Цель богослужений Страстной

седмицы – не благочестивая память, размышления о чём-то,

а включение нашей личности в само событие.

прот. Андрей Ткачёв

В день опрес­но­ков[1], ко­гда, по за­ко­ну вет­хо­за­вет­но­му, долж­но бы­ло за­клать и вку­шать пас­халь­но­го агн­ца, и ко­гда при­и­де час, да прейдет Спа­си­тель от ми­ра се­го к От­цу (Ин.13:1), Иисус Хри­стос, при­шед­ший ис­пол­нить за­кон, по­слал сво­их уче­ни­ков Пет­ра и Иоан­на в Иеру­са­лим при­го­то­вить Пас­ху, ко­то­рую, как сень за­кон­ную, имел Он за­ме­нить Пас­хой но­вой, – са­мим те­лом и кро­вью Сво­ей. По на­ступ­ле­нии ве­че­ра Гос­подь при­шел с две­на­дца­тью сво­и­ми уче­ни­ка­ми в ве­лию по­стла­ну го­ри­ни­цу од­но­го иеру­са­лим­ля­ни­на (Мк.14:12-17) и воз­лег. Вну­шая, что в цар­стве Бо­жи­ем, ко­то­рое не от ми­ра это­го, не зем­ное ве­ли­чие и сла­ва, но лю­бовь, сми­ре­ние и чи­сто­та ду­ха от­ли­ча­ют ис­тин­ных чле­нов Гос­подь, вос­став от ве­че­ри, умыл но­ги сво­им уче­ни­кам. Умыв но­ги и воз­лег­ши опять, Гос­подь ска­зал уче­ни­кам: ве­сте ли, что со­тво­рих вам; аще убо аз умых ва­ши но­зе. Гос­подь и Учи­тель, и вы долж­ны есте друг дру­гу умы­ва­ти но­зе. Об­раз бо дах вам, да яко­же аз со­тво­рих вам и вы тво­ри­те. «Гос­подь ка­сал­ся ног апо­столь­ских, – го­во­рит пре­по­доб­ный Нил, – по­движ­ник и пи­са­тель 5 ве­ка, дабы укре­пить зем­ные и сла­бые но­ги, имев­шие прой­ти всю под­сол­неч­ную; ве­ли­кий Врач брал­ся за пя­ту, на ко­то­рую в на­ча­ле из­ре­чен был суд, дабы не дать воз­дей­ство­вать яду ду­хов­но­го змия. По­се­му пя­та, укреп­лен­ная при­кос­но­ве­ни­ем рук Гос­под­них, по­пра­ла са­та­ну, неко­гда со­блаз­нив­ше­го пра­ро­ди­те­лей; по­че­му Гос­подь Хри­стос и го­во­рил: се даю вам власть на­сту­па­ти на змию, на скор­пию и на всю си­лу вра­жию (Лк.10:19). А Ис­айя ска­зал: коль крас­ны но­ги бла­го­вест­ву­ю­щих мир, бла­го­вест­ву­ю­щих бла­гая (Ис.52:7). Апо­сто­лы Хри­сто­вы, про­шед весь мир, дей­стви­тель­но всю­ду по­пи­ра­ли си­лу вра­жию»[2].

Омо­ве­ние ног есть пер­вое из со­бы­тий, вос­по­ми­на­е­мых в Ве­ли­кий Чет­верг и в си­нак­са­ре это­го дня по­ло­же­ны пер­вые сти­хи на омо­ве­ние ног:

Умы­ва­ет уче­ни­ков в ве­чер Бог но­ги:
Его же но­га по­пи­рая бе во еде­ме пре­ще­ние древ­ле.

Цер­ковь не толь­ко сло­вес­но вос­по­ми­на­ет омо­ве­ние ног апо­столь­ских, но и по при­ме­ру Гос­по­да и Учи­те­ля со­вер­ша­ет при бо­го­слу­же­нии в чет­вер­ток осо­бен­ный об­ряд свя­щен­но­го умо­ве­ния ног пре­сви­те­ров свя­ти­те­лем, по Ли­тур­гии, при чте­нии Еван­ге­лия об омо­ве­нии ног. Это Еван­гель­ское дей­ствие, ве­ли­че­ствен­но про­по­ве­ду­ю­щее вы­со­ту хри­сти­ан­ско­го сми­ре­ния, со­хра­ня­ет­ся в Пра­во­слав­ной Церк­ви с древ­них вре­мен. По­сколь­ку Сам Гос­подь за­по­ве­дал апо­сто­лам тво­рить омо­ве­ние ног, так­же как Он со­тво­рил, то нет со­мне­ния, что оно на­ча­лось при апо­сто­лах, пер­вых и рев­ност­ней­ших ис­пол­ни­те­лях за­по­ве­дей Гос­под­них. На об­ряд омо­ве­ния ног в 4 ве­ке ука­зы­ва­ет бл. Ав­гу­стин. В день омо­ве­ния ног древ­ле омы­ва­лись так­же огла­шен­ные, все­на­род­но за­сви­де­тель­ство­вав в этот день пе­ред епи­ско­пом или пре­сви­те­ром ве­ру свою про­чте­ни­ем сим­во­ла ве­ры на­изусть[3] и го­то­вясь при­нять та­ин­ствен­ное омо­ве­ние Кре­ще­ни­ем в ночь пе­ред св. Пас­хой.

По омо­ве­нии ног Иисус Хри­стос со­вер­шил Пас­ху сна­ча­ла по за­ко­ну Мо­и­се­е­ву, по­том уста­но­вил и Пас­ху но­вую – ве­ли­кое Та­ин­ство свя­тей­шей Ев­ха­ри­стии. Уста­нов­ле­ние Та­ин­ства св. При­ча­ще­ния есть вто­рое со­бы­тие, ко­то­рое Пра­восл. Цер­ковь вос­по­ми­на­ет в Ве­ли­кий чет­вер­ток, и на это вос­по­ми­на­ние в си­нак­са­ре Ве­ли­ко­го Чет­вер­га со­став­ле­ны так­же сти­хи:

Су­гу­бая ве­че­ря Пас­ху бо за­ко­на но­сит:
И Пас­ху но­вую – кровь, те­ло Вла­дыч­нее.

Та­ин­ство св. При­ча­ще­ния, уста­нов­лен­ное Гос­по­дом пе­ред Его стра­да­ни­я­ми и смер­тью, по за­по­ве­ди Иису­са Хри­ста: сие тво­ри­те в Мое вос­по­ми­на­ние, с пер­вых вре­мен до сих пор непре­рыв­но со­вер­ша­ет­ся на мно­го­чис­лен­ных пре­сто­лах Церк­ви Все­лен­ской. «Как Мо­и­сей ска­зал: сие да бу­дет па­мят­но для вас веч­но (Исх.12:14), – так го­во­рит св. Зла­то­уст, – и Хри­стос гла­го­лал: сие тво­ри­те в Мое вос­по­ми­на­ние – до то­го вре­ме­ни, как Я при­ду. Сколь мно­гие ныне го­во­рят: же­лал бы я ви­деть ли­це Хри­ста, об­раз, одеж­ду! Вот ты ви­дишь Его, при­ка­са­ешь­ся к Нему, вку­ша­ешь Его. Ес­ли иудеи вку­ша­ли агн­ца с го­тов­но­стью, стоя и имея са­по­ги на но­гах и жез­лы в ру­ках: то го­раз­до бо­лее те­бе долж­но бодр­ство­вать. Ибо не ма­лое пред­ле­жит на­ка­за­ние тем, ко­то­рые недо­стой­но при­об­ща­ют­ся. Сколь же чист дол­жен быть тот, кто на­сла­жда­ет­ся бес­кров­ной жерт­вой? Сколь чи­ще всех лу­чей сол­неч­ных долж­ны быть – ру­ка, раз­дроб­ля­ю­щая плоть Хри­сто­ву, уста, на­пол­ня­е­мые ду­хов­ным ог­нем, язык, обаг­ря­е­мый страш­ною кро­вью! По­мыс­ли, ка­кой че­сти ты удо­сто­ен? ка­кой на­сла­жда­ешь­ся тра­пе­зой? На что с тре­пе­том взи­ра­ют Ан­ге­лы по при­чине си­я­ния, от­сю­да ис­хо­дя­ще­го, тем мы пи­та­ем­ся, с тем со­об­ща­ем­ся и де­ла­ем­ся од­ним те­лом со Хри­стом. Ка­кой пас­тырь пи­та­ет овец соб­ствен­ны­ми чле­на­ми? Но что я го­во­рю, пас­тырь! Ча­сто бы­ва­ют та­кие ма­те­ри, ко­то­рые но­во­рож­ден­ных мла­ден­цев от­да­ют дру­гим кор­ми­ли­цам. Но Хри­стос не по­тер­пел се­го. Он пи­та­ет нас соб­ствен­ною кро­вью и чрез сие со­еди­ня­ет нас с Со­бою. С каж­дым ве­ру­ю­щим Он со­еди­ня­ет­ся по­сред­ством тайн, и Сам пи­та­ет тех, ко­то­рых ро­дил, а не по­ру­ча­ет ко­му?ли­бо дру­го­му; и сим опять уве­ря­ет те­бя в том, что Он при­нял твою плоть. Мы за­ни­ма­ем ме­сто слу­жи­те­лей, а освя­ща­ет и пре­тво­ря­ет да­ры Сам Хри­стос. Да не бу­дет здесь ни од­но­го Иуды, ни од­но­го среб­ро­люб­ца. Ес­ли кто не уче­ник Хри­стов, тот да уда­лит­ся; тра­пе­за не до­пус­ка­ет тех, ко­то­рые не из чис­ла уче­ни­ков. Ибо Хри­стос го­во­рит: со­тво­рю Пас­ху со уче­ни­ки Мо­и­ми (Мф.26:18). Нема­лое на­ка­за­ние ожи­да­ет вас, – про­дол­жа­ет св. Зла­то­уст, об­ра­ща­ясь к свя­щен­но­слу­жи­те­лям, – ес­ли вы, при­знав­ши ко­го?ли­бо нече­сти­вым, поз­во­ли­те при­ча­стить­ся сей тра­пезы. Кровь Его взы­щет­ся от рук ва­ших. Хо­тя бы кто по нера­зу­мию при­шел для при­ча­ще­ния, вос­пре­ти ему, не убой­ся. Убой­ся Бо­га, а не че­ло­ве­ка: ес­ли убо­ишь­ся че­ло­ве­ка, то от Бо­га бу­дешь уни­чи­жен, а ес­ли убо­ишь­ся Бо­га, то и от лю­дей бу­дешь по­чи­та­ем. Ес­ли ты сам не сме­ешь, то при­ве­ди ко мне, я не поз­во­лю сию дер­зость. Ско­рее пре­дам ду­шу свою, неже­ли при­ча­щу кро­ви Гос­под­ней недо­стой­но­го, ско­рее про­лью соб­ствен­ную кровь, неже­ли при­ча­щу столь страш­ной кро­ви то­го, ко­го не долж­но».

На ве­че­ри Гос­подь опре­де­лен­но пред­рек уче­ни­кам, что один из них пре­даст Его и это имен­но тот, ко­му Гос­подь по­даст ку­сок хле­ба, об­мак­нув в со­ли­ло, и, об­мак­нув, по­дал Иуде Ис­ка­ри­от­ско­му. По хле­бе во­шел в него са­та­на; и пре­да­тель тот­час уда­лил­ся от Хри­ста и Церк­ви Его. Бы­ла уже ночь (Ин.13:1-30). Пре­кра­тив спор апо­сто­лов о пер­вен­стве, ко­то­рое меж­ду ни­ми долж­но со­сто­ять не в гос­под­стве и об­ла­да­нии, но бо­лий в них да бу­дет, яко мний: и ста­рей, яко слу­жай, и пред­ска­зав апо­сто­лам об­щее ис­ку­ше­ние, а Пет­ру трое­крат­ное от­ре­че­ние от Хри­ста и свое яв­ле­ние им по вос­кре­се­нии в Га­ли­лее, Гос­подь во­шел с ни­ми в сад Геф­си­ман­ский, – на го­ру Еле­он­скую (Лк.22:24-28; Мф.26:30-35). Здесь на­ча­лись Его стра­да­ния, сна­ча­ла ду­шев­ные, а по­том и те­лес­ные. Пред­на­чи­ная свои стра­да­ния, Гос­подь ска­зал уче­ни­кам: се­ди­те ту, дон­де­же шед по­мо­лю­ся та­мо, и взяв с Со­бою Пет­ра, Иа­ко­ва и Иоан­на, быв­ших сви­де­те­ля­ми сла­вы Его во вре­мя пре­об­ра­же­ния, на­чал ужа­са­ти­ся и ту­жи­ти. При­скорб­на ду­ша моя до смер­ти: бу­ди­те зде и бди­те, го­во­рил уче­ни­кам сво­им Бо­го­че­ло­век. Отой­дя от них на вер­же­ние ка­мене, Он пре­кло­нил гла­ву и ко­ле­на и мо­лил­ся до кро­ва­во­го по­та, как че­ло­век, чув­ствуя ча­шу стра­да­ний и со­вер­шен­но пре­да­ва­ясь во­ле Бо­га От­ца. Иису­су Хри­сту явил­ся Ан­гел с небес и укреп­лял Его. Во вре­мя мо­лит­вы Сво­ей Гос­подь трое­крат­но под­хо­дил к уче­ни­кам сво­им и го­во­рил им: бди­те и мо­ли­те­ся, да не вни­де­те в на­пасть: дух бо бодр, плот же немощ­на. Но уче­ни­ки не мог­ли мо­лит­вен­но бдеть с Гос­по­дом: бес­та бо им очи отя­го­тене.

Пре­есте­ствен­ную мо­лит­ву Иису­са Хри­ста в са­ду Геф­си­ман­ском Цер­ковь так­же вос­по­ми­на­ет в Ве­ли­кий Чет­вер­ток и на эту мо­лит­ву в си­нак­са­ре чет­вер­га по­ло­же­ны осо­бые сти­хи:

Мо­лит­ва и стра­ши­ли­ще, тру­ды кро­вей:
Хри­сте ли­цу яве мо­ля­ся,
Смерть, вра­га пре­льщая в сих.

Геф­си­яан­ская мо­лит­ва Иису­са Хри­ста на­став­ля­ет нас, что сре­ди ис­ку­ше­ний и скор­бен мо­лит­ва по­да­ет нам вы­со­кое и свя­тое уте­ше­ние и укреп­ля­ет го­тов­ность встре­тить и пе­ре­не­сти са­мые стра­да­ния и смерть. Мо­гу­ще­ство мо­лит­вы, уте­ша­ю­щей и укреп­ля­ю­щей, Гос­подь по­учи­тель­но по­ка­зал и Сво­им при­ме­ром пе­ред Сво­и­ми стра­да­ни­я­ми и смер­тью, и в то же вре­мя вну­ше­ни­я­ми апо­сто­лам скор­бев­шим: бди­те и мо­ли­те­ся, да не вни­ди­те в на­пасть: дух бо бодр, плоть же немощ­на.

Око­ло по­лу­но­чи при­хо­дит в сад пре­да­тель со мно­же­ством во­ору­жен­но­го на­ро­да, при­слан­но­го от пер­во­свя­щен­ни­ков и ста­рей­шин. Гос­подь Сам идет к ним на­встре­чу и сло­ва­ми: Аз семь, ко­то­ры­ми Он да­вал им знать о Се­бе, по­вер­га­ет их на зем­лю и по­том сми­рен­но до­пус­ка­ет пре­да­те­ля по­це­ло­вать и взять Се­бя на стра­да­ния и смерть (Мф.26:36-56; Мк.14:32-46; Лк.22:38-53). Так Гос­подь, яв­ляв­ший в про­дол­же­ние зем­ной сво­ей жиз­ни Бо­же­ствен­ное все­мо­гу­ще­ство и власть над за­ко­на­ми есте­ства, сло­вом: Аз есмь по­верг­ший на зем­лю пре­да­те­ля с на­ро­дом, имев­ший во вла­сти сво­ей ле­ги­о­ны Ан­ге­лов, но при­шед­ший при­не­сти Се­бя в жерт­ву за гре­хи ми­ра, доб­ро­воль­но и сми­рен­но пре­да­ет Са­мо­го Се­бя в ру­ки греш­ни­ков!

На­ко­нец, и пре­да­тель­ство на стра­да­ния, и смерть Иису­са Хри­ста Цер­ковь вос­по­ми­на­ет в Ве­ли­кий Чет­вер­ток, в си­нак­са­ре ко­то­ро­го так­же по­ло­же­ны осо­бен­ные сти­хи на пре­да­тель­ство:

Что тре­бе но­жей; что дре­вес лю­до­лест­цы[4],
На Хо­тя­ще­го умре­ти во из­бав­ле­ние ми­ра.

Эти че­ты­ре вос­по­ми­на­ния в Ве­ли­кий Чет­вер­ток «Бо­же­ствен­ные от­цы друг дру­гу прии­ма­тель­но, от бо­же­ствен­ных же апо­стол, и свя­щен­ных Еван­ге­лий пре­да­ша нам».

На утре­ни в Ве­ли­кий чет­вер­ток Цер­ковь бла­го­вест­ву­ет о Тай­ной Ве­че­ри Гос­по­да с уче­ни­ка­ми (Лк.22:1-39). На пер­вом ча­се про­из­но­сит про­ро­че­ство Иере­мии о его стра­да­ни­ях, и в ли­це его о стра­да­ни­ях Спа­си­те­ля (Иер.11:18-12, 15). На Ли­тур­гии Ва­си­лия Ве­ли­ко­го бла­го­вест­ву­ет сло­ва­ми еван­ге­ли­стов (Мф.26:2-20; Ин.13:3, 17; Мф.26:21-39; Лк.22:43-45; Мф.26:40-27:2) о со­бы­ти­ях Ве­ли­кой Сре­ды, Ве­ли­ко­го Чет­вер­га и ча­стью – Ве­ли­кой Пят­ни­цы, а имен­но – о стра­да­ни­ях у пер­во­свя­щен­ни­ков Ан­ны и Ка­иа­фы.

***

***

[1] «Ве­чер чет­вер­га и пя­ток един день у ев­рей вме­ня­ет­ся». Си­нак­сарь в Ве­ли­кий Чет­вер­ток.

[2] В пись­мах Фла­виа­ну.

[3] 46 прав. Ла­одик. Со­бо­ра.

[4] Т. е. для че­го но­жи? для че­го дре­ко­лие, ве­ро­лом­ные!

Цель богослужений Страстной

седмицы – не благочестивая память, размышления о чём-то,

а включение нашей личности в само событие.

прот. Андрей Ткачёв

Ночь со втор­ни­ка на сре­ду Иисус Хри­стос в по­след­ний раз пе­ред сво­ей смер­тью про­вел в Вифа­нии. Здесь в до­му Си­мо­на про­ка­жен­но­го уго­то­ва­на бы­ла для Спа­си­те­ля ве­че­ря. Же­на-греш­ни­ца, узнав, что Он воз­ле­жит в до­му фа­ри­се­е­вом, при­сту­пи­ла к Нему с ала­васт­ро­вым (але­баст­ро­вым) со­су­дом ми­ра цель­но­го дра­го­цен­но­го и воз­ли­ла Ему на гла­ву, в знак сво­ей люб­ви и бла­го­го­ве­ния к Нему (Лк.7:36-50). Уче­ни­ки Его жа­ле­ли о тра­те ми­ра: мо­жа­ше бо сие, го­во­ри­ли они, про­да­но бы­ти вя­щи­ле трех сот пе­няз и да­ти­ся ни­щим. Но Иисус Хри­стос за­пре­тил сму­щать же­ну и по­хва­лил ее: де­ло бо доб­ро со­де­ла о Мне, ска­зал Он. Все­гда бо ни­щыя има­те с со­бою, и егда хо­ще­те, мо­же­те им доб­ро тво­ри­ти: Мене же не все­гда има­те. Воз­лив­ши сия ми­ро на те­ло Мое, на по­гре­бе­ние Мя со­тво­ри. Аминь гла­го­лю вам: иде­же аще про­по­ве­да­но бу­дет Еван­ге­лие сие, во всем ми­ре, ре­чет­ся и еже со­тво­ри сия, в па­мять ея. Так, по сло­ву Хри­сто­ву, де­лом доб­рым долж­но счи­тать не од­но бла­го­тво­ре­ние ближ­ним нуж­да­ю­щим­ся, но и по­силь­ное вы­ра­же­ние люб­ви к Бо­гу и ближ­ним; не од­но бла­го­тво­ре­ние ближ­ним, ко­то­рых ви­дим, но и при­но­ше­ние Са­мо­му Бо­гу, Ко­то­ро­го не ви­дим, бла­го­дат­но при­сут­ству­ю­ще­му во хра­мах!

Меж­ду тем, как Иисус Хри­стос воз­ле­жал в до­му Си­мо­на, пер­во­свя­щен­ни­ки, книж­ни­ки и ста­рей­ши­ны иудей­ские, по­сто­ян­но на­блю­дая за Гос­по­дом, со­брав­шись у пер­во­свя­щен­ни­ка Ка­иа­фы, со­ве­то­ва­лись, как бы взять Иису­са Хри­ста хит­ро­стью и убить. Но го­во­ри­ли: толь­ко не в празд­ник, чтобы не сде­ла­лось воз­му­ще­ния в на­ро­де. То­гда в без­за­кон­ное сбо­ри­ще при­хо­дит Иуда Ис­ка­ри­от, один из две­на­дца­ти уче­ни­ков Иису­са Хри­ста и пред­ла­га­ет: что ми хо­ще­те да­ти, и аз вам пре­дам его? С ра­до­стью при­ня­ли непра­вед­ные су­дии ко­вар­ный умы­сел Иуды, за­ра­жен­но­го ко­ры­сто­лю­би­ем, и по­ста­ви­ша ему три­де­сят среб­ре­ник. От­то­ле небла­го­дар­ный уче­ник ис­ка­ше удоб­на вре­ме­ни да пре­даст Спа­си­те­ля ми­ра (Мф.26:3-16. Мк.14:1-11). Ис­пол­няя сло­ва Гос­по­да о жене, за два дня до смер­ти Его по­ма­зав­шей Его ми­ром: во всем ми­ре ре­чет­ся и еже со­тво­ри сия, в па­мять ея, Пра­во­слав­ная Цер­ковь в Ве­ли­кую Сре­ду вос­по­ми­на­ет пре­иму­ще­ствен­но о жене греш­ни­це, воз­лив­шей ми­ро на гла­ву Спа­си­те­ля, про­по­ве­дуя ми­ру, еже со­тво­ри сия, в па­мять ея, и вме­сте об­ли­ча­ет пре­да­тель­ство Иуди­но. Си­нак­сарь на Ве­ли­кую Сре­ду на­чи­на­ет­ся сти­ха­ми:

Же­на по­ла­га­ю­щи те­ле­си Хри­сто­ву ми­ро
Ни­ко­ди­мов пред­при­ят* смир­на­лой.

«Се лу­ка­вый со­вет, – пла­чев­но вос­пе­ва­ет Цер­ковь в Ве­ли­кую Сре­ду, – во­ис­ти­ну со­брал­ся неисто­во: как осуж­ден­ни­ка осу­ди­те го­ре Си­дя­ще­го, и Су­дию всех Бо­га. Иуда льстец, среб­ро­лю­бия ра­чи­тель­ству­яй, пре­да­ти Тя, Гос­по­ди, Со­кро­ви­ще жи­во­та, те­чет к иуде­ям». «Греш­ни­ца при­нес­ла к но­гам Хри­сто­вым гла­ву свою, – как го­во­рит и св. Зла­то­уст, – Иуда про­стер ру­ки к без­за­кон­ным; та ис­ка­ла остав­ле­ния гре­хов, а сей взять среб­ре­ни­ки. Греш­ни­ца при­нес­ла ми­ро для по­ма­за­ния Гос­по­да: уче­ник со­гла­ша­ся с без­за­кон­ны­ми, она ра­до­ва­лась, тра­тя ми­ро мно­го­цен­ное: этот за­бо­тил­ся про­дать Неоце­ни­мо­го; она Вла­ды­ку по­зна­ва­ла, а этот от Вла­ды­ки уда­лял­ся; она осво­бож­да­лась от гре­ха, а сей де­лал­ся плен­ни­ком его».

О жене-греш­ни­це и о пре­да­тель­стве Иуди­ном Цер­ковь вос­по­ми­на­ет в Ве­ли­кую Сре­ду с древ­них вре­мен. В 4 ве­ке Ам­фи­ло­хий, епи­скоп Ико­ний­ский, Иоанн Зла­то­уст го­во­ри­ли бе­се­ды в Ве­ли­кую Сре­ду о жене-греш­ни­це, по­ма­зав­шей Иису­са Хри­ста ми­ром. Рав­но Ис­и­дор Пе­лу­сиот упо­ми­на­ет о ней в сво­ем пи­са­нии и от­но­сит ее зна­ме­на­тель­ное вы­ра­же­ние ве­ры и люб­ви к Спа­си­те­лю к Ве­ли­кой Сре­де. В 8 ве­ке Кось­ма ма­и­ум­ский, в 9 пре­по­доб­ная Кас­сия со­чи­ни­ли мно­гие сти­хи­ры для бо­го­слу­же­ния в Ве­ли­кую Сре­ду, ныне ис­пол­ня­е­мые в этот день. Св. Зла­то­уст в 80 бе­се­де сво­ей на Еван­ге­лие от Мат­фея го­во­рит о жене-греш­ни­це: эта же­на, по-ви­ди­мо­му, есть од­на и та же у всех Еван­ге­ли­стов: но нет. Три еван­ге­ли­ста, мне ка­жет­ся, го­во­рят об од­ной и той же; но Иоанн – о дру­гой, неко­то­рой чуд­ной жене – сест­ре Ла­за­ря. Еван­ге­лист не про­сто упо­мя­нул о про­ка­зе Си­мо­на, но с тем, дабы по­ка­зать при­чи­ну, по­че­му же­на с дерз­но­ве­ни­ем при­сту­пи­ла к Иису­су. По­ели­ку про­ка­за ка­за­лась ей бо­лез­нию нечи­стою и гнус­ною, и меж­ду тем она ви­де­ла, что Иисус ис­це­лил че­ло­ве­ка и очи­стил про­ка­зу, – ина­че не вос­хо­тел бы остать­ся у про­ка­жен­но­го: то она возы­ме­ла на­деж­ду, что Иисус лег­ко очи­стит и ду­шев­ную ея нечи­сто­ту.

Ис­пол­ни­лось то, что Хри­стос пред­ска­зал о жене-греш­ни­це. Ку­да не пой­дешь во все­лен­ной, вез­де слы­шишь, что воз­ве­ща­ют об этой жене; хо­тя она не зна­ме­ни­та и не име­ла мно­гих сви­де­те­лей. Кто же это воз­ве­стил и про­по­ве­дал? Си­ла То­го, Кто пред­ска­зал сие. Про­шло столь­ко вре­ме­ни, а па­мять об этом про­ис­ше­ствии не ис­тре­би­лась; и пер­сы, и ин­дей­цы, и ски­фы, и фра­ки­ане, и сар­ма­ты, и по­ко­ле­ние мав­ров, и жи­те­ли Бри­тан­ских ост­ро­вов по­вест­ву­ют о том, что сде­ла­ла же­на-греш­ни­ца тай­но в до­ме.

Услышь­те все среб­ро­люб­цы, страж­ду­щие Иуди­ною бо­лез­нию, услышь­те и бе­ре­ги­тесь стра­сти среб­ро­лю­бия. Ес­ли тот, кто на­хо­дил­ся с Хри­стом, тво­рил чу­де­са, поль­зо­вал­ся та­ким уче­ни­ем, низ­верг­ся в то­ли­кую без­дну от то­го, что не был сво­бо­ден от этой бо­лез­ни: то тем бо­лее вы, не слы­шав­шие да­же Пи­са­ния и все­гда при­креп­ля­ю­щи­е­ся к на­сто­я­ще­му, удоб­но мо­же­те быть улов­ле­ны этою стра­стию, ес­ли не бу­де­те при­ла­гать непре­стан­но­го по­пе­че­ния.

Как же Иуда сде­лал­ся пре­да­те­лем, спро­сишь ты, ко­гда он при­зван Хри­стом? Бог, при­зы­вая к Се­бе лю­дей, не на­ла­га­ет необ­хо­ди­мо­сти и не де­ла­ет на­си­лия во­ле тех, кои не же­ла­ют из­брать доб­ро­де­те­ли, но уве­ще­ва­ет, по­да­ет со­ве­ты, все де­ла­ет, вся­че­ски ста­ра­ет­ся, дабы по­бу­дить их со­де­лать­ся доб­ры­ми: еже­ли же неко­то­рые не же­ла­ют быть доб­ры­ми, Он не при­нуж­да­ет!. Гос­подь из­брал Иу­ду в лик апо­сто­лов, по­то­му что он пер­во­на­чаль­но был до­сто­ин это­го из­бра­ния».

На утре­ни в Ве­ли­кую Сре­ду Цер­ковь бла­го­вест­ву­ет про­ро­че­ские сло­ва Гос­по­да о мно­го­плод­ной смер­ти Его; о про­слав­ле­нии Его гла­сом Бо­га От­ца: при­и­де глас с небе­се: и про­сла­вих и па­ки про­слав­лю, и что он есть свет ми­ра (Ин.12:17-50).

В день пре­да­ния Гос­по­да на стра­да­ния и смерть за гре­хи на­ши, ко­гда Он про­стил гре­хи жене-греш­ни­це, Цер­ковь по со­вер­ше­нии Ча­сов окан­чи­ва­ет, по древ­не­му обык­но­ве­нию, чте­ние мо­лит­вы: «Вла­ды­ко мно­го­мило­сти­ве, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте Бо­же», ко­то­рой она в про­дол­же­ние Ве­ли­ко­го по­ста еже­днев­но, на бо­го­слу­же­нии по­ве­че­рия, при пре­кло­не­нии глав и ко­лен пред­сто­я­щи­ми, хо­да­тай­ству­ет пред Бо­гом о да­ро­ва­нии нам остав­ле­ния пре­гре­ше­ний на­ших. В по­след­ний так­же раз в Ве­ли­кую Сре­ду со­вер­ша­ет­ся Ли­тур­гия пре­ждео­свя­щен­ных да­ров, на ко­то­рой Цер­ковь бла­го­вест­ву­ет о жене, по­ма­зав­шей Гос­по­да ми­ром, и о ре­ши­мо­сти Иуды пре­дать Гос­по­да (Мф.26:6-16). В Ве­ли­кую Сре­ду пре­кра­ща­ют­ся и ве­ли­кие по­кло­ны, тво­ри­мые при мо­лит­ве св. Еф­ре­ма Си­ри­на: «Гос­по­ди и Вла­ды­ко жи­во­та мо­е­го «и проч. По­сле сре­ды по­ста­нов­ле­но со­вер­шать эту мо­лит­ву до Ве­ли­ко­го Пят­ка толь­ко ино­кам в ке­ли­ях. Та­ким об­ра­зом мо­лит­ва св. Еф­ре­ма Си­ри­на в сре­ду сед­ми­цы сыр­ной на­чи­на­ет­ся, и в Сре­ду Страст­ную окан­чи­ва­ет­ся. Обык­но­ве­ние окан­чи­вать чин ве­ли­ко­пост­но­го бо­го­слу­же­ния в Ве­ли­кую сре­ду есть древ­нее. О нем упо­ми­на­ет в 4 ве­ке Ам­вро­сий ме­дио­лан­ский.

***

*Пре­ды­зоб­ра­зив по­гре­бе­ние Хри­ста с аро­ма­та­ми.

Цель богослужений Страстной

седмицы – не благочестивая память, размышления о чём-то,

а включение нашей личности в само событие.

прот. Андрей Ткачёв

Из Еван­гель­ских на­став­ле­ний, про­из­не­сен­ных Иису­сом Хри­стом во втор­ник, Цер­ковь из­бра­ла для на­зи­да­ния ве­ру­ю­щих в этот день пре­иму­ще­ствен­но прит­чу о де­ся­ти де­вах, как осо­бен­но при­лич­ную вре­ме­ни Ве­ли­кой сед­ми­цы, в ко­то­рую нам наи­бо­лее долж­но бодр­ство­вать и мо­лить­ся.

Втор­ник ве­ли­чай­ший дев де­сять но­сит:
По­бе­ду но­ся­щих неумыт­но­го Вла­ды­ки.

Так на­чи­на­ет­ся си­нак­сарь* на Ве­ли­кий Втор­ник. Прит­чей о де­ся­ти де­вах Цер­ковь вну­ша­ет все­гдаш­нюю го­тов­ность к сре­те­нию небес­но­го Же­ни­ха це­ло­муд­ри­ем, ми­ло­сты­ней и неот­ла­га­тель­ным со­вер­ше­ни­ем про­чих бла­гих де­я­ний, изо­бра­жа­е­мых под име­нем елея, при­го­тов­лен­но­го муд­ры­ми де­ва­ми. «Це­ло­муд­рие вы­со­ко, – го­во­рит Цер­ковь, – но со­хра­ня­ю­щий оное да не небре­жет и о дру­гих доб­ро­де­те­лях, па­че же о ми­ло­стыне, ко­то­рою све­ща це­ло­муд­рия про­све­ща­ет­ся». Муд­рые де­вы при­ло­жи­ли к дев­ству мно­гий и бо­га­тый елей ми­ло­сты­ни, юро­ди­вые же име­ли од­но це­ло­муд­рие, не имея дру­гих доб­ро­де­те­лей, а осо­бен­но ми­ло­сер­дия. В ночь на­сто­я­щей жиз­ни за­дре­ма­ли все и усну­ли. В пол­ночь раз­дал­ся клик: се же­них гря­дет. Муд­рые при­го­то­ви­ли све­тиль­ни­ки свои и во­шли с Же­ни­хом на брак и две­ри за­тво­ри­лись. По­сле при­хо­дят и юро­ди­вые, ко­то­рые, не имея у се­бя го­то­во­го елея, хо­ди­ли ку­пить его в час при­ше­ствия Же­ни­ха. Гос­по­ди, Гос­по­ди, во­пи­ют они, от­вер­зи нам, но Он от­ве­ча­ет: не вем вас. Со­об­раз­но с прит­чей о де­ся­ти де­вах, пре­иму­ще­ствен­но из­бран­ной для на­зи­да­ния ве­ру­ю­щих в Ве­ли­кий Втор­ник, Цер­ковь и в сво­их свя­щен­ных пес­но­пе­ни­ях в этот день по­буж­да­ет нас к ис­прав­ле­нию на­ше­го по­ве­де­ния и це­ло­муд­рию, осо­бен­но пред­став­ле­ни­ем вне­зап­но­го при­ше­ствия Хри­сто­ва су­дить жи­вых и мерт­вых.

Еван­гель­скую прит­чу о де­ся­ти де­вах Цер­ковь при­во­дит на па­мять в на­зи­да­ние нам, пре­иму­ще­ствен­но в Ве­ли­кий Втор­ник, с древ­них вре­мен. О ней упо­ми­на­ет в этот день св. Ис­и­дор Пе­лу­сиот, жив­ший в на­ча­ле 5 ве­ка. В 8 ве­ке Кось­ма Ма­и­ум­ский на­пи­сал для Ве­ли­ко­го Втор­ни­ка дву­пес­нец, сей­час ис­пол­ня­е­мый Цер­ко­вью на утре­ни в этот день.

На утре­ни в Ве­ли­кий Втор­ник Цер­ковь бла­го­вест­ву­ет о зло­бе пер­во­свя­щен­ни­ков и ста­рей­шин иудей­ских про­тив Иису­са Хри­ста. Фа­ри­сеи со­вет вос­при­я­ша, яко да обо­льстят его сло­вом, во еже пре­да­ти Его на­чаль­ству (Лк.20:20), не пред­став­ляя при сво­ем ду­хов­ном ослеп­ле­нии, что над ни­ми ис­пол­нят­ся сло­ва про­ро­ка: и па­де в яму, юже со­де­ла. Итак, при­тво­ря­ясь пра­вед­ни­ки бы­ти, при­сту­па­ют к Иису­су Хри­сту с раз­ны­ми ко­вар­ны­ми, ис­ку­си­тель­ны­ми во­про­са­ми, сна­ча­ла фа­ри­сеи, ко­то­рые по­ла­га­ли, что иудеи как на­род Бо­жий долж­ны в от­ли­чие от языч­ни­ков, пла­тить дань толь­ко Бо­гу в Его храм, по­том иро­ди­ане, утвер­ждав­шие, что долж­но пла­тить по­дать ке­са­рю, от ко­то­ро­го Ирод по­лу­чил свою власть. Фа­ри­сеи с иро­ди­а­на­ми спра­ши­ва­ли Гос­по­да: до­стой­но ли есть да­ти кин­сон ке­са­ре­ви или ни? Но слы­шав­ше бо­же­ствен­ный от­вет Спа­си­те­ля, ди­ви­ша­ся: и остав­ль­ше его оты­до­ша. В тот же день при­сту­пи­ли к Нему сад­ду­кеи, иже гла­го­лют не бы­ти вос­кре­се­нию мерт­вых, и спро­си­ли Гос­по­да о си­ле су­пру­же­ско­го за­ко­на ужи­че­ства[15] по вос­кре­се­нии мерт­вых. И слы­шав­ше на­ро­ди от­вет Гос­по­да див­ля­ху­ся о уче­нии его. Фа­ри­сеи слы­шав­ше, как по­сра­ми сад­ду­кеи, со­бра­ша­ся вку­пе на Гос­по­да и на Хри­ста, и спра­ши­ва­ли: кая за­по­ведь боль­ши есть в за­коне? Но Гос­подь сво­им бо­же­ствен­ным от­ве­том и во­про­сом о Хри­сте: кий есть Сын? об­ли­чил, по­сра­мил их неве­де­ние и упор­ство и со­вер­шен­но за­гра­дил уста лу­кав­ству­ю­щих, так что ни­кто же мо­жа­ше от­ве­ща­ти Ему сло­ве­се: ни­же сме­я­ше кто от то­го дне во­про­си­ти Его.

Ви­дя край­нее огру­бе­ние, ли­це­ме­рие и без­за­ко­ние книж­ни­ков и фа­ри­се­ев, Иисус Хри­стос про­из­нес на них к на­ро­ду и уче­ни­кам сво­им силь­ную об­ли­чи­тель­ную речь, в ко­то­рой, мно­го­крат­но взы­вая к ним: го­ре вам, книж­ни­цы и фа­ри­сеи ли­це­ме­ры, на­зы­вал их людь­ми, ко­то­рые гла­го­лют и не тво­рят: воз­ла­га­ют бре­ме­ни, тяж­ка на пле­ща че­ло­ве­че­ски, пер­стом же сво­им не хо­тят двиг­ну­ти их: вся же де­ла своя тво­рят, да ви­ди­ми бу­дут; лю­бят прежде­воз­ле­га­ния на ве­че­рях, пре­жде­се­да­ния на сон­ми­щах, це­ло­ва­ния на тор­жи­щах и зва­ти­ся от че­ло­век, учи­те­лю, учи­те­лю: ко­то­рые за­тво­ря­ют цар­ствие небес­ное пред че­ло­ве­ка и са­ми не вхо­дят: ко­то­рые сне­да­ют до­мы вдо­виц: пре­хо­дят мо­ре и су­шу со­тво­ри­ти еди­на­го при­шель­ца, и тво­рят его сы­на ге­ен­ны су­гу­бей­ша се­бя; ко­то­рые суть во­жди сле­пии и буи, оцеж­да­ю­щии ко­ма­ры, велъ­блю­ды же по­жи­ра­ю­ще; очи­ща­ю­щие внеш­нее, внут­ри же пол­ни хи­ще­ния и неправ­ды, ли­це­ме­рия и без­за­ко­ния; ко­то­рые суть змия по­рож­де­ния ехид­но­ва. По­сле этих силь­ных об­ли­че­ний Гос­подь угро­жал Иеру­са­ли­му за­пу­сте­ни­ем, пред­ска­зы­вая иуде­ям, как не има­те Мене ви­де­ти от­се­ле, дон­де­же ре­че­те: бла­го­сло­вен гря­дый во имя Гос­подне (Мф.22:15-23, 39). На Ли­тур­гии в Ве­ли­кий Втор­ник Цер­ковь про­дол­жа­ет бла­го­вест­во­вать про­по­ведь, на­ча­тую в Ли­тур­гий­ном Еван­ге­лии Ве­ли­ко­го По­не­дель­ни­ка. О дни же и ча­се вто­ро­го при­ше­ствия Хри­сто­ва и кон­чи­ны ве­ка ни­кто же весть ток­мо Отец мои един. Те­че­ние обык­но­вен­ных дел не пре­кра­тит­ся. Бди­те убо яко неве­сте в кий час Гос­подь ваш при­и­дет. Бла­жен раб, его же при­шед гос­по­дин его, об­ря­щет бдя­ща! Свою бе­се­ду о днях за­пу­сте­ния Иеру­са­ли­ма и кон­чине ми­ра Гос­подь за­клю­ча­ет прит­ча­ми о де­ся­ти де­вах и о вве­рен­ных нам от бо­га та­лан­тах, в упо­треб­ле­нии ко­то­рых Гос­подь неко­гда по­тре­бу­ет от нас от­че­та, по­учая си­ми прит­ча­ми непре­стан­но­му ду­хов­но­му бодр­ство­ва­нию для неопу­сти­тель­но­го ис­пол­не­ния во­ли Бо­жи­ей и для по­сто­ян­ных ожи­да­ний вне­зап­но­го слав­но­го при­ше­ствия Гос­по­да на суд, упо­треб­ле­ние да­ро­ван­ных нам от Бо­га сил к сла­ве Его и бла­гу ближ­них. Упо­мя­нув в прит­чах о по­след­нем сво­ем при­ше­ствии на все­об­щий суд, Гос­подь пред­воз­ве­ща­ет и о том, что Он про­из­не­сет этот Страш­ный суд над ми­ром. Окон­чив вся сло­ве­са Своя, Гос­подь объ­яв­ля­ет уче­ни­кам: ве­сте, как по двою дню Пас­ха бу­дет, и Сын че­ло­ве­че­ский пре­дан бу­дет на про­пя­тие (Мф.24:36-26, 2).

***

Страстная седмица – последняя седмица перед Пасхой. Она посвящена воспоминанию последних дней земной жизни Спасителя: Его страданий, крестной смерти и погребения (в церковнославянском языке слово «страсть» означает «страдание»). Все дни Страстной седмицы называются великими.

Святая Церковь призывает нас в эту неделю оставить все суетное и мирское и последовать за Спасителем. Богослужения Страстной отличаются целым рядом глубоко знаменательных служб, которые совершаются только в эту седмицу. Храм в эти дни попеременно представляет собой то Сионскую горницу и Гефсиманию, то Голгофу.

***

Страст­ная сед­ми­ца – глав­ная неде­ля го­да в жиз­ни каж­до­го хри­сти­а­ни­на. В эти дни необ­хо­ди­мо по воз­мож­но­сти от­ло­жить все де­ла, во­об­ще за­быть о се­бе, о сво­их за­бо­тах и про­бле­мах, мел­ких и пош­лых по срав­не­нию с тем, что бо­лее двух ты­сяч лет на­зад со­вер­ша­лось в Па­ле­стине.

То­гда, по сло­вам мит­ро­по­ли­та Ан­то­ния Су­рож­ско­го, «ду­мая о Хри­сте, о том, что про­ис­хо­дит на са­мом де­ле в эти дни, мы до­стиг­нем и той ве­ли­кой суб­бо­ты, ко­гда Хри­стос упо­ко­ил­ся во гро­бе, – и на нас най­дет по­кой. И ко­гда но­чью мы услы­шим весть о Вос­кре­се­нии, то­гда мы то­же смо­жем вдруг ожить от это­го страш­но­го оце­пе­не­ния, от этой страш­ной смер­ти Хри­сто­вой, уми­ра­ния Хри­сто­ва, ко­то­ро­му мы хоть сколь­ко-то при­об­щим­ся в те­че­ние страст­ных дней». Каж­дый день этой неде­ли по-сво­е­му ва­жен.

В Ве­ли­кий по­не­дель­ник Цер­ковь вспо­ми­на­ет несколь­ко со­бы­тий из Но­во­го За­ве­та: про­кля­тие бес­плод­ной смо­ков­ни­цы и прит­чи о двух сы­но­вьях и о злых ви­но­гра­да­рях, сим­во­ли­зи­ру­ю­щих от­рек­ший­ся от Хри­ста Из­ра­иль­ский на­род и вся­ко­го че­ло­ве­ка, не при­но­ся­ще­го доб­рых пло­дов сво­ей жиз­ни; а так­же про­ро­че­ства Спа­си­те­ля о Сво­их гря­ду­щих стра­да­ни­ях. К это­му при­со­еди­ня­ет­ся вос­по­ми­на­ние о вет­хо­за­вет­ном Иоси­фе, как про­об­ра­зе Хри­ста в Его стра­да­ни­ях и даль­ней­шей по­бе­де.

В Еван­ге­ли­ях рас­ска­зы­ва­ет­ся о том, что по­сле тор­же­ствен­но­го вхо­да в Иеру­са­лим, в тот же день Иисус уда­лил­ся из го­ро­да в Вифа­нию и про­вел там ночь. Воз­вра­ща­ясь утром в Иеру­са­лим, Хри­стос за­хо­тел есть. Он по­до­шел к смо­ков­ни­це (т.е. ин­жир­но­му де­ре­ву), но не на­шел на ней пло­дов. Еван­ге­лист Марк объ­яс­ня­ет это тем, что еще не вре­мя бы­ло со­би­ра­ния смокв (Мк.11:13). И то­гда Спа­си­тель ска­зал смо­ков­ни­це: да не бу­дет же впредь от те­бя пло­да во­век. И смо­ков­ни­ца тот­час за­сох­ла (Мф.21:19). Неко­то­рые чи­та­те­ли мо­гут уди­вить­ся ка­жу­щей­ся неспра­вед­ли­во­сти Гос­по­да: как это так Он на­ка­зал ни в чем не по­вин­ное де­ре­во, хо­тя оно по всем за­ко­нам при­ро­ды про­сто не мог­ло то­гда при­не­сти пло­дов. Это недо­уме­ние, по край­ней ме­ре, стран­но: речь ведь идет все­го лишь о ди­ко­рас­ту­щем де­ре­ве, а при­ме­нять в от­но­ше­нии без­душ­ных пред­ме­тов ка­те­го­рии спра­вед­ли­во­сти аб­сурд­но. Про­кля­тие смо­ков­ни­цы не бо­лее, чем сим­вол, ко­то­рым Хри­стос хо­тел ска­зать лю­дям нечто су­ще­ствен­но важ­ное. Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст так объ­яс­ня­ет по­сту­пок Спа­си­те­ля: «Хри­стос все­гда бла­го­де­тель­ство­вал и ни­ко­го не на­ка­зы­вал, меж­ду тем над­ле­жа­ло Ему по­ка­зать и опыт Сво­е­го пра­во­су­дия, чтобы и уче­ни­ки, и иудеи узна­ли, что Он хо­тя и мог ис­су­шить, по­доб­но смо­ков­ни­це, сво­их рас­пи­на­те­лей, од­на­ко же доб­ро­воль­но пре­да­ет Се­бя на рас­пя­тие, и не ис­су­ша­ет их. Он не за­хо­тел по­ка­зать это­го над людь­ми, но явил опыт Сво­е­го пра­во­су­дия над рас­те­ни­ем». Еще рань­ше апо­сто­лы хо­те­ли по­про­сить сво­е­го Учи­те­ля дать им власть низ­ве­сти огонь на са­ма­рян­ское се­ле­ние, в ко­то­ром их не при­ня­ли. Гос­подь за­пре­тил им это, ска­зав: не зна­е­те, ка­ко­го вы ду­ха; ибо Сын Че­ло­ве­че­ский при­шел не гу­бить ду­ши че­ло­ве­че­ские, а спа­сать (Ин.19:55-56). Сын Бо­жий, Су­дия все­лен­ной, един­ствен­ный раз про­явил Се­бя в этом ка­че­стве, да и то в от­но­ше­нии не че­ло­ве­ка, а без­душ­но­го де­ре­ва, ко­то­рое, к то­му же, по пре­да­нию, уже бы­ло под­то­че­но чер­вя­ми.

Это чу­до так­же име­ет важ­ное нрав­ствен­ное зна­че­ние и для каж­до­го че­ло­ве­ка. В каж­дый миг че­ло­век дол­жен быть го­тов к встре­че с Бо­гом, чтобы не ока­зать­ся то­гда ду­хов­но пу­стым и бес­плод­ным. «На­ка­за­ния ис­сох­шей за бес­пло­дие смо­ков­ни­цы убо­яв­шись, бра­тья, при­не­сем до­стой­ные пло­ды по­ка­я­ния Хри­сту, по­да­ю­ще­му нам ве­ли­кую ми­лость», – мо­лит­ся Цер­ковь в этот день.

Со­вер­шив чу­до со смо­ков­ни­цей, Спа­си­тель при­шел в Иеру­са­лим­ский храм и учил там на­род. Тут же к Нему по­до­шли пер­во­свя­щен­ни­ки и ста­рей­ши­ны на­ро­да и пы­та­лись уло­вить Его в сло­вах. В от­вет Хри­стос ска­зал им прит­чу о злых ви­но­гра­да­рях, ко­то­рые из­би­ва­ли, а то и уби­ва­ли всех слуг, по­слан­ных хо­зя­и­ном, а по­том уби­ли и сы­на вла­дель­ца ви­но­град­ни­ка, чтобы овла­деть на­след­ством. Итак, ко­гда при­дет хо­зя­ин ви­но­град­ни­ка, что сде­ла­ет он с эти­ми ви­но­гра­да­ря­ми? – спро­сил Иисус у ста­рей­шин и пер­во­свя­щен­ни­ков. То­гда они вы­нуж­де­ны бы­ли, по су­ти, про­из­не­сти суд над са­ми­ми со­бой: зло­де­ев сих пре­даст злой смер­ти, а ви­но­град­ник от­даст дру­гим ви­но­гра­да­рям, ко­то­рые бу­дут от­да­вать ему пло­ды во вре­ме­на свои (Мф.21:41). По свя­то­оте­че­ско­му тол­ко­ва­нию, ви­но­град­ник в этой прит­че озна­ча­ет на­род из­ра­иль­ский, ко­то­ро­го Гос­подь при­звал хра­нить ис­тин­ную ве­ру в Еди­но­го Бо­га сре­ди мра­ка язы­че­ства и от ко­то­ро­го ждал ду­хов­ных пло­дов. Иудеи, од­на­ко, по­сто­ян­но от­сту­па­ли от Бо­га и уби­ва­ли Его по­слан­ни­ков, пра­вед­ни­ков и про­ро­ков. На­след­ни­ка­ми этих убийц и ста­ли боль­шин­ство совре­мен­ных Хри­сту иуде­ев. По­это­му ви­но­град­ник Бо­жий, Цер­ковь, ста­ла до­сто­я­ни­ем всех на­ро­дов, об­ра­тив­ших­ся ко Хри­сту. Вме­сте с тем, как и лю­бая еван­гель­ская прит­ча, ис­то­рия о злых ви­но­гра­да­рях об­ра­ще­на и к каж­до­му че­ло­ве­ку. Как ча­сто мы са­ми пы­та­ем­ся убить Бо­га в се­бе и в окру­жа­ю­щем нас ми­ре, устро­ить жизнь без Него. О чу­до­вищ­ной пу­сто­те (Се, остав­ля­ет­ся вам дом ваш пуст (Мф.23:38), – ска­жет Спа­си­тель) и раз­ру­ше­нии (не оста­нет­ся здесь кам­ня на камне), ко­то­рые оста­нут­ся в ду­ше по­сле это­го «бо­го­убий­ства», и пре­ду­пре­жда­ет эта прит­ча. Каж­дым гре­хом мы вновь рас­пи­на­ем Хри­ста – один из глав­ных мо­ти­вов се­го­дняш­не­го цер­ков­но­го бо­го­слу­же­ния. Об этом то­же на­до за­ду­мать­ся и все­гда пом­нить.

В этот же день Цер­ковь вспо­ми­на­ет и вет­хо­за­вет­но­го пра­вед­ни­ка Иоси­фа Пре­крас­но­го. За свою чи­сто­ту жиз­ни он пре­тер­пел мно­же­ство стра­да­ний: был про­дан бра­тья­ми, окле­ве­тан же­ной еги­пет­ско­го ца­ре­двор­ца и был за­клю­чен в тем­ни­цу. Гос­подь, од­на­ко, во всех бед­стви­ях спа­сал Сво­е­го угод­ни­ка. В кон­це кон­цов, уже Иосиф, став со­вет­ни­ком фа­ра­о­на, сам спас про­щен­ных им бра­тьев и от­ца от го­лод­ной смер­ти. В этом он стал про­об­ра­зом Хри­ста, мно­го по­стра­дав­ше­го от лю­дей и рас­пя­то­го ими, но по­бе­див­ше­го смерть сво­им вос­кре­се­ни­ем и, тем са­мым, да­ро­вав­ше­го спа­се­ние че­ло­ве­че­ско­му ро­ду.

***

«Много людей празднуют праздники и
знают их названия, но не знают причин,
почему они установлены» (свт. Иоанн Златоуст)

Истинная добродетель всегда выражается в доброделании, внутренние добрые побуждения выражаются во внешних знаках. Одним из примеров служит традиция Вербного воскресения приходить на богослужение с веточками вербы. Веточка в руках — знак того, что Вход Господень в Иерусалим на вольные страдания для нас так же важен и трогателен, как и для тех, кто две тысячи лет назад приветствовал его пальмовыми ветвями и кричал «Осанна!». «И мы, яко отроцы, победы знамения носяще, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне», — поется в тропаре праздника, — то есть «И мы, как те дети, что встречали Тебя пальмовыми ветвями — символом победы — Тебе, Господи, как Победителю смерти взываем «осанна».

Церковь вообще вневременна. На богослужениях практически невозможно услышать что-либо о священных событиях в прошедшем времени, к примеру, что Господь входил в Иерусалим. Реже можно услышать, что Он «восшел в Иерусалим», но чаще всего — «входит», и причем «днесь», сейчас. В душах людей евангельские события переживаются каждый раз по-новому. Поэтому и приносят вербы в храм, стоят с ними во время богослужения, чтобы показать, что и мы приветствуем Господа как своего Царя и Мессию.

К сожалению, эта прекрасная традиция со временем была переосмыслена в категориях внешней обрядности. Если богослужебные тексты весь акцент делали на «Грядущем во имя Господне» — Христе и людях, Его встречавших, то народная традиция весь смысл праздника свела к освящению вербы. Приносить в храм вербу (а, вернее, уносить из храма), получается, уже нужно не для того, чтобы засвидетельствовать перед Господом свою любовь, а для того, чтобы запастись хорошим оберегом. Из года в год повторяется одна и та же история: на протяжении дня, когда праздничная Литургия уже давно закончилась, в храм заходит множество людей с вопросом: «А где здесь раздают вербу?» Вербы не жалко, но почему-то всегда от этого становится грустно.

В книжечках и устных беседах можно встретить множество советов, что делать с вербой, куда ее ставить, сколько лет хранить, даже в каких случаях желательно съесть вербную почку. Люди надеются получить от вербы помощь, ведь верба освященная. Но если разобрать текст молитвы, то окажется, что в ней нет ни одного слова о том, что освящается верба, ее смысл сводится к фразе: «… и нас, по подражанию онех (т.е. нас, в подражание людей, встречавших Господа ветками), в предпразднственный сей день, ваия и ветви древес в руках носящих, соблюди и сохрани». Оказывается, что, в первую очередь, объектом освящения Церковь видела не вербу, а самого человека. В Требнике — сборнике священнических молитв, содержащем последования Таинств и обрядов — даже нет указания окроплять вербу святой водой. Это указание есть в Служебнике — книге, содержащей последования Литургии, вечерни, утрени, но там оно появилось уже позже, как отображение установившейся практики.

Сейчас мало кто осмелится нарушать традицию освящения вербы, но забывать внутренний смысл этого обряда мы не имеем права. Нельзя все свое внимание сосредотачивать лишь на внешнем, забывая о главном: куда идет Господь и ради чего. Верба может (и должна) приносить благословение, но важно не сколько ждать от нее чуда, сколько задуматься о том, что ждет от нас Господь. Пусть эти мысли чаще приходят нам, когда взгляд падает на веточку засохшей вербы.

Текст молитвы на церковнославянском:
«Господи, Боже наш, седяй на Херувимех, возставивый силу и пославый Единороднаго Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, да спасет мир Крестом и погребением и Воскресением Своим, Егоже ныне пришедше во Иерусалим на вольную страсть, людие, седящии во тьме и сени смертней, приемше знамения победы — ветви древес и ваий, финик, Воскресение предвозвестиша. Сам, Владыко, и нас, по подражанию онем в предпразднственный сей день ваия, и ветви древес в руках носящих, соблюди, и якоже онии народи и дети, осанна Тебе приносящих, сохрани, яко да и мы в песнех и пениих духовных сподобимся достигнути животворящаго и тридневнаго Воскресения, во Христе Иисусе, Господе нашем, с Нимже благословен еси, со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.»

Перевод.
«Господи Боже наш, Восседающий на херувимах! Ты воздвиг Силу — Своего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он Своим крестом, погребением и воскресением спас мир. И когда Он, явившись для этого, шел в Иерусалим на добровольные страдания, то народ, пребывавший во тьме и смертном мраке, взявши пальмовые и других деревьев ветви, как символы жизни, возвещал ими о воскресении. О, Владыка, Ты Сам сохрани и сбереги и нас, подобно им носящих в руках в этот предпраздничный день пальмовые и других деревьев ветви; и, сохраняя нас, удостой, чтобы мы с пением духовных песней и песнопений, как и те народы и дети, воспевающие Тебе «Осанна», встретили Тридневное Животворящее Воскресение во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым благословен Ты вместе с Пресвятым, Всеблагим и Животворящим Твоим Духом, ныне и всегда и во веки веков. Аминь».

                                                                                       ***

Если разобрать текст молитвы при освящении вербы, то окажется, что в ней нет ни одного слова о том, что освящается верба, ее смысл сводится к фразе: «… и нас, в подражание людей, встречавших Господа ветками, в предпразднственный сей день, ваия и ветви древес в руках носящих, соблюди и сохрани». Оказывается, что, в первую очередь, объектом освящения Церковь видела не вербу, а самого человека. В Требнике – сборнике священнических молитв, содержащем последования Таинств и обрядов – даже нет указания окроплять вербу святой водой. Это указание есть в Служебнике – книге, содержащей последования Литургии, вечерни, утрени, но там оно появилось уже позже, как отображение установившейся практики.

«Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан» (Притч.21:13).

А мы часто дивимся, отчего Бог не слушает молитв наших? Вот и причина! Оттого, что бывали, верно, случаи, когда мы затыкали уши свои от речей, которыми умаливал нас нуждающийся; вот и нас не слышит Господь. Но это еще не велико горе, если не слышится молитва о чем-либо временном, а вот горе, если не станет Господь слушать нас, когда начнем молиться Ему об отпущении грехов наших. А не станет, если вопль к Нему тех, которые презренны нами, сильнее молитв наших. Надо поспешить отвратить эту крайнюю беду по примеру Закхея, которому за его мудрые решения сказал Господь: «ныне пришло спасение дому сему» (Лк.19:9).

В 313 го­ду им­пе­ра­тор Кон­стан­тин Ве­ли­кий под­пи­сал за­кон о сво­бо­де ис­по­ве­да­ния ве­ры. Его со­пра­ви­тель им­пе­ра­тор Ли­ки­ний то­же под­пи­сал этот за­кон, но в под­власт­ных ему об­ла­стях го­не­ния на хри­сти­ан про­дол­жа­лись. Око­ло 320 го­да в го­ро­де Се­ва­стии, в Ар­ме­нии, сто­я­ло рим­ское вой­ско. В вой­ске на­хо­ди­лось 40 во­и­нов-хри­сти­ан ро­дом из Кап­па­до­кии (ныне на тер­ри­то­рии Тур­ции). Во­е­на­чаль­ник Аг­ри­ко­лай при­нуж­дал их при­не­сти жерт­ву идо­лам, но во­и­ны от­ка­за­лись.

То­гда во­и­нов аре­сто­ва­ли и свя­зан­ны­ми по­ве­ли к озе­ру близ го­ро­да Се­ва­стии. Сто­я­ла зи­ма, ве­че­ре­ло. Во­и­нов раз­де­ты­ми по­ста­ви­ли в по­кры­тое льдом озе­ро. Страш­ная сту­жа ско­ва­ла чле­ны свя­тых му­че­ни­ков, и они на­ча­ли за­мер­зать. Му­че­ние это бы­ло для них осо­бен­но тя­же­лым, по­то­му что на бе­ре­гу озе­ра для со­блаз­на бы­ла по­став­ле­на теп­лая ба­ня. Кто хо­тел спа­сти свою жизнь, дол­жен был за­явить тю­рем­но­му сто­ро­жу, что он от­рек­ся от Хри­ста, и то­гда он мог вой­ти в теп­лую ба­ню и ото­греть­ся. Всю ночь во­и­ны му­же­ствен­но пе­ре­но­си­ли лю­тый мо­роз, обод­ряя друг дру­га и поя свя­щен­ные гим­ны Бо­гу.

Ран­ним утром один из во­и­нов не вы­дер­жал стра­да­ний. Он вы­шел из озе­ра и по­спе­шил к бане. Но как толь­ко теп­лый воз­дух кос­нул­ся его те­ла, он упал мерт­вым. Вско­ре по­сле это­го тю­рем­ный сто­рож Аг­лаий уви­дел, как над му­че­ни­ка­ми, остав­ши­ми­ся в озе­ре, за­бли­стал незем­ной свет. Аг­лаий был так по­тря­сен этим чу­дом, что, объ­явив се­бя хри­сти­а­ни­ном, сбро­сил с се­бя одеж­ду и при­со­еди­нил­ся к 39 му­че­ни­кам. Му­чи­те­ли, при­шед­шие немно­го спу­стя, уви­де­ли, что во­и­ны-хри­сти­ане не толь­ко не за­мерз­ли, но, по-ви­ди­мо­му, да­же ото­гре­лись. То­гда му­чи­те­ли мо­ло­та­ми пе­ре­би­ли им го­ле­ни и по­бро­са­ли в огонь, а по­том обуг­лен­ные ко­сти му­че­ни­ков сбро­си­ли в ре­ку.

Через три дня му­че­ни­ки яви­лись епи­ско­пу Се­ва­стий­ско­му Пет­ру и рас­ска­за­ли о сво­ем по­дви­ге. Еп. Петр со­брал их ко­сти и с че­стью по­хо­ро­нил. Име­на му­че­ни­ков со­хра­ни­лись: Ки­ри­он, Кан­дид, Домн, Ис­и­хий, Ирак­лий, Сма­рагд, Ев­но­ик, Ва­лент, Ви­ви­ан, Клав­дий, Приск, Фе­о­дул, Ев­ти­хий, Иоанн, Ксан­фий, Или­ан, Си­си­ний, Аг­гей, Ае­тий, Фла­вий, Ака­кий, Ек­де­кий, Ли­си­мах, Алек­сандр, Илий, Гор­го­ний, Фе­о­фил, До­ми­ти­ан, Га­ий, Леон­тий, Афа­на­сий, Ки­рилл, Са­кер­дон, Ни­ко­лай, Ва­ле­рий, Филик­ти­мон, Се­ве­ри­ан, Ху­ди­он, Ме­ли­тон и Аг­лаий. Па­мять 40 му­че­ни­ков от­но­сит­ся к кру­гу наи­бо­лее чти­мых празд­ни­ков. В день их па­мя­ти, 9 мар­та, об­лег­ча­ет­ся стро­гость Ве­ли­ко­го по­ста и со­вер­ша­ет­ся Ли­тур­гия Пре­ждео­свя­щен­ных да­ров.

«Путь жизни мудраго вверх, чтобы уклониться от преисподней вни­зу» (Притч.15:24).

Всем известно, что есть ад, и туда может попасть всякий за дела свои. Но не все помнят это и не так исправно живут, чтобы видна была забота уклониться от ада. Живут, как живется, на авось: авось как-нибудь и в ад не попадем. Где же разум наш? В житейских делах еще может сходить с рук «авось», но в таком решительном деле, которое, однажды совершившись, пребудет во веки веков неизменным, «авось» обличает неразумность последней степени. 

Не кичись же, разум, своей разумностью, когда не помнишь этого и не предлагаешь нам помышлений жизни, как, уклонившись от ада, спастись.