Кролик заглянул вовнутрь, потом еще раз и еще. Нора была длинной даже с третьего взгляда. Была длинной, словно это не нора вовсе, а тоннель сквозь гору. Он поморщился: "не очень, совсем не очень, такое продолжение...".  Входа назад не было. Понятно, что назад бывает только выход. И поскольку выход, как положено был в конце, поворачивать в такой затруднительной ситуации было верхом неосмотрительности. Хотя, если следовать логике, ожидать тут было, собственно, нечего. Что можно увидеть в кротовой норе, в которую и протиснуться то было невдомек. Кролик опять поморщился, подумав подходит ли слово *невдомек* к данной ситуации. Очевидно подходит, иначе зачем бы оно возникло в голове. Да и стал бы он морщиться лишний раз. Лишь только после этих, совсем не долгих, но продолжительных колебаний, он двинулся дальше, то есть вовнутрь. Нора дальше сужалась, что вызывало увеличение неудобств. Но другого выхода, кроме того , что отсвечивал впереди, не было. Странные создания эти кроты, подумал Кролик, протискиваясь в конце наружу, зачем рыть такую длинную нору, которая никуда не ведет...очевидно чтобы окончательно запутать кроликов.

брел по дороге,
что уткнувшись в ночь
вела в забытый богом край.
держа в своих ладонях
 кем то раненое сердце,
ту душу, что рвалась в полет
но сорвалась взлетев однажды,
упала  вниз, на дно  скатившись...
.
печален ангел,
ведь  несчастная душа...
...внизу,
на  дне бездонного колодца.

если в птицу на взлете
из калибра двенадцать,
она умирает в полете,
даже не поняв,
что ее подстрелили.
ей не в небо лететь,
счастливое  доброе небо,
а на землю упасть, умереть.
окропив птичьей кровью
чуть выпавший снег
не стреляй!
в небе вольные птицы,
никому  ничего не должны,

вечер затягивал в сумрак,