Давеча, лежа в душистой ванне, вспоминала одну из старейших своих прошлых жизней.
… Сегодня в саванне засуха, снова. Несколько дней у нас нет ни воды, ни пищи. Мои некогда подвижные и сильные детеныши жалобно тычут мордочки в мои соски, надавливая тонкими слабыми лапками, припадая к моему животу холодеющими тельцами, но молоко ушло еще вчера..
Я растеряна. Мои лапы ослабли, но в них есть еще сила, чтобы убить тонконогого детеныша импалы. Однако оставить малышей я не могу – повсюду голодные гиены.
Устало поднимаю к горизонту глаза и в алом мареве солнца и пыли вижу его. Мой гордый, независимый Белтар, мой самец. Люблю его таким. В его пасти качается, томно свеся голову, убитая антилопа. Под его тяжелыми лапами дрожит земля.
Как правило, самцы любого прайда охотятся исключительно для себя. Увидя издалека изможденную самку с полуживыми детенышами, он недовольно зарычал, на мощном хребте вздыбилась темная полоса шерсти.. Детеныши его интересуют мало, хотя он не агрессивен с ними. А вот я его волную весьма. Несмотря на засуху. Его глаза каждый раз при виде меня становятся широкими, темными, и биение могучего сердца учащается. Я ловлю каждый удар, чувствую по движению его глаз каждый прилив темной, сильной крови..
Когда он подходит ко мне, хочется рыкнуть или ударить лапой по морде. Лениво, без когтей. Пока. Но я прикрываю глаза, жмурюсь, немного усердней, чем если бы от солнца, выгибаю спину, распластываюсь на сожженной траве перед ним, ниже его. Заглядываю в его некогда бесстрастные янтарные глаза, горячим языком лижу в морду.. И клокотание в недрах его сильного тела утихает, хвост перестает хлестать крутые бока, и он прижимает свой поджарый живот к земле, склоняет великолепную блестящую гриву передо мной, лижет мне лапы и кладет убитую антилопу передо мной. Таким я его люблю еще больше.. Пусть ест первым.
