Артур Саймонс, "В омнибусе"

Твоя улыбка что измена
из тех, что обожают;
так улыбается сирена--
поёт ей ракушка большая.

Твой лик летящий, парижанка,
достойный Моны Лизы, грёзит
неуловимо-- в нём не грозы
тене`й, рождённых полустанком.

Ты о Пари-Париже мыслишь,
о платьях, шляпку ли надеть,
фасоны чьи из моды вышли,
по локонам ли чудо-клеть.

В улыбке злоба столь тонка,
столь резв мерцающий алмаз
меж век твоих-- в них напоказ
лишь франков счётная доска?

Уста сомкни-- не выдай тайн,
что полумолвит тихий взгляд:
ужель словечки сбились в край,
в дозоре стражи не болят,

притворны уст и век труды
сокрыть отвор отнюдь не узкий?
Ужель в Тантала чаре тусклой
один мираж, и нет воды?

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


In An Omnibus

Your smile is like a treachery,
A treachery adorable;
So smiles the siren where the sea
Sings to the unforgetting shell.

Your fleeting Leonardo face,
Parisian Monna Lisa, dreams
Elusively, but not of streams
Born in a shadow-haunted place.

Of Paris, Paris, is your thought,
Of Paris robes, and when to wear
The latest bonnet you have bought
To match the marvel of your hair.

Yet that fine malice of your smile,
That faint and fluctuating glint
Between your eyelids, does it hint
Alone of matters mercantile?

Close lips that keep the secret in,
Half spoken by the stealthy eyes,
Is there indeed no word to win,
No secret, from the vague replies

Of lips and lids that feign to hide
That which they feign to render up?
Is there, in Tantalus' dim cup,
The shadow of water, nought beside?

Arthur Symons