"Покидающая маскарад". Графиня Юлия Самойлова.

...Уже с рождения образ Юленьки Пален окружен некоей тайной, но тайной не романтической, а, скорее, остро-скандальной. Её бабушка, Екатерина Скавронская-Литта, была племянницей всесильного Фаворита Екатерины Второй Григория Потёмкина, и, как все его племянницы - его любовницей. Самая красивая из сестер Энгельгардт, Екатерина Васильевна пользовалась огромным успехом у мужчин  и чуть было не вышла замуж за внебрачного сына императрицы Алексея Бобринского,но этого Екатерина Великая допустить не могла и сосватала красавицу за дальнего родственника императорской фамилии по линии жены Петра Первого Марты Скавронской (Екатерины Первой). В этом вполне удачном браке красавица родила двух дочерей - Екатерину и Марию, которая и стала позднее матерью нашей героини....

При этом ходили слухи, что отцом Марии был совсем не Скавронский - у его красавицы-жены во время пребывания в Италии, куда Скавронский был отправлен в качестве посланника, завязался бурный роман с неким графом Джулио-Ренато Литта-Висконти, обладателя знатнейшего имени, громадного состояния, а также эффектной и яркой мужественной красоты.
Екатерина Васильевна, ленивая и вялая с юности, вдруг влюбилась до умопомрачения; граф платил ей тем же. Он последовал за ней в Россию, и был принят на русскую службу сразу на очень высокую должность.
После того, как графиня Скавронская овдовела, Литта женился на ней. Державин писал по этому случаю в стихотворении "На брак графини Литты"(1798 год)
     "...Диана с голубого трона,
     В полукрасе своих лучей,
     В объятия Эндимиона
     Как сходит скромною стезей,
     В хитон воздушный облеченна,
     Чело вокруг в звездах горит, —
     В безмолвной тишине вселенна
     На лунный блеск ея глядит;
     Иль виноградна ветвь младая,
     Когда подпоры лишена,
     Поблекнет, долу упадая,
     Но, ветерком оживлена,
     Вкруг стебля нового средь лета
     Обвившись листьями, встает,
     Цветет и, солнцем обогрета,
     Румянцем взоры всех влечет:
     Так ты, в женах, о милый ангел,
     Магнит очей, заря без туч, —
     Как брак твой вновь позволил Павел
     И кинул на тебя свой луч, —
     Подобно розе развернувшись,
     Любви душою расцвела.
     Ты - Красота, что, улыбнувшись,
     Свой пояс Марсу отдала."

Шло время - и вот уже Катя и Маша Скавронские становятся богатейшими невестами России, что в совокупности с унаследованной от матери красотой делают их желанными для многочисленных поклонников. Но, несмотря на богатый выбор, девушки вдруг одновременно влюбляются в молодого красавца графа Павла фон дер Палена. Он явно предпочитает младшую - Марию. Екатерина же в истории останется как жена князя Петра Багратиона, героя Отечественной войны 1812 года.
... Родня Марии категорически воспротивилась браку с Паленом - репутация и самого жениха, и его семьи была совсем не безупречной - ведь молодой граф был сыном организатора убийства Павла Первого. Но влюбленная пара. сговорившись, обвенчалась тайно. И начались скитания по дальним гарнизонам вместе с Изюмским полком, шефом которого был Пален, бывший к тому времени уже генерал-майором. Кочевая жизнь лишала избалованную красавицу Марию привычного блеска и комфорта, и между супругами начались серьёзные ссоры. В 1803 году в каком-то селе Волынской губернии, в бедной крестьянской избе Мария родила дочь Юлию, названную как бы в честь бабушки Юлианы фон Пален. Сразу после рождения девочки отношения между супругами осложнились настолько, что Мария была вынуждена вернуться к матери, а Пален потребовал развода, который, вопреки всем церковно-светским установкам, был ему дан. Причина была очень серьезна - Пален обвинил свою жену в измене с её отчимом - Юлием Литтой. И действительно - смуглая девочка с ярко выраженными южными чертами, жгучая брюнетка средиземноморского типа, никак не могла появиться на свет от белокурых, белокожих северян-родителей. Пален отказался от девочки, и никогда на протяжении всей своей жизни не пытался с ней общаться. Он женился вскоре во второй раз, затем, овдовев, в третий. Мать также вышла замуж - за графа Ожаровского; маленькая Юлия была для неё напоминанием о еле замятом скандале и неудачном браке, и Мария Павловна также старалась пореже видеть дочь. Все заботы о воспитании Юлии взяли на себя бабушка Екатерина и "дедушка-отец" Юлий Помпеевич Литта. Юлия росла в обстановке баснословной роскоши и с детства привыкла получать всё, что душе пожелается. В пятнадцатилетнем возрасте девочка была принята ко двору вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и началась бурная светская жизнь. Красивая, яркая, живая девочка очаровала светское общество и прежде всего самого императора Александра Первого. Роман с императором был
ярким,но

       

столь же бурным, сколь и кратковременным. Тем не менее последствием этого романа и некиих хирургических сопутствующих вмешательств стало то, что детей у Юлии Павловны больше быть не могло. Но тогда её это нисколько не удручало. Наконец, в 1824 году император окончательно распростился с Юлией и сказал матушке, что судьбу «маленькой Скавронской» пора наконец устроить. И императрица взялась за своё самое любимое занятие - сватовство. Вскоре 22-хлетняя Юлия была просватана за своего дальнего родственника - графа Николая Александровича Самойлова. Один из самых красивых мужчин своего времени, граф Николай вовсе не был очарован своей наречённой невестой и не желал "объедков с высочайшего стола"; к тому же он был страстно влюблен в Сашеньку Римскую-Корсакову, которой Пушкин посвятил строчки в "Евгении Онегине" - "У ночи много звёзд прелестных..." Но Сашенька была совсем не богата, а финансовые дела Самойловых были совсем расстроены - в том числе и постоянными кутежами, а главное, великим пристрастием молодого графа к карточной игре, поэтому к прозвищу "Красавец Алкивиад" флигель-адъютант Самойлов получил ещё одно - "Мелок". Его долги накапливались и, наконец, вылились в такую чудовищную цифру, что любящая маменька, графиня Екатерина Самойлова, вынуждена была сама умолять императрицу сосватать сыну богатую невесту. В сватовстве приняла активное участие и сестра Николая - фрейлина и любимая подруга императрицы Александры Федоровны графиня Софья Алексеевна Бобринская.

       

...Юлия же была очарована своим красавцем-женихом. И любящие бабушка и дедушка Литта осыпали её деньгами и роскошными подарками. Приданое было громадным; цифра даримых Юлии средств вызывала у придворных ошеломленное восхищение.И вот 25 января 1825 года два потомка князя Потемкина-Таврического пошли под венец. Но счастливой пары из них не получилось. Своевольный, взбалмошный характер Юлии и её южный темперамент были прямо противоположны холодно-критичному характеру молодого мужа - и он продолжал играть, проигрывая чудовищные суммы, в то время как пылкая графиня меняла любовников как перчатки, и тратила на них ничуть не меньше денег, чем муж на карточную игру. Один управляющий делами Самойловых Мишковский обошелся любвеобильной красавице в 800 тысяч рублей - чудовищную по тем временам сумму - и даже дедушка Литта не выдержал - чуть не убил наглого конторщика, предъявившего ему этот вексель для оплаты. Дело кое-как замяли - но красавица не унималась. Очередными её пассиями стали известный по дуэли с Лермонтовым барон Эрнест де Барант, французский посол Пьер Ла-Феронне и даже сам император Николай Первый, которого Юлия упросила о помиловании мужа, неосторожно ввязавшегося. будучи членом Северного тайного общества, в "дело декабристов". Николай простил бунтовщика, и супруги нежно примирились - но ненадолго. Вскоре. после очередной измены Николай Алексеевич окончательно разъехался с женой и уехал на Кавказ под командование генерала Паскевича. А Юлия Павловна отправилась в имение Графская Славянка близ Павловска, доставшееся ей по наследству от графов Скавронских. 
Скоро слухи оттуда поползли самые невероятные. Описывались кутежи на манер Клеопатриных и Мессалининых. Бассейны, мол, там наполняются шампанским, шампанским же фонтаны бьют. А графиня-де Юлия вовсе с привязи сорвалась: каждого гостя берет себе в любовники. А которые отказаться норовят, тех крепостные силком в ее постель тащат!

Но всё имеет обыкновение заканчиваться...
...Однажды утром в луже крови у себя дома был найден молодой красавец, поэт и художник, любимец светских дам граф Эммануил Сен-При. Тут же поползли слухи, что застрелился он от безнадёжной любви к графине Самойловой...



     "Страшись прелестницы опасной,
     Не подходи: обведена
     Волшебным очерком она;
     Кругом ее заразы страстной
     Исполнен воздух! Жалок тот,
     Кто в сладкий чад его вступает:
     Ладью пловца водоворот
     Так на погибель увлекает!
     Беги ее: нет сердца в ней!
     Страшися вкрадчивых речей
     Одуревающей приманки;
     Влюбленных взглядов не лови:
     В ней жар упившейся вакханки,
     Горячки жар — не жар любви..."

      (Е.А.Баратынский. "Бал")




...Скандал разразился нешуточный - он был слишком громким даже для весьма скандальной репутации Юлии Павловны - и она принимает срочное решение уехать в Италию, к родне Юлия Помпеевича Литта. Побывав сначала в своём имении Грюссэ под Парижем, Юлия покупает себе красивую виллу на озере Комо и дворец в Милане.

Графиня Юлия Павловна Самойлова (1803-1875) 1825г-- Benois Charles Mitoire

Тут же её виллы и дворцы наполняются великолепными произведениями искусства; она покровительствует художникам и композиторам, среди которых особо выделяет Джованни Паччини. автора оперы "Последний день Помпеи" - и берёт его дочь и племянницу на воспитание. В это же время в её окружении появляется молодой русский художник с лицом Аполлона и репутацией сердцееда - и Юлия буквально теряет голову. Карл Брюллов на долгие годы становится не только её любимым человеком, но и лучшим другом.

«Между мной и Карлом ничего не делалось по правилам», – признается Юлия позже. Это было именно так – с первой минуты первой встречи. Они были равны по темпераменту - и этот сумасшедший огонь, эта экспрессия страсти мощными потоками света выливались в картинах Карла, в его многочисленных портретах Юлии.



   "Уж газ на ней, струясь, блистает;
   Роскошно, сладостно очам
   Рисует грудь, потом к ногам
   С гирляндой яркой упадает.
   Алмаз мелькающих серег
   Горит за черными кудрями;
   Жемчуг чело ее облег,
   И, меж обильными косами
   Рукой искусной пропущен,
   То видим, то невидим он.
   Над головою перья веют;
   По томной прихоти своей,
   То ей лицо они лелеют,
   То дремлют в локонах у ней."
    (Е.А.Баратынский. "Бал")

Описывая впоследствии основные типы картин Брюллова, Гоголь найдет для них такие слова: «Его человек исполнен прекрасно-гордых движений; женщина его блещет, но она не женщина Рафаэля, с тонкими, незаметными, ангельскими чертами, – она женщина страстная, сверкающая, южная, италианская во всей красоте полудня, мощная, крепкая, пылающая всей роскошью страсти, всем могуществом красоты, – прекрасная как женщина».
В картине "Последний день Помпеи" облик Юлии повторяется несколько раз.

- в образе упавшей с колесницы прекрасной умирающей женщины;


- в образе молодой горожанки рядом с художником, в облике которого Брюллов изобразил сам себя;
     

И, наконец, в образе Матери, пытающейся прикрыть своих двух дочерей от вселенской катастрофы. На шее женщины - крестик, она-христианка; она никуда не бежит, и глаза её, испуганные и покрасневшие от слёз, умоляюще подняты к небу...
Юлии был близок именно этот сюжет. Помогая одному из своих любовников, автору оперы "Гибель Помпеи"("Последний день Помпеи") Джованни Паччини, она взяла на воспитание его дочь и племянницу. Две хорошенькие девочки - блондинка Джованина и брюнетка Амацилия - заменили ей собственных детей. Брюллов неоднократно писал их портреты, самым известным из которых стала "Всадница"("Жованин на лошади"), где в антураже миланской виллы Самойловой прелестные девочки - подросток и малышка - смотрятся как два ярких цветка или сияющих драгоценных камня:

Графиня Самойлова покровительствовала Паччини всеми имеющимися у неё возможностями, и однажды - в угоду ему - чуть было не сорвала премьеру конкурента Паччини - Винченцо Беллини, наняв клакеров и устроив исполнительнице главной партии - Джудитте Паста - настоящую обструкцию. Опера Беллини называлась "Норма"...

Отношения с Брюлловым напоминали вулкан страстей - а еще они были просто друзьями, живо переживающими друг за друга и друг другу помогающими, хотя "Карла Великого" все его знакомые считали закоренелым эгоистом («За внешностью молодого эллинского бога скрывался космос, в котором враждебные начала были перемешаны и то извергались вулканом страстей, то лились сладостным блеском. Он весь был страсть, он ничего не делал спокойно, как делают обыкновенные люди. Когда в нем кипели страсти, взрыв их был ужасен, и кто стоял ближе, тому и доставалось больше».)
Она навсегда стала его Музой - один за другим он писал её портреты (которых сохранилось - увы! - немного); она была моделью для самых известных его картин, в частности, для "Вирсавии", сияющей всеми красками итальянского полудня.

...В 1929 году умирает бабушка Юлии - графиня Скавронская-Литта. Самойлова покидает Италию, чтобы вступить в наследство.
«Самойлова вернулась из-за границы и появилась на вокзале в Павловске с целой свитой красавцев – итальянцев и французов… ее сочные уста, вздернутый нос и выражение глаз как будто говорили: «Мне нет дела до мнения света!» – такой ее запомнил художник Петр Соколов.
Она поселяется в родовой усадьбе - Графской Славянке - и решает перестроить её на современный лад. Для этого она приглашает из Парижа брата Карла - архитектора Александра Брюллова - и в письме ему пишет:"В качестве друга Вашего брата я решаюсь...просить Вас быть архитектором дачи, которую я собираюсь строить в своём имении. Мне дорого иметь архитектором того, кто носит имя Брюллова..."
И талантливый Александр с лета 1831 года приступает к работе, делая дачу графини настоящим шедевром комфорта и уюта в смешанном стиле современности и классицизма.Любимая Самойловой эпоха античности отлично сочеталась со стилем квадраченто, а всё это - с элегантностью и роскошью богатейших аристократов 19 века.
После окончания строительства в Славянку потянулись экипажи с многочисленными гостями. Драгоценные картины, оригинальная мебель и светильники, роскошь ковров и драпировок были великолепным антуражем для музыки, поэзии, бесед, зачастую весьма острых. Самойлова привезла с собой из Италии целую "орду" музыкантов и живописцев, скульпторов и поэтов - да и просто поклонников, в большинстве своем авантюристов. Шумные компании в Славянке и вольно-фривольное поведение её хозяйки начало сильно раздражать императора Николая, и графине пришлось переехать "под присмотр" власти на Елагин остров, куда, впрочем, тут же потянулись и завсегдатаи Славянки. Старый Литта, потеряв обожаемую жену, баловал Юлию поистине царскими подарками и огромными суммами денег. Наскучив Петербургом, Юлия вместе со своей "блестящей свитой" в 1835 году снова уехала в Италию, где уже не было Брюллова - именно в это время он вернулся в Россию. Личные их отношения потеряли былую остроту - с годами Карл становился скучнее, высокомернее, холоднее; его мнительность, капризность и эгоизм начали сказываться уже и на их отношениях. Тем не менееписьма Юлии были по-прежнему теплы:"Мой дружка Бришка...Люблю тебя более, чем изъяснить сумею", "никто в мире не восхищается тобою и не любит тебя так, как твоя верная подруга Юлия Самойлова".
...А у "дружки Бришки" в России начались тяжёлые времена. Он безумно влюбился в обворожительную девушку, похожую на нежный лесной ландыш - 18-летнюю Эмилию Тимм; быстро сделал ей предложение и быстро женился. Но - быстро женишься, долго каешься. Девушка еще до свадьбы состояла в связи с одним из своих ближайших родственников, и после свадьбы ничего не изменилось. Скандал и шумиха, поднятые вокруг его имени, жестоко травмировали художника. Его недоброжелатели злорадствовали, а сам он писал: «Я так сильно чувствовал свое несчастье, свой позор, разрушение моих надежд на домашнее счастье… что боялся лишиться ума». Он не мог работать. Глубокая депрессия всё усугублялась.
В это же время в Петербурге умирает Юлий Помпеевич Литта, и Юлия возвращается в Россию, чтобы вступить в наследство. Её теплота и участие помогают "Бришке драгоценному" вернуться к жизни и творчеству, а к мнению света она всегда была очень глубоко равнодушна.«Она так переменилась, – записал в дневнике К.Я. Булгаков, – что я бы не узнал ее, если бы встретил на улице, похудела, и лицо совсем сделалось итальянское. В разговоре даже имеет итальянскую живость и приятна…»

"Меж тем (к какому разрушенью
Ведет сердечная гроза!)
Ее потухшие глаза
Окружены широкой тенью
И на щеках румянца нет!
Чуть виден в образе прекрасном
Красы бывалой слабый след!"
(Е.Баратынский. "Бал")

В этот приезд Юлии в Россию друзья решили помирить её с мужем Николаем Самойловым. Супруги не возражали, официального развода между ними не было; и тот, и другая после бурно проведённой жизни уже искали тихую заводь, и такой могла бы стать для них Графская Славянка. Но судьба распорядилась иначе - 23 июля 1842 года. за несколько дней до встречи с женой, Николай Александрович неожиданно умирает. Это стало огромным ударом для Юлии. В это же время с неё пишет портрет известный художник П.В.Басин. После потери нескольких близких людей Юлия грустна и задумчива. Бледное её лицо и покрасневшие глаза составляют разительный контраст с баснословной роскошью обстановки и наряда. Энергии, так чарующей зрителя в её портретах работы Брюллова. - нет.
...Но через какое-то время природные живость и темперамент берут своё. Для 39-летней женщины жизнь не кончена; она чувствует себя по-прежнему молодой и энергичной, чтобы начать всё сначала. Но в России ей душно. И, как прощание с Россией, она заказывает Брюллову свой портрет,ставший шедевром русского и мирового искусства 1-й половины 19 века.





   "...Она явилася на бале.
   Что ж возмутило душу ей?
   Толпы ли ветреных гостей
   В ярко блестящей, пышной зале,
   Беспечный лепет, мирный смех?
   Порывы ль музыки веселой,
   И, словом, этот вихрь утех,
   Больным душою столь тяжелый?
   Или двусмысленно взглянуть
   Посмел <в глаза ей> кто-нибудь?.."

   (Е.Баратынский. "Бал")



...И, сорвав маску вынужденного светского притворства, гордо подняв голову и не оборачиваясь, Юлия покидает "бал" русской светской жизни. Она уезжает во Францию, потом в Милан. Больше в Россию она не вернется. Больше в её жизни не будет и Карла Брюллова.Несколько лет метаний между Россией и Италией, сильнейшее нервное истощение, очень повлиявшее на характер, возрастающие с годами мнительность и эгоцентризм, постоянные жалобы на здоровье и - временами - почти истерическая капризность...

Будучи всего на шесть лет старше Юлии, он казался рядом с ней стариком - и их отношения постепенно сошли на нет. Тем более, что Юлия снова была влюблена - и КАК влюблена!

...Однажды в некоем маленьком итальянском городишке ей пришлось задержаться - в пути сломался экипаж. Вечером она посетила местный маленький театрик - там шла опера её друга Гаэтано Доницетти "Лючия ди Ламмермур". В этот день дебютировал юный тенор Джованни Пери - необыкновенный красавец с грустным выражением лица. Юлия была околдована. И в 1846 году вышла за него замуж - невзирая на то, что по российским законам этот брак лишал её российских титулов и права собственности на земли. Пришлось продать даже обожаемую Графскую Славянку - но синьора Джулия Пери так любила своего мужа (который был младше её на 20 лет), что не остановилась ни перед чем - даже перед принятием католичества. Впрочем для неё - страстной вакханки-язычницы - это не было чем-то судьбоносным или трагическим...
...Но безумное счастье её не длилось и года - в конце того же 1846-го Джованни Пери умирает от скоротечной чахотки. Его отпели в соборе Св.Марка, и Юлия перевезла его в Париж, где похоронила на кладбище Пер-Лашез. На её письменном столе теперь стояли два портрета - Джованни и графа Николая Самойлова.
...А в июне 1852 года умер Брюллов - в Италии, в доме своего друга. Незадолго до этого он написал картину «Ночь над Римом». Закончив ее, с закрытыми глазами ткнул кистью в полотно и велел похоронить его в этом месте. Оказалось, что он указал на кладбище Монте Тестаччо. Там его и погребли – точно в указанном месте.
Потеряв всех любимых людей и отдав дань их памяти, Юлия решила восстановить свой графский титул. Для этого она в 1863 г. опять вышла замуж - за разорившегося французского графа-дипломата Шарля де Морнэ.Ей было 60 лет, ему - 66. И никакой романтики - Юлии нужен был графский титул,чтобы сохранить за собой замок Грюссе в Париже. Но фамилию Самойлова она сохранила. За эту маленькую авантюру с титулом графу была назначена солидная пожизненная рента, оказавшаяся для Юлии впоследствии весьма обременительной. Её богатства таяли. А к тому же на неё навалились и судебные тяжбы с родственниками, в том числе и с воспитанницей - Амацилией Паччини, которая после двух неудачных браков ушла в монастырь, но при этом начала тяжбу из-за какого-то дома, который принадлежал Амацилии наравне с Джованиной не то по праву наследования, не то по договору удочерения.

Это была весьма запутанная, долгая и скандальная тяжба. Чем она закончилась, неведомо. Такое ощущение, что никто ничего не получил. Амацилия осталась в монастыре. Её сестра Джованина претензий к Юлии не имела, удачно вышла замуж и спокойно жила на подаренную Юлией ренту, не прекращая общения с приемной матерью до самой смерти последней/

      

...Умерла Юлия Самойлова в Париже 19 марта 1865 года. Похоронена по её завещанию на кладбище Пер-Лашез рядом со своим любимым мужем Джованни Пери. Остались прекрасные портреты и память о ней, как о Музе великого русского художника.

А вот от любимой ей Графской Славянки остались после военных действий 1941-1944 гг. одни руины.

   "Утром зимним тени длинны,
   тянет тропка вверх да прямо,
   золотится над долиной
   шпиль разбуженного храма.

   Растворятся в блеклой сини
   мыслеформами былого
   лики Юлии-графини,
   и Скавронских, и Брюлловых,

   что ушли с прогресса веком
   отштампованным потоком,
   лишь один дворец-калека
   в кирпича кровоподтеках

   нарушает перспективу
   попрошайкою упрямым
   в деревеньке неспортивной
   под названием Динамо."