского Кремля состоит в основном из сабель иностранных типов. Более того – из сабель, сделанных по образцам, принятым во враждебных вроде как Московии государствах.

Ведь, как считается в традиционной истории, мусульманский Восток, и в частности, Османская империя, был постоянным военно-политическим и религиозным противником Московии. Да и с западными соседями - Польшей, Литвой и Ливонским орденом - отношения у Московии, как нас уверяют, были далеко не дружественными. Трудно поверить, что в такой обстановке в Московии не существовало своего развитого производства оружия и его национального оформления.

Поэтому собрание сабель Оружейной палаты в рамках традиционной истории выглядит неестественным. Оно требует специальных объяснений.

На основе традиционной истории логично предположить, что крестоносец напишет на щите девиз на латыни, мусульманин - аяты из Корана, а московский воин воспользуется хотя бы родным языком. Вместо этого мы наблюдаем засилье так называемого «восточного» оружия в Московии с надписями религиозного содержания, выполненными почти исключительно на арабском языке. Как правило, это аяты из Корана и обращения к Богу (дуа).

Причем речь идет не о трофейном оружии. Сабли с арабскими надписями в Московии покупались, подносились в виде дани и изготавливались в Оружейной палате мск мастерами.

В работе П. П.Епифанова отмечается, что мск сабли с несколько искривленным клинком были «похожи» на турецкие. «Несмотря на известные различия конструкции - одни имели крестовины лопастями, другие - с шариками, у одних была «елмань» (расширение в нижней части клинка), а у других не было, - в целом сабли были однотипны».

По-видимому, в XVII веке мск и турецкий (восточный) образцы просто не различались. С другой стороны, они противопоставлялись саблям западных образцов - польского, литовского, немецкого.

Аналогичная ситуация возникает и с зерцальными доспехами, и со знаменитыми «шапками иерихонскими» - парадными шлемами русских царей. Половина «шапок иерихонских», являющихся важной частью торжественного воинского наряда мск царя, имеет религиозные арабские надписи. Поразительно, что другие языки, кроме арабского, при этом не используются.

Есть даже пример парадоксального, с точки зрения традиционной истории, соседства казалось бы совершенно чуждых друг другу религиозных символов на «шапках иерихонских» мск царей. Так, например, на «шапке иерихонской» Михаила Федоровича Романова, работы мастера Оружейной палаты Никиты Давыдова 1621 года, в клеймах помещена арабская кораническая надпись: «Обрадуй правоверных обещанием помощи Божьей и скорой победы». Эта надпись соседствует с восьмиконечными православными крестами на самом шлеме и с образом архангела Михаила на стрелке шлема.

Другой пример. На зерцалах царских доспехов первых Романовых, хранящихся в Московской Оружейной палате, кириллицей по-мск написаны только титулы Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Религиозные же надписи на зерцалах выполнены сплошь на арабском языке.

В целом прослеживается следующая, поразительная с точки зрения внушенной нам версии мск истории, картина. Надписи обычно присутствуют на традиционном мск княжеском вооружении - сабле, зерцальном булатном доспехе и шапке иерихонской, - которое входило в «большой наряд» мск царей.

При этом кириллические надписи составляют явное меньшинство и, как правило, обозначают принадлежность владельцу. Таковы, например, надпись на сабле Мстиславского, надпись на рогатине великого князя Бориса Алексеевича, на булаве Михаила Федоровича («Божьей милостью мы великий Господарь Царь, Великий князь всея Руси Самодержец») и т. д.

В то же время на мск оружии много арабских надписей. Причем только арабские надписи, как правило, содержат религиозные формулы на мск оружии. Пожалуй, единственное исключение - это двуязычная «турецкая» сабля XVI века из собрания Московской Оружейной палаты, на которой религиозные надписи выполнены и по-арабски и по-мск.

На пяте этой сабли написано по-арабски: «Во имя Бога, благого и милосердного!», «О победитель! О заступник!». По обуху той же сабли идет надпись кириллицей также религиозного содержания: «Суди Господи, обидящьия мя. Побори борющьия мя. Прими оружие и щит и возстани в помощь».

Такое широкое применение арабского языка на старом мск оружии, причем преимущественно для религиозных формул, говорит о том, что арабский язык до XVII века мог быть одним из священных языков РПЦ. Сохранились и другие свидетельства использования арабского языка в РПЦ доромановской эпохи.

Например, драгоценная митра - головной убор православного епископа, до сих пор хранящаяся в музее Троице-Сергиевой лавры. Ее фотография приведена в альбоме Л. М. Спириной «Сокровища Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника. Древнерусское прикладное искусство» (ГИПП «Нижполиграф», Н. Новгород, год издания не указан). На митре спереди, прямо над православным крестом, помещен драгоценный камень с арабской надписью.

Обилие арабских религиозных надписей на предметах, входящих в состав Большого наряда мск царей, то есть их парадного воинского доспеха, и практически полное отсутствие каких-либо надписей на других видах вооружения (за исключением разве что клейм изготовителя на шпагах и немецких мечах) также служит косвенным свидетельством в пользу использования арабского языка в Московии в качестве старого языка традиционных обрядов и старого церковного языка.

Московские цари того времени, как известно, были в глазах народа наместниками Бога на Земле. Поэтому они должны были с особым тщанием придерживаться старых мск традиций. В частности - использовать религиозные формулы, записанные «по-старому», по-арабски, на парадном доспехе, отдавая дань уважения порядкам, по которым жили отцы и деды, которые освящены веками.

Этот подсознательный консерватизм любого общества, видимо, проявляется и в рассматриваемом вопросе. Понятно, что подобный консерватизм должен особенно сильно выражаться при оформлении оружия.

Не вызывает сомнений, что мск средневековый воин, как и любой другой, ревниво следил за тем, чтобы на его оружии были только правильные, испытанные отцами и дедами символы и надписи. Поскольку верил, что такие надписи помогут в бою, принесут удачу. А новые, не испытанные отцами и дедами надписи, могут оказаться «неправильными» и принести смерть. Поэтому надписи на оружии должны были быть особенно консервативны.

И уж совсем абсурдным выглядят утверждения современных комментаторов, будто бы мск воины наносили на своем оружии «для красоты» надписи и символы своих врагов. Причем, как мы видим по собранию Оружейной палаты, в массовом порядке.

Мск традиция писать на оружии по-арабски была столь сильна, что ей продолжали следовать и в XVIII столетии, когда Турция была повсеместно объявлена извечным врагом христианского мира. Так, Екатерина Вторая наградила Великого князя Александра Павловича саблей с египетским булатным клинком, содержащим, в частности, на лицевой стороне арабскую надпись: «Нет другого божества, кроме Единого Бога», «Всевышний Боже», «Молящегося Бог хранит».

Ниже - фотографии, сделанные в Музее Александровской Слободы, современном городе Александров, в Распятской церкви-колокольне, где выставлено вооружение мск воина.

1. Нож князя Андрея Старицкого, сына Ивана III



2. В музее Александровской Слободы, современный город Александров, в Распятской церкви-колокольне, выставлено вооружение РУССКОГО воина.



3. Фотография зерцального доспеха, изготовленного для царя Алексея Михайловича в 1670 году РУССКИМ мастером Григорием Вяткиным, "одним из лучших оружейников второй половины столетия".



4. Шлем князя Федора Ивановича Мстиславского.



5. Клинок ножа князя Андрея Старицкого. Арабский текст подчеркнут, стрелки указывают на типично русский орнамент,что говорит о том что сделан был русским мастером.



6. Бехтерц, потерянный, очевидно, в боевой обстановке у р. Вожи (место сторожевой засеки) на Рязанщине. С известной битвой 1378 г.



7. Шлем Ивана Грозного, хранящийся в Королевском музее в Стокгольме. Арабскими буквами написано АЛЛАХ. МУХАММАД.



8. В музее Александровской Слободы, современный город Александров, в Распятской церкви-колокольне, выставлено вооружение РУССКОГО воина. Выставлены кольчуга, щит, шлем. Пояснительная музейная табличка сообщает, что это - РУССКОЕ вооружение.В то же время вокруг всего шлема широкой полосой идет совершенно четкая АРАБСКАЯ НАДПИСЬ. Пояснительная табличка хмуро молчит об этом. И уж конечно, не дает никакого ее перевода. Причем, здесь никак нельзя сказать, что это - МУСУЛЬМАНСКОЕ вооружение, в современном понимании этого слова. Дело в том, что в мусульманском искусстве, начиная, по-видимому, с VII века, изображения людей и животных категорически запрещены.



9. А на этом русском шлеме, покрытом арабскими надписями, присутствуют изображения животных, людей, всадников.



10. Парадный булатный шлем московских царей, который носит название "шапка Ерихонская", то есть Иерихонская шапка изготовленная РУССКИМ МАСТЕРОМ Никитой Давыдовым. Красным обведена фраза "уа башириль му'минин" - "И обрадуй верующих".

Это - часто встречающееся выражение из Корана. Таким образом, одной и той ЖЕ ЗОЛОТОЙ НАСЕЧКОЙ НИКИТА ДАВЫДОВ НАНЕС НА ЕРИХОНСКОЙ ШАПКЕ КАК ПРАВОСЛАВНЫЕ СИМВОЛЫ - ЦАРСКИЙ ВЕНЕЦ С ВОСЬМИКОНЕЧНЫМ РУССКИМ КРЕСТОМ, ТАК И АРАБСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ ИЗ КОРАНА! Причем РУССКИХ надписей на этом РУССКОМ шлеме нет вообще. РУССКИЙ мастер Никита Давыдов написал на нем ТОЛЬКО ПО-АРАБСКИ.



11. Наглядной иллюстрацией присутствия во владимиро-суздальской земле мусульманской культуры и религии могут служить также монеты того времени. Надпись ЛЯ ИЛЯХА ИЛЯ ЛЛАХ - НЕТ БОГА КРОМЕ АЛЛАХА.



12. Юшман, принадлежавший царю Михаилу Романову.



13. В музее Московского Кремля хранится шлем Александра Невского с арабскими надписями. в выделенном участке 13-й аят 61-й суры: "Помощь от Аллаха и близкая победа. Сообщи же благую весть верующим!"


автор: Фарит (Башкортостан)
http://urb-a.livejournal.com/1378255.html