Объявляем автономию!

Линейная бригада «скорой помощи» считает экипаж барбухайки страшными лентяями: количество вызовов у тех и других просто не сравнить. Зато качество... На днях смене Дениса Анатольевича пришлось сделать десять выездов. И все боевые. Даже одну укреплённую огневую точку пришлось штурмовать.

К Василию (назовём его так) спецбригаду вызвали родители. Стаж болезни у него немаленький, и почти ни одна госпитализация добровольной не была. Парень провёл ретроспективный анализ и сделал вывод, ни разу он не больной. Диагноз ему поставили по заданию всемирного сионистского оккупационного правительства. Даже родителей подменили на двойников-соглядатаев. Про докторов вообще речи не идёт, они и не доктора вовсе, а передовой карательный отряд. Просто без пейсов, в целях глубокой секретности. И Тору они маскируют под томики Фрейда. У них везде по городу установлены мозговые сканеры: только успеешь подумать что-нибудь антисемитское — сразу оказываешься в дурдоме, на перевоспитании. Хорошо, что от тех, настоящих родителей осталась дача.

Узнав, что ехать предстоит за город, Денис Анатольевич затребовал провожатых. Родители Василия долго отнекивались — дескать, он и так на нас косо смотрит, а если увидит, кто его сдал, так и вовсе житья не будет. Даже попытались нарисовать схему проезда, но поскольку оба смыслили в топографии немногим больше, чем шимпанзе в теории фракталов, всё же согласились прокатиться с ветерком. При условии сохранения инкогнито.

Машину пришлось оставить на въезде: дачный сторож сообщил, что Василий с утра занял наблюдательный пост на чердаке своего дома и при малейшем подозрении на шухер может уйти огородами. У него, мол, там бинокль и много всякого разного — впрочем, сами увидите. К дому подбирались короткими перебежками. На одном из открытых участков родители пациента порекомендовали двигаться по-пластунски, но понимания не встретили. Сошлись на том, чтобы изобразить подвыпившую компанию.

Оказавшись у цели, Денис Анатольевич оценил фортификационный талант Василия. Окна в доме были закрыты глухими железными ставнями, забор увит колючей проволокой, а на крыше оборудовано что-то среднее между капитанским мостиком и гнездом большого, очень одинокого аиста, страдающего паранойей. Во всяком случае, здоровому аисту не нужны телескоп, морской бинокль на штативе и шалашик из маскировочной сетки. И антенны тоже ни к чему.

Взяв у родителей дубликаты ключей, спецбригада выдвинулась к дому. Очень осторожно, мимикрируя под яблони, кусты малины и прочие детали местного ландшафта: мало ли что из дома прилетит... В дом проникнуть удалось без проблем, а вот с люком на чердак вышла загвоздка: он был заперт с другой стороны. Денис Анатольевич вежливо постучал. Через пару минут с той стороны люка спросили:

- Кто?

- Троянский конь. В пальто.

- Я серьёзно спрашиваю!

- А где ты слышал, чтоб я ржал? Шалом еси, добрый молодец.

- Ну, сионисты хреновы, держитесь!

Люк открылся, и сверху посыпался картофельный град. А следом по лестнице слетел Василий с вилами наперевес. Вид его был грозен. Ровно до первой картофелины, угодившей под ногу.

- Врубель. Демон поверженный, - резюмировал санитар, перехватывая вилы.

- Сионисты! Оккупанты! - не унимался парень.

- Ты чего обзываешься? - грозно спросил второй санитар.

- Я называю вещи своими именами! - апеллировал Василий. - Вы все тут марионетки ихнего режима! И вся ваша психушка — его слуги!

- Вот тут ты здорово ошибся, - возразил Денис Анатольевич. - Ты что, газет не читаешь?

- Да что в газетах могут такого написать! Всё давно куплено!

- А ты между строк читал? Не читал. Вот и нечего хороших людей обижать.

- А что там написано? Между строк-то?

- А то, что больница объявила о своём суверенитете и автономии. Объявлен конкурс на герб, гимн и проект конституции. В общем, думай. Ты с нами? Такие бойцы нам нужны. А то смотри, мы-то уедем, но сионисты где-то рядом...

Всю дорогу до приёмного покоя Василий сидел, задумавшись. То ли герб пытался представить, то ли гимн складывал. (Максим Малявин. Россия)