А расскажите-ка мне те, кто осуждает действия I.UA Team.

На скольки площадках с месячной посещаемостью выше двадцати миллионов администрация ласково спрашивает пользователей, а не хотите ли? а не лучше ли вам будет вам вот так? или как? и за это просит всего лишь не засорять комментарии, предпреждая, что последует за этим?

С какой это радости просьба работающего (для вашего же развлечения) человека названа насилием и ограничением прав?

И кто вообще обещал вам демократию?

Мое любимое из Омара Хаяма.

Вхожу в мечеть смиренно с поникшей головой.
Как будто для молитвы. Но замысел - иной.
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз,
А он уж поистерся. Хочу стянуть другой!


И второй вариант, не встречала его раньше.

Вхожу в мечеть. Час поздний и глухой.
Не в жажде чуда я и не с мольбой.
Когда-то коврик я стянул отсюда,
Истерся он, хочу стянуть другой.

Я насквозь продажная женщина и все окружающие знают это. Боль прошлых ошибок не испытываю - просто их не допускаю. Пою для всех и пусть спасаются, как могут. И в личный рай пускаю только избранных, зачем там вся земля?

Танцевать люблю так, чтоб луч прожектора всегда на мне, чтоб окружающие расступались и деревенели, бешено завидуя партнеру, с которым у меня болезненно страстный роман, что длится не более пяти минут и помнится всю жизнь. Чтоб умоляли рассказать, где я выступаю, чтобы просили о приватном танце. Чтобы впадать в транс (фармацевты отдыхают), чтобы свалиться замертво, как только музыка утихнет в голове и не помнить ничего. И чтобы зависть и похоть не давали чувствовать телу боль, пока тело на рассвете, едва приняв душ, не свалится замертво в прохладную и чистую постель.

А вы, наверное, спросите, где же секс, оргазмы, кофе поутру. Зачем? Оргазмы были на танцполе.

(здесь следует представить, как я зловеще хохочу, скаля зубы, устремляя лицо к небу, где против ожидания не бог, а дьявол, открывая длинную шею - попробуйте вцепиться. Минут пять попредставляйте и достаточно)

Кошкам надоело уже наблюдать молчаливое противостояние моих бус и его ботинок, поэтому первая же найденная мужская вещь была помечена. Не оскорбился, но намек понял. Все вещи из квартиры унес.

Раздирала голыми руками еще теплую живую плоть, через минуту рыдала исступленно, едва переводя дыхание.
Завтра будет сочно и вкусно.

Я так люблю играть словами, строя замки, давая надежду и разрушая следующей же фразой, говорить однозначно, а последним словом напустить туману, воздвигать сложные конструкции из трех кирпичиков и заставлять собеседника удерживать их собственным недоумением, укрывать легчайшими и прочными сетями обещаний, строить полупрозрачные лабиринты со сквозным невидимым на первый взгляд проходом, укрывать соблазнительными лепестками эпитетов топкую трясину заблуждений, нежно или с силой трогать потаенное, моделировать чужие эмоции. Мне так забавно наблюдать за чужими мотыльками мыслей, подсвечивая их то тут, то там, смотреть, как они мечутся, стараясь подлететь как можно ближе к жгучему наркотику. Любимые мои игрушки, люди, вам нравится все это почему?

Эти щиколотки, едва закрытые белыми ажурными носочками, можно легко обхватить двумя пальцами. Чуть выпирающая косточка, гибкие запястья, сильные, но беззащитные. Хрупкие суставы элементарно повредить. Я сотни раз била коленки, а они так и не покрылись коркой в отличие от. Я мечтаю о коже грубой, как у носорога, о ящерной гибкости костей, о неуязвимости супергероя. Ведь только-только залечила рану на бедре.

Занятно быть на мотоцикле пассажиром.

Мне в целом нравится, если мой мужчина спит с кем-то еще, тайно или явно. Конечно, если мой мужчина. Ведь это автоматически дает мне право вспомнить вдруг о ком-нибудь из золотого списка или отведать нового. Если мужчина чужой, меня это не волнует вовсе.

А тех, кто вспомнит притчу о шести чайниках и одной чашке, я хочу спросить, вы когда смотрите порно, где мужчин больше одного, выключаете сразу же с криком "Фу, какая гадость!" или не смотрите порно вовсе?

И это не говоря уже о том, что чайные смеси бывают удивительно вкусны. А если там не только чай - вдвойне.

Детская припухлость щек и пальцев уходит так незаметно, что однажды, взглянув в зеркало, поражаешься, осознавая, что там давно уже не взаблмошная гумбертова святыня, а понимающая и толерантная женщина с мудростью - черт! - во взгляде.

Я тру зеркало, отвожу глаза, думаю о розовых свинках, плету косички; но все равно уже не сообразительная я, а умная, мне дарят розы (квартира ими завалена, несите мне вазы, не розы), а не ландыши, вечерние платья, оказывается, идут мне больше, чем белые гольфы. Куда делись очаровательные кудри? Для чего мне красиво уложенная (хахаха!) прическа, если средство все то же - намочить и встряхнуть хорошенько? Где андрогинная свежесть, к черту соблазнительные изгибы!

Есть фото, где я выгляжу холеной тридцатилетней, а есть такие, от которых особо сознательные граждане начинают нервно трястись и звонить в милицию, пожарным и в справочную, где им все равно не дадут номера комиссии по борьбе с детской порнографией. Но как их мало, отвратительно меньше с каждым днем.

И никогда уже меня не спросят о документах перед тем, как плеснуть виски в бокал со льдом. И за руку не поведут через дорогу. Никогда уже не кивнут мне благосклонно, протокольно спрашивая о вине, а даже спросят совета. И конфеткой не угостит педофил, ах, вкус у них был бесподобный, похоть и свежесть в одном леденце, лучшие повара нервно курят, обгрызая ногти.

Мне никогда уже не подарят Mini Cooper с белой крышей и плюшевым огромным зайцем.  Но к черту этот Купер, когда так восхитительно сияет стройным силуэтом мой М6.

Мелко-мелко перебирая отнюдь не крошечными - but who cares? - босыми ступнями, осторожно двигаться по краю освещенного круга и непонятно, он ли тебя ведет или ты его, верить напуганной японской девочке в себе. Замереть на краешке, взмахнуть руками-крыльями, укутанными в прохладный длинный мех, лукаво посмотреть в глаза - маленький бунт - и вернуться.

Слыша голоса, понимаешь, речь о тебе, но разобрать, плохо ли, хорошо, нельзя, ведь ты идешь-идешь, пытаясь удержать краешек света вторым пальцем, что явно говорит о том, кто глава в твоей семье, и японская девочка смиренным взглядом не обманет никого.