* * *

Весенняя баллада

Какие люди, право: их печалит,
что будет завтра, после и вначале,
а души их ослепшие бедны.
Народ сады минует, чьи ограды
дрожат c кустами купно вёснам рады,
а душах смертных — беды как с войны.

Вдруг ночью диво новое родится,
из ёмких врат на волю устремится
ребячий гомон с городского дна,
два облачка сойдутся не однажды —
табачный дым и аромат оранжа,
или шанель, коль дама не бедна.

Им невдомёк и это, и закаты,
когда влачится как с войны до хаты
шеренгами устало-бедный люд.
Они не видят, как бледны ланиты
весны не ждавшей молодой бониты,
которую страшит страстей салют...

Я помню безнадёжного больного,
безумного, безногого, худого,
с душой, покорной чуду одному,
улыбчивого мартовской зарнице,
что в комнату печальную стремится
набросить золотую бахрому.

Он улыбался каждому цветочку,
чем сдавбривал пожизненную ночку,
глазниц угасших темень озарял,
и плакал от ребячьих песнопений
и погребальный аромат сирени
на одре благодарно принимал.

Даря улыбки и роняя слёзы,
он был невидным мiру дивным крёзом
в юдоли нищей злых здоровяков,
и я, держа немеющую руку,
принял добра бессмертного науку 
из бледных уст среди живых цветов.

Итак, мне чужды те, кого печалит,
что будет завтра, после и вначале,
а души их ослепшие бедны.
Народ сады минует, чьи ограды
дрожат c кустами купно вёснам рады,
а душах смертных — беды как с войны.

Антон Вильдганс
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы


Eine Fruehlingsballade

Wie doch die Menschen sind: sie sorgen,
Was morgen werden wird und uebermorgen —
Und ihre Seelen bleiben blind und arm.
An Gaerten wandern sie vorbei, an Gittern,
Die von dem Draengen junger Straeucher zittern,
Und ihre Seelen fuellt der ewig gleiche Harm.

Dass ueber Nacht ein Wunder neu geboren,
Dass aus der alten Haeuser tiefen Toren
Nun wieder Kinderlaut und Kuehle weht —
Und dass sich Woelkchen bilden in den Lueften
Von Zigaretten- und Orangendueften
Oder Parfum, wenn eine schoene Frau voruebergeht, —

Sie fuehlen dieses nicht und nicht das Neigen
Der Abende, wenn sich in langen Reigen
Mued-armes Volk die Strassen heimwaerts draengt,
Sie sehen nicht, wie diese bleichen Wangen
Der jungen Maedchen vor dem Fruehling bangen,
Der so viel Sehnsucht und Gefahr verhaengt...

In meinem Leben weiss ich einen Kranken,
Gelaehmt an Gliedern, Willen und Gedanken,
Nur seine Seele war dem Wunder heil —
Der konnte laecheln, wenn der erste Schimmer
Der Fruehlingssonne in sein traurig Zimmer
Sich leise schob, ein goldner, zarter Keil.

Der konnte laecheln ueber jede Bluete,
Dass dieses Laechelns wundervolle Guete
Dem toten Auge fluechtig Leben gab:
Der konnte weinen ueber Kinderlieder
Und tiefer atmen, wenn der Duft vom Flieder
Ihn gruessen kam in seiner Kissen Grab.

Und dieses Laecheln, diese Traenen waren
So ueberreich an jenem Wunderbaren,
Des alle darben, die so dumpf-gesund.
Und ich hielt dieses Mannes Hand im Sterben,
Und ward zu seines Laechelns Erben,
Das wie ein Bluehen lag um seinen blassen Mund.

Drum fass ich diese Menschen nicht, die sorgen,
Was morgen werden wird und uebermorgen,
Und ihre Seelen bleiben blind und arm.
An Gaerten wandern sie vorbei, an Gittern,
Die von dem Draengen junger Straeucher zittern,
Und ihre Seelen fuellt der ewig gleiche Harm.

Anton Wildgans