Я стоял на мосту молча...

...под зонтом из голубого неба и смотрел, как волны бесконечности разбиваются о причал моей надежды. Кто я? Где я? Это вопросы, которые уже не имели значения. Их не задают те, кто видел как бушует море, те, кто просыпался от шума дождя, те, кто продал душу за зонт, лимон, бутылку коньяка, пачку сигарет и охапку счастья. Багрово-оранжевое небо кипело красками. Садящееся солнце затягивало облаками. Они, то и дело, перетекали из одной причудливой фигуры в другую. Ветер гнал их. Дул в лицо мне. Не сильный, но очень свежий, полный тепла уходящего дня, как надежды всех людей мира, он ласкал, но так и норовил, кинуть очередную соринку в глаз. Дождь шипел сбрасывая балласт слез юных ангелов в озеро. Огромное, немое зеркало. Пустое, как любой водоем поглотивший остатки света дня. Вот она свобода, вот он момент, о котором мечтают все просыпающиеся в семь утра, толкающиеся в транспорте и удивляющиеся, что их тоже толкают, смешные в своей серьезности, страшные в своей глупости, все эти люди. Маленькие волны разлетались в брызги разбиваясь о деревянные балки. Капли взлетали вверх и, поиграв в последних, на сегодня, лучах светила, падали на ботинки. Да, как будто дождя было мало. Улыбаться, радоваться, созидать. Красота этого мира неисчерпаема, но уничтожима. Жаль этого не понимают. А может, понимают, но не придают значения. Или даже придают значение, но ничего не делают. Хотя когда делают, то только хуже. Странные мысли лезут в голову, когда стоишь на краю света. И наверно никто не мог предположить, что конец света, находится в Канаде. Хотя от чего же? Это ведь конец моего света, моего мира, даже, наверно, мирка. Не так много людей знали о его существовании и еще меньше видели. Черная лесополоса манила к себе скрипящими, старыми елями. Причудливая, но красивая музыка окружала спокойствием и легкой грустью. Все дети верят, что сказки заканчиваются на фразе «и жили они долго и счастливо», жаль никто не рассказывает, как именно долго и что значит счастливо. Может тогда не было такого количества извращенных понятий, того самого, счастья. Они, дети, сейчас слишком быстро растут. А взрослеют еще быстрее, не успев толком вырасти. Это не правильно, так быть не должно, ведь их детство, вдвое, а то и трое, короче того, что было у меня. Капли барабанили по зонту. Ровный, не громкий звук. Я всегда любил его. Он как музыка, только лучше. Вводит в своеобразный транс, становится легче, а главное приятно думать… А может это заслуга конька, его я тоже всегда любил, особенно с лимончиком. И сигареты. И закат. И небо. И дождь. И ветер. И музыку. Только вот все не мог совместить их в одном месте, в одно время. Только зонтики я не любил никогда. Да. Я сложил зонт и отбросил в кусты позади пирса. Оу, тут есть еще и кусты. Хорошо. Хотя разве может быть иначе в таком месте. Увидеть все это, вдохнуть в себя, еще раз влюбится в мир. Да, оно того определённо стоило. Была бы еще одна душа, я бы ее тоже за такое продал. Хотя… может и нет. Может я поспешил? Может быть еще слишком рано? Для меня, для всего этого. Радует одно, что это не сон и вся эта феерия цвета, звука, тепла и любви природы, никуда не исчезнет. Ну, пока кто-нибудь не придет и не вырубит лес, построив на берегу фабрику по изготовлению туалетной бумаги. Все может быть. Но не сейчас. В данный момент, в сию минуту, когда можно взглядом окинуть весь мир, когда мыслями ты уже оббежал планету, свою жизнь и жизни всех кого ты знал, сейчас, я просто хочу упиваться величием представшей картины. Моментом, которому не суждено повторится, в этой жизни так точно. Сигарета шипя потухла намокнув у самого фильтра. Я достал еще одну и закурил. Без спичек или зажигалки. Просто положил в рот и вдохнул. Здесь все так, как и тихая музыка окружающая со всех сторон, как не промокаемые туфли, как пирс, торчащий из неоткуда, все было сделано, что бы доставить мне максимум удовольствия и комфорта. Последнее желание, да, он назвал это именно так. Жаль родные не поймут, а моя любимая и подавно. Будут плакать. А не надо плакать. Не надо жалеть. У вас ведь теперь все будет хорошо. Я за ваши счета расплатился, даже за те, что будут. Хм, это ведь акт чистейшей любви, самопожертвование во благо. А никто не поймет. И объяснить ведь не дали. Нельзя, видите ли, правела у них. Вот уж где-где, а не думал, что здесь тоже своя, но бюрократия. Хотя, к черту, не хочу омрачать самый прекрасный и ответственный момент в моей жизни, критикой в сторону организации подобных мероприятий. Дождь стал совсем мелкий. Солнце исчезло из виду. Его редкие лучи еще пробивались через облака. А те, в свою очередь, почти затянули небо. На не большом, свободном от них, участке, еще прогладывала темнеющая синева, начавшая покрываться первыми звездами. Я терял память Так же стремительно как и пользовался ее архивами. Озеро, душа, люди, фабрика, родные, любимая… любимая. Да, перед тобой я завинил больше всех. Конечно я не смогу перед ней оправдаться, я ведь и перед собой толком не могу. Но что-то внутри, не так глубоко как обычно, подсказывает, что это к лучшему, что так надо, что… что… уже пора. Кончился коньяк, сигареты, дождь… и я вошел в озеро.

…by William van Warg