Дилан Томас "Мечты наши, евнухи

I.
Мечты как евнухи, всё наше, что бесплодно на поверку,
засвечено любовью страстотрёпов сердца,
врежь им по отросткам-- и
невест-кобыл холёных, тёмных, вдов ночных
сунь им в охапку.

Суть тени девушек, надушенные только саванами их--
когда лучей дела отделены от червя;
мужчин костьё, разор в постелях чьих
устроен фомками полу`ночи, что гро`бы раздомляют.

II.
Сколь нам годов, неважно, а бандит с его отрадой,
два одномерных призрака, во всю катушку любят,
на взгляд наш строгий-- странно,
и молвят полуночные свои ничтоки раздуваясь;
когда кино долой, они спешат в свою нору
вниз во дворе у дня.

Они танцуют между рампами-своя и черепами-наше,
палят с бедра и гонят ночь долой;
мы созерцаем шоу теней "чмок и бац"
приправленное целлулоидом так, что любовь фальшива.

III.
Кто мир? из наших двух сновидцев, что
обречены быть бодрыми, коль снадобья и зуд
подымут эту красноглазую планету?
Прочь силуэты света дня и их крахмал,
вы, солнцеджентльмен, богач в Уэльсе,
а то вращаемые ночью запусти.

Глаз с фотографией во браке:
та прививает правды кожи однобокие ему;
мечта сновидца высосала из убежденья,
что люди в саванах проникнуть в суть способны коль летают.

IV.
Вот это-- мир; он ложное подобье из лохмотьев
начинки нашей, он трещит, когда ворочаемся мы
любя и ненавидимы;
мечта, что грабит погребённых, чьи котомки
возводит в чин живых, во славу хламу.
Вот это-- мир. Поверьте.

Да, нам бы кукарекать пуще петуха,
чтоб после смерти оживал старик; с тарелок на лету
состреливать рисунки;
и жили б мы нормальненько тогда,
а остальные бы цвели когда любили,
во славу наших как-дела-твои-сердец.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Our Eunuch Dreams
 
I.
Our eunuch dreams, all seedless in the light,
Of light and love the tempers of the heart,
Whack their boys' limbs,
And, winding-footed in their shawl and sheet,
Groom the dark brides, the widows of the night
Fold in their arms.

The shades of girls, all flavoured from their shrouds,
When sunlight goes are sundered from the worm,
The bones of men, the broken in their beds,
By midnight pulleys that unhouse the tomb.

II.
In this our age the gunman and his moll
Two one-dimensional ghosts, love on a reel,
Strange to our solid eye,
And speak their midnight nothings as they swell;
When cameras shut they hurry to their hole
down in the yard of day.

They dance between their arclamps and our skull,
Impose their shots, showing the nights away;
We watch the show of shadows kiss or kill
Flavoured of celluloid give love the lie.

III.
Which is the world? Of our two sleepings, which
Shall fall awake when cures and their itch
Raise up this red-eyed earth?
Pack off the shapes of daylight and their starch,
The sunny gentlemen, the Welshing rich,
Or drive the night-geared forth.

The photograph is married to the eye,
Grafts on its bride one-sided skins of truth;
The dream has sucked the sleeper of his faith
That shrouded men might marrow as they fly.

IV.
This is the world; the lying likeness of
Our strips of stuff that tatter as we move
Loving and being loth;
The dream that kicks the buried from their sack
And lets their trash be honoured as the quick.
This is the world. Have faith.

For we shall be a shouter like the cock,
Blowing the old dead back; our shots shall smack
The image from the plates;
And we shall be fit fellows for a life,
And who remains shall flower as they love,
Praise to our faring hearts.

Dylan Thomas