Жисть мая жыстянка...

Так уж выходит, что именно родные и близкие чаще всего оказываются включенными в бредовую систему, буде такая разовьётся у пожилого человека. И уж тогда им остаётся только запастись терпением, нужными медикаментами и телефоном спецбригады, поскольку бред — это как отечественный автомобиль: приобрел — и вступаешь в перманентную интимную связь с ним самим, его производителями (заочно, но от души) и станциями техобслуживания (очно и стиснув зубы).

Если вдуматься, то жаловаться на жизнь Александре Ивановне (назовём её так) было бы грех. Дача, крыша над головой, пенсия, довольно крепкое для семидесяти пяти лет здоровье, внимательные и заботливые дети — живи и радуйся! Разительный контраст с теми страстями, что каждый день охотно рассказывают, смакуя подробности и закатывая глаза, боевые подруги из отдельного дворового пенсионного отряда по сбору и распространению информации и компромата. Послушаешь — и страшно жить становится. Молодёжь совершенно деградировала, спилась, села на наркотики и поголовно ушла в криминал. Весь порядок, все моральные и культурные традиции ещё как-то держатся за счёт неимоверных духовных усилий здесь присутствующих, но нас всё меньше с каждым днём: одни умирают, других посдавали в дома престарелых — у апокалипсиса просто нет шансов застать на этой планете нормальных людей!

Александра Ивановна кивала, соглашалась, но рассказывать про своих ей было как-то неловко. У всех люди как люди: выпивают, жён-детей бросают, стариков на хлебе и воде держат, а то и вовсе потихоньку в могилу сводят какой-нибудь страшной порчей, а у неё — интеллигенты, одеты с иголочки, выпивают только по праздникам рюмку-другую, да не бог весть чего, а таких напитков, что по местным алкоголикам жаба паровым катком бы проехала — такое купить. И её не забывают — то приоденут, то ремонт в комнате дорогущий сделают, то телевизор новый купят. Словом, нечего народу рассказать, даже как-то подозрительно.

Трудно доподлинно сказать, сколько же времени шли тщательные поиски ложки дёгтя, а только услышала однажды Александра Ивановна голос. Он звучал в голове и был негромок, но его невозможно было не расслышать. Он-то и поведал ей всю подноготную детей. Оказывается, они только изображали из себя законопослушных граждан. На деле же им принадлежали подпольные казино, пара фабрик по производству палёной водки и публичный дом. Не считая того, что сын оказался вором в законе и мозговым центром одной очень известной бандитской группировки. Голос и кличку называл, но Александра Ивановна от волнения её тут же забыла. А невестка, как выяснилось, была его соратницей, подельщицей и хранителем воровского общака. Внуки — так, пока рядовые бандиты, но с перспективами. Правнуки... Тут Александра Ивановна категорически заявила, что вот о правнуках ничего слышать не желает: они солнышки, лапушки — и точка! Удивительно, но голос перечить не стал.

Представьте на месте Александры Ивановны какую-нибудь законопослушную европейскую бабульку: та уже скакала бы, роняя тапки, к телефону, чтобы довести до сведения, сдать куда следует и с гордостью прикрутить к своей двери табличку — мол, ахтунг, здесь живёт сознательная гражданка, сотрудничающая с полицией. Теперь вспомните, о какой стране идёт речь. Наша бабулька выдохнула с облегчением: ну, слава те яйца, всё как у людей! И перед соседями не стыдно. Только вот за детей немного тревожно — не ровён час придут с обыском, найдут что-нибудь криминальное и упекут в кутузку. А у неё уже не то здоровье, чтобы передачи носить. Надо детям как-то помочь.

В тот вечер дети пришли домой довольно поздно: видать, криминальный бизнес — штука трудоёмкая, кропотливая и отнимающая уйму времени. Как потом рассказывал сын пациентки, самой большой ошибкой при расстановки мебели в квартире оказалось отсутствие в прихожей двух стульев (ну, хотя бы табуреток) и аптечки с чем-нибудь сердечным. Через весь коридор были натянуты бельевые верёвки, на которых, закреплённые прищепками, были развешаны мокрые купюры. Александра Ивановна была поглощена работой: она замачивала в тазике с мыльной водой очередную пачку купюр — как раз из тех, что были отложены главой семейства на покупку гаража. Ещё одна партия денег выполаскивалась в ванне, в чистой воде.

• Ну вот, - утирая пот со лба, улыбнулась бабулька — теперь всё будет в порядке.

• Что будет в порядке? - автоматически переспросил ещё не вышедший из ступора сын.

• Бабки я вам отмыла, вот что. Теперь ни один поганый мент не подкопается! - гордо пояснила она и запела что-то под нос. Кажется, «Мурку»... (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)