Мечта

Мечта

Я пауком мечтался,
огромным, жирным, жорным,
здоровым паучищем
с двенадцатью ногами,
да с дюжиной ужалок,
где три скотины-мухи
болтаются с жужжаньем,
отпев себя самих.

Над ними я смеялся,
как дикий чёрт смеялся,
который любит пекло,
рога, копыта, хвост,
и ткал чудесный коврик
из милой паутинки,
которым рты заклеил,
уняв последний стон.

Я лыбился от плача
несчастных насекомых —
печальки их смакуя,
облизывался я
и трёп сердец их слышал,
болел за них душевно,
пока они не стали,
сладчайшие мои.

Как мастер искушённый,
я метко наслаждался,
я пил свою усладу
как терпкое вино;
душа моя смертяшка
в божественном экстазе
зашлась на пике страсти
на зависть паукам.

Безумно, страстно, дивно
я вился и кривлялся,
и прыгал трое суток,
поймав деликатес,
и голод длил нарочно,
чем вызвал и растрогал,
и возбудил чертовски
свой зверский аппетит.

И жертвы умирали,
шепча: "Увы, погибнем...
напрасно мы боролись...
теперь нам не летать..."
В трагическом театре
я даже чуть молился,
когда кончал их с лаской
и жрал троих затем.

Джеймс Уиткомб Райли
вольный перевод с английского Терджимана Кырымлы


A Dream

I dreamed I was a spider;
A big, fat, hungry spider;
A lusty, rusty spider
With a dozen palsied limbs;
With a dozen limbs that dangled
Where three wretched flies were tangled
And their buzzing wings were strangled
In the middle of their hymns.

And I mocked them like a demon —
A demoniacal demon
Who delights to be a demon
For the sake of sin alone;
And with fondly false embraces
Did I weave my mystic laces
Round their horror-stricken faces
Till I muffled every groan.

And I smiled to see them weeping,
For to see an insect weeping,
Sadly, sorrowfully weeping,
Fattens every spider's mirth;
And to note a fly's heart quaking,
And with anguish ever aching
Till you see it slowly breaking
Is the sweetest thing on earth.

I experienced a pleasure,
Such a highly-flavored pleasure,
Such intoxicating pleasure,
That I drank of it like wine;
And my mortal soul engages
That no spider on the pages
Of the history of ages
Felt a rapture more divine.

I careened around and capered —
Madly, mystically capered —
For three days and nights I capered
Round my web in wild delight;
Till with fierce ambition burning,
And an inward thirst and yearning
I hastened my returning
With a fiendish appetite.

And I found my victims dying,
'Ha!' they whispered, 'we are dying!'
Faintly whispered, 'we are dying,
And our earthly course is run.'
And the scene was so impressing
That I breathed a special blessing,
As I killed them with caressing
And devoured them one by one.

James Whitcomb Riley