Если ты стараешься придерживаться принципа "Относись к другим так, как хочешь чтобы относились к тебе" и тебе малоприятны выражения эмоций неинтересных и неблизких людей, то и ты стараешься не грузить их своими проблемами и переживаниями. Свои волнения и недовольства ты при них сдерживаешь, мастерски изображая лицом и жестами большей частью нейтральные или подходящие по случаю эмоции легкой грусти, глубокой скорби, ликования или смешного анекдота. Это не всегда бывает легко, однако ты помнишь о принципе и где-то в глубине души веришь в какие-то кармические законы, да в конце концов, это не всегда безопасно - изливать душу незнакомому человеку. За несколько лет это становится довольно просто и перед другими людьми ты выглядишь как человек, которого сложно чем-либо напугать или вывести из равновесия. Такое свойство характера, несомненно, весьма полезно, так как в кризисных ситуациях мозг не блокируется эмоциями и ищет оптимальный выход. Данное свойство характера также позволяет верней отделять важное от второстепенного и не сжигать бесценные нервные клетки по пустякам. На людях, которых ты считаешь близкими, этот принцип работает еще сильней, ведь близких хочется уберечь от волнений и негатива, а не только не побеспокоить. Поэтому часто ты не говоришь им всего, преуменьшаешь размеры бедствия, обрисовываешь ложные пути выхода, сияющие радужными красками. Если показываешь близким свою слабость, то лишь в рассчете на то, что они окажутся сильнее и помогут. Однажды назначив близким человека, который впоследствии не оправдает доверия, ты начинаешь тщательней выбирать этот круг, сужать его, не ждать оттуда помощи, автоматически люди вытесняются, замещаемые ложным чувством самостоятельности и всемогущества. Это происходит не только потому, что некоторые люди из близкого круга не имеют достоинства, а еще и потому, что ты не всегда четко даешь понять другим, что ждешь помощи и утешения. В любом случаешь случае ты должен осознавать, что это есть твоя вина. Все же остается некоторое количество людей, чаще всего не больше двух-трех. Одного из них, как правило, слишком берегут, другой беспомощен, а третий не всегда доступен. Так ты учишься справляться со своими бедами самостоятельно. За годы искусственных ограничений ты можешь дойти до того состояния, когда легко открываешься первому попавшемуся, чего так тщательно избегал многие годы. По-другому выразить свои страхи и эмоции ты уже не в состоянии, держишь лицо даже перед той самой тройкой. Казалось бы, есть несколько несложных правил для избежания этого 1. убедись, что человек тебя услышал 2. убедись, что ему это нужно 3. убедись, что он может помочь или знает, как утешить Не бойся спросить или указать на что-то, так как не у всех развита эмпатия или хотя бы способность к анализу. Не ожидай сверх меры. Не говори загадками. Ну и все, пожалуй. И было бы это просто и легко, особенно если чувство меры развито достаточно, если бы не одно но. Золотое правило нравственности, высказанное в Евангелие от Луки и нагло перевранное в первом предложении этой заметки, нихуя не работает.

Вот так иногда выползешь из норы, перейдешь границы своего маленького хорошенького ненастоящего мира, а там ой. И потом себе "Нет, не все люди дебилы. Не все, что ты", и границы мира утолщаешь, обозначаешь другим "Не ходи сюда, держись подальше".

Но напрасно кажется, что тут все по-другому, что тут все ангелы. Даже здесь есть то, на что ты не можешь влиять и чего не знаешь точно. Вот мои кошки, например, любят ли меня? Так, которая засунула нос во впадину под коленкой, ей там тепло, это нежность или она сопли вытирает? А которая влезает по утрам прямо на середину подушки, хочет быть ко мне ближе или из вредности это делает? Или просто моя подушка теплее соседних? Ничего не понять.

Но я пока сижу под одеялом, смотрю кино, шевелю разноцветными пальцами в смешных полосатых носках, пью чай, ем яблоки печеные. И если сузить мой мир до того самого "под одеялом", выгнав оттуда кошек, то вполне себе я королева вселенной.

Если
1. ты хочешь сделать что-то самостоятельно;
2. от твоих действий зависишь не только ты;
то
посмотри вокруг. Возможно, есть кто-то, кто сделает это как минимум не настолько плохо.

---

Если
ты не понимаешь, что ты делаешь и о чем говоришь,
или
тебе кажется, что ты понимаешь, что ты делаешь и о чем говоришь,
то
это неважно. Спроси людей, которые действительно знают.

---

Если
у тебя есть вопрос или пожелание
то
вырази его вслух. От того, что за три минуты до выхода ты будешь заламывать руки, кричать, нервничать, ругаться, угрожать, не изменится ровным счетом ничего. Этот караван идет в своем темпе.

---

Если
что-то сделано хорошо
или
что-то сделано плохо
то
скажи это.

---

Если
ты хочешь сохранить свои нервы в порядке
то
1. не перебивай
2. советуйся
3. слушай

Прости и забудь.
Так обычно говорят. Это хороший совет, но не слишком-то полезный. Когда тебя обижают, ты хочешь ответить. Когда говорят, что ты неправ, ты хочешь доказать, что это не так.
Без прощения старые счета никогда не закроются, старые раны не заживут. И все, на что можешь еще надеяться, - что когда-нибудь крупно повезет и ты сумеешь забыть.
© Шонда Раймз

Мы с тобой городские сумасшедшие, ненормальные маньяки, психи, идиоты, одна волна, один темп и даже анатомические изгибы как будто по вывернутой заготовке сделаны и я смеюсь при мысли о том, что не скучаю, насколько это нелепо. Твоя жизнь словно течет сквозь мою, о нас смешные-лестные сплетни и стоит мне подумать, как ты уже сказал. Ты четко помнишь о моем любимом вине, это бастардо такое коварное, очень легко пьешь его, говоришь с приятными людьми, куришь вишневый табак, и все так хорошо, а потом вдруг не можешь встать, но это прекрасно. Так и ты, только-только целовались в подворотне, а теперь ты не спишь всю ночь, если я болею. Ты так феноменально нежен, ты помнишь все, чего я когда-либо желала, ты терпишь моих кошек и, кажется, их даже любишь.

Но как, как можно было не заметить, что уже неделю я не курю?

Оказывается, есть люди, которые считают, что "Мне нравится, что Вы больны не мной" - песня из фильма "Ирония судьбы", а не стихотворение Марины Цветаевой, посвященное мужу младшей сестры.

- Ну, если ты это сделаешь, я тебя злобно забаню.
- А чем простой бан отличается от злобного?
- Если просто я тебя забаню, то сделаю это спокойно и забуду о тебе сразу же. Если второй вариант, то я буду злиться, забаню со скандалом, потом потихоньку разбаню, потом разрыдаюсь и признаюсь в любви.
- О, второй вариант мне нравится много больше.
- Он обычно заканчивается тем, что я хочу детей и замуж. Нарожаю тебе вечно орущих сопляков и испорчу всю жизнь нахрен.
- Договорились. А кто потом кого убьет ножом из Икеи?
- Я, понятное дело. Мне станет невыновисмо жаль твою загубленную жизнь и я милостиво зарежу тебя.
- Главное, ножей для колки льда в доме не держать, а то это как-то банально. И ты предупреди заранее. Я куплю ботинки и мы потрахаемся. Не хочу умирать в плохих ботинках.

Но знаешь, я тут подумала, и наше такое гармоничное счастье абсолютно невозможно. В Киеве ведь нет Икеи.

Иногда думаю, а если не инициировать вовремя, или не направить,  или не подтолкнуть даже, вдруг  это все закончится  закончится ли это все? И как будто бы надоело, да и не страшно вовсеи даже свербяще интересно, но как-то уже чувствую пустующие места, а в некоторых случаях даже зияющие дыры, скукоживаюсь от знобящего вакуума в районе диафрагмы. Не то чтобы я боялась холода или одиночества, но действительно, расставаться, не заменив - не в нашем стиле.

Маленькая принцесска иногда выходила погулять в песочницу к другим девочкам и слушала, о чем они говорят.

- А вот у тебя сколько кукол? - спрашивает девочка с серьезным взглядом и развязавшимся бантиком.
- Сто пятнадцать! - гордо отвечает ей другая в новеньком платье, блестящих туфельках и с розовым воздушным шариком.
- Да ты лох! А у меня больше!! - надменно отвечает первая.
- А сколько, сколько у тебя? - волнуется золотыми кудрями вторая.
- А не скажу, не скажу, не скажу! У меня бооольше! - торжествующе попискивает первая, на миг утрачивая серьезность.

Маленькая принцесска внимательно слушает и удивляется, чем они меряются? Ну чем?
Вот в уголке скромно сидит девочка в простом платьице, у нее всего одна кукла и она расстроилась. Но ведь ее малышка перешла к ней от старшей сестры, а ей - от мамы, а той - от бабушки, а той - от ее мамы. Ну и что, что она деревянная, зато какие дивные розовые щечки, и глаза как живые, и платье в кружевах, каких уже не делают давно, а сколько любви и тепла пришло к ней с этой куклой (а еще как выгодно можно загнать ее на аукционе антиквариата, не того, где рыцарей толкают со шлемом пятнадцатого века и перчатками шестнадцатого, выдавая все это за четырнадцатый, а где настоящие живые женщины кваттроченто стыдливо прикрывают грудь, как будто слыша о предлагаемых миллионах).

Или вот дочь художника, ни одной не купили ей родители, мать рано умерла, а отец строг. Ну и что, что его картины не продаются сейчас, говорят, не модны и мрачны, зато он так ее рисует, сама как кукла, и будет жить в веках.

А вот пыжится купеческая дочь, подсчитывая, сколько стоят ее одинаковые безликие пупсы, пылящиеся в трех кладовках. Купец куклами торгует, что ж поделать.

Принцесска все знает о куклах, у нее их больше всех, недаром же она единственная любимая. И куклы, и пони, и даже настоящий замок у нее есть, и придворные живописцы рисуют ее каждый год в лучших нарядах, и мороженое ежедневно. Принцесска молчит, ведь если она расскажет, они все перестанут хвастаться, эти маленькие смешные девочки, и ей станет скучно.  

Розовые перчатки для принцесски