Сильвия Плат "Луна и тисовое дерево"

Это разума свет: холодный,планетнарный.
Деревья разума черны. Свет-- голубой.
Трывы свалят печали мне на стопы, словно я Бог,
щекочут лодыжки и бормочут о том, как унижены.
Курные спиртовые прижились здесь,
за шеренгой могил, а по ту сторону-- мой дом.
Просто не вижу ,за что мне тут приняться.

Луна-- не дверь. Это своеобычное лицо,
белое, что костяшка, ужасно огорчённое.
Она волочит моря что тёмные злодеяния; она тиха:
рот бубликом, полное отчаянье. Я живу здесь.
Дважды по воскресным дням колокола огорашивают небо... ...
Восемь язычищ свидетельствуют Воскрешение.
А напоследок они трезво чеканят свои имена.

Тис взметнулся, его силуэт готичен.
Подыми глаза вслед ему-- найдёшь луну.
Луна мать мне. Она не сладостна, как Мария.
Её голубые одежды роняют нетопырышек да сов.
Так хочется уверовать в нежность её...
Лик изображения, облагороженный свечами,
дарящего, в особенности меня, кротким взором своим.

Долгий путь мне выпал было. Облака цветут
голубым и мистичным поверх звёздного лика,
плывя деликатной походкой поверх хладных скамей,
руки и лица их одеревенели от благочестия.
Луна ничего из этого не видит. Она лысая и дикая.
А посланье тиса есть чернота, мрак и тишина.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

The Moon and the Yew Tree

This is the light of the mind, cold and planetary
The trees of the mind are black. The light is blue.
The grasses unload their griefs on my feet as if I were God
Prickling my ankles and murmuring of their humility.
Fumy, spiritous mists inhabit this place
Separated from my house by a row of headstones.
I simply cannot see where there is to get to.

The moon is no door. It is a face in its own right,
White as a knuckle and terribly upset.
It drags the sea after it like a dark crime; it is quiet
With the O-gape of complete despair. I live here.
Twice on Sunday, the bells startle the sky --
Eight great tongues affirming the Resurrection
At the end, they soberly bong out their names.

The yew tree points up, it has a Gothic shape.
The eyes lift after it and find the moon.
The moon is my mother. She is not sweet like Mary.
Her blue garments unloose small bats and owls.
How I would like to believe in tenderness -
The face of the effigy, gentled by candles,
Bending, on me in particular, its mild eyes.

I have fallen a long way. Clouds are flowering
Blue and mystical over the face of the stars
Inside the church, the saints will all be blue,
Floating on their delicate feet over the cold pews,
Their hands and faces stiff with holiness.
The moon sees nothing of this. She is bald and wild.
And the message of the yew tree is blackness - blackness and silence.

Sylvia Plath