Когда-нибудь Ты бы спросил меня: почему он?

 Я бы сразу сказала, почему. Он был просто уютным. Он был просто удобным. Вот обниму его вечером – и такое чувство, что я дома. Я просто знаю, что он отвезёт меня домой, накормит, наберёт ванну, расстелит постель и будет торопить меня каждые пять минут после выключенного телевизора «Зайчёнок идёт спаточки?». Он обнимет меня и все мои шансы выбраться из объятий – сведены к нулю. Он храпит мне в ухо и прижимает меня всю ночь. Ну, просто жутко неудобно. Честно-честно. В такие ночи я мало сплю, плохо смывается косметика и мне всю ночь жарко – от него веет горячими, паркими вечерами на берегу моря. Но что вечером, что следующим утром, мне уютно. Мне комфортно. Утром, когда я ещё сплю, меня уже ждёт кофе с двумя ложками сахара и жутко калорийный, но оттого не менее вкусный завтрак. Он просто уютный, мягкий и плюшевый.  

Когда-нибудь Ты спросил бы меня: почему он, другой?

 Я бы сразу сказала. Он настоящий мужчина. Небритый, грубый, слегка плебей и вообще брутал. С ним – и в огонь, и в воду. С ним – ничего не страшно. Он даже не спрашивает, хочу я или нет. Он просто берёт меня за руку и тащит за собой, даже если я упираюсь. Мне только нужно сказать, что мне необходимо. Или почему я грущу. Или даже не нужно. Он всё купит и сделает так, чтобы «Чудо, Чудовище моё» улыбнулось. С ним я даже не думаю, чего я хочу. Всё что мне необходимо – он найдёт, достанет, организует. В остальном – я делаю, хочу и думаю то, что ОН. Он просто сильный, мужественный и настоящий.

Когда-нибудь Ты спросил бы меня: а этот почему?

 Я бы сразу сказала. Даже не задумываясь. Он нереально умный и в сексе он безумно хорош. Он читал и помнит не просто все книги, которые я читала. Он читал и помнит столько книг, сколько мне в жизни не прочитать, даже если я начну читать прямо сейчас и кроме еды и сна больше ничем себя утруждать не буду. Он знает столько слов, сколько содержит три полных больших советских энциклопедий. Он из тех людей, которые досконально изучили правила, дабы правильно и безнаказанно их нарушить. И кстати, да, именно этот знает, как довести меня сам знаешь до чего. Когда остановить меня, подмять под себя и сделать так, чтобы «самая любимая девочка» ещё полчаса ничего вообще не соображала. С ним я кончаю, ибо он – невероятно хорош в этом. Он просто невероятно умён и до потери пульса сексуален.

Когда-нибудь Ты спросил бы меня: кого же ты выберешь?

 И тут я бы растерялась. Поскольку я ещё не почувствовала его. Я люблю каждого из них по отдельности и всех троих в целом. Они взаимно дополняют друг друга, и выбрать кого-то одного – значит отказаться от двух других. К каждому из них у меня совершенно специфическая, отличная от других, любовь. И я даже не могу разделить, какой частью меня и кого я люблю, но чётко знаю за какие именно качества каждый из них – в моей жизни. Выбрать кого-то одного – это жутко бесчеловечно, жестоко и… И сложно.

Плохо, что я не знаю, что сказать. Хорошо, что об этом в ближайшее время Ты точно не спросишь меня.

Хотя последнее едва способно изменить мою ситуацию. 

Отвечу, только не сегодня, ладно? А сегодня мне жутко надо "а поговорить?..". И даже больше высказаться, чем початится. Mi scusi.

Странное дело. Есть же люди, которые притягивают к себе неудачи?.. Есть. И есть такие, которые эти неудачи приносят с собой в твою жизнь.

Да. Странное дело. Необъяснимо, но всё же. Я никого не виню, возможно, это - просто совпадение. Впрочем, хрен с ним. В ночь с 24 на 25 как раз на Рождество, отказали тормоза в машине. И пресловутая грёбанная система брэйк асистент не сработала. Резко руль влево и ручник. Вся правая бочина - в ограничители на дороге. Правые подушки. пудра. Едва не снесла две подпорки на платном роуд. А потом.. Левые подушки и рулевая - ауди догнал меня в капот. На выходе - трещины в рёбрах и сотрясение мозга. Пару царапин, швы. Изрезана вся левая рука, за которую меня пытались достать из машины. Аккурат после звонка на Святого Николая.  Шикарное стечение обстоятельств.

Спустя месяц меня ждал ещё один сюрприз. Едва розовели пятна от ран на ладони, как дёрнуло меня от звонка. «Вот, чёрт возьми, не возьму трубку» сказала я сама себе.  Не взяла. А потом позвонили на рабочий, чего я не ожидала, потому пришлось ответить. Тянула до последнего. Искала сотни причин опоздать, не прийти, уехать из офиса, сбежать из города. Однако в последний день – чёрт бы побрал эту «случайную» встречу у здания. Предложение подвезти, нервная дрожь в пальцах. Бежать, бежать, бежать. Как назло оставила телефон в машине, вот пришлось ехать в аэропорт и забирать. В туфлях. Теплый климат сыграл мне на руку – снега почти не было, и я получила обычное ОРЗ, хотя еще с месяц кашляла и не давала покоя друзьям, ибо нефиг расхаживать в туфлях по снегу.

Два месяца обещанной тишины. Тишины, купленной взамен на обещание подумать. Вот так, без помех на моей частоте я жила в своём измерении, бродя своими дорожками, занимаясь своими делами, придуманными частично, частично навязанными… Чтобы не думать над тем, чего обещала. Да, впрочем, ерунда это, если бы не…

 Очередной звонок застал меня врасплох. Внимательно, внимательно и осторожно. И вот казалось бы всё нормально, ах нет... КАК? КАК, черт возьми, на ровном месте, посреди мостовой, вымощенной ровными плитками? Как я споткнулась и вытянулась звёздочкой?.. И нет у меня телефона – разбит в хлам, нет малиновых брюк и белых кожаных лоуферов. Зато есть правая рука – от пальцев и плеча оцарапанная плиткой. И разрыв связок на левой ноге. КАК, Вы спросите? Да х*й его знает, как я так умудрилась.

 Спустя три недели, крепко сжав зубы, я всё же снова за рулём. И что Вы думаете?.. Да. Правильно думаете. Он, сволочь такая, снова мне позвонил. Уже с другого номера. И этот звонок с неизвестного номера за два часа «сделал» мой день. Я опоздала везде. Потеряла документы, не успела на назначенное время к публико фунционарио, а  на Рио дель Пьяцца (та-да-м) – да, за мной уже минут пять, как ехал полицейский, пришлось остановиться. В итоге – да, подрезала, да признаю. Ну, вот получите штраф. И вот. Пока оплатила, с грустью заглянула в кошелёк. Никаких платьев и туфлей на этой неделе, да и на следующей – тоже.

Впрочем, последним событием стал стрёмный миланец, который, suka бля*ь, педали перепутал(!).

 Без машины ещё неделю. Нога ноет, злющая, без денег, без машины, без платьев и документов. Да, можете сказать, что это всё совпадения, это ты сама себя настраиваешь.

 Но! Таки что не говорите – есть люди, от которых неудачами даже пахнет.  Есть люди, которым сами несчастливы, и, вдобавок, делают окружающих несчастливыми.

 Сумбурно, рвано и без красной линии. Без чётких мыслей и вообще, я утрирую, не обращайте внимания. Устала, нужно выговориться. Фух. 

Ну всё, теперь можно и поспать спокойно. Хрен с ним, у меня, зато, есть ванильное мороженное. И клубника) 

пысь. Внимания мне, внимания! Уведомляю Вас о том, что вышеописанные события полностью или почти полностью вымышленны и никакого отношения к происходящему в Берлине не имеют.

Историческое сердце города. Тихий ресторан с изумительным музыкальным сопровождением и восхитительными бокалами для красного вина. А вот в винах я вообще не разбираюсь, да и что врать – вообще не пью, так что мне оставалось лишь рассматривать бокалы. Смотреть в глаза собеседнику не хотелось. Впервые на встречу с ним я приехала одна, на такси, и отсутствие сопровождающего не давало мне покоя.

 За окном мелькали люди. Женщины, мужчины. Машины. Город продолжал жить своей жизнью практически до полуночи. А тут, за стеклянной стеной, время словно остановилось.

 Бывает ведь такое, что ни есть, ни пить не хочется. Тихо. Скучно.

  - Что же ты такая загадочная, а?

 Смотрю в глаза поверх очков. Я со стороны, наверное, смешно и чуточку необычно выгляжу. 

 - Чего смеешься?

 Снова молчу.

 - Не супь бровки и расслабь лоб. Морщины будут.

- О, мне не страшно. Я себя любую люблю.

- Ну, ну. Это пока. А потом?

- Сразу видно, что ты меня плохо знаешь.

- Эх, мадемуазель, я, похоже, тебя совсем не знаю.

- Герман, прекрати. Между прочим, во Франции с декабря прошлого года введен полный запрет на употребление слова «мадемуазель» путем замены его на «мадам». Основной аргумент - запрет вторжения в личную жизнь женщины публичной декларацией её семейного положения. Ясно?

- Тебе не нравится ресторан, или музыка? Я ошибся с выбором?

- О, что ты. Ты тут не причём. Но если говорить об ошибках, то можно пошлый анекдот в студию? Нет женских ошибок, кроме одной – не тот мужчина у неё в постели.

- Намёк понял, мадемуазель.

- Не называй меня так, у меня есть имя и… - кашель не даёт продолжить.

- Снова кашляешь? Может, сделаешь рентген?

- Зачем? Я уже сделала.

- И?

- Эм… Абсцедирующая пневмония.

- Чего?

- Воспаление легких. Если по-русски. Давай сменим тему.

- Давай. Поговорим о твоём замужестве.

- Можно дубль два. Давай сменим тему.

- Давай. Дубль два. Поговорим о твоём переезде в Женеву.

- Я не поеду. Давай сменим тему.

- Я тебя сейчас задушу.

- Прямо на людях? Ты же юрист. Сам помнишь, статья

- Молчи. Лучше молчи. Иногда мне кажется, что 99,9 % твоих действий – чистой воды провокация.

- Ты ошибаешься. Сто целых и одна десятая.

Дальше молчим. Ох уж это молчание, когда напряжение в воздухе можно ножом резать. Вроде как нужно сказать что-то, а в голове одна мысль – как слинять. Начинаю осматривать возможные пути отхода. Хм. Выход пришёл сам по себе. Беру телефон и прячусь в туалете. Кремовые стены. Ненавижу кремовый цвет.

Нахожу номер в телефоне. Звоню. Называю адрес. Приедет. Нужно продержаться. Какое-то неприятное предчувствие, словно что-то случится, что-то нехорошее, но что именно?

 - Тебя спасли?

- Не поняла. В смысле?

- Ты так долго там была, что я решил, что ты утонула. И тебя нужно спасать. Я уже даже приготовился брать штурмом женский туалет.

- Ну-ну.

 Три минуты. Прошло всего три минуты, а мне кажется, что прошла вечность. Долго. Приторно. Тошнотворная липкая пауза. Когда же Он приедет?..

- Ты кого-то ждёшь?

- Чего ты так решил?

- По глазам вижу.

- Прости, но мне завтра рано вставать. И сложный день. Можно мы это отложим как-нибудь на другой раз.

- Ты понимаешь, что выводишь меня из себя?! Хватит мне твоих провокаций! Не играй со мной!

Краем уха слышу знакомый шум мотора. Бля, чуть не вырвалось «Всем спасибо, все свободны!». Жужжит телефон. Venceslao. Шарф. Где мой шарф?

 Последующие минуты я помню смутно. Помню, как по пути от столика к дверям уронила перчатку, но возвращаться уже было нельзя. Помню, как швейцар замялся с открытием двери, а Герман с рассеянным выражением лица тщётно пытался быстро расплатиться с официантом.

 Три с половиной секунды. Ровно три с половиной секунды мне не хватило, чтобы сделать пару движений и спрятаться в большую чёрную машину. И пока Venceslao сообразил, в чём дело, Герман уже порядком подвыпивший весьма удачно «зажал» меня.

 Доли секунды, но этого хватило, чтобы я почувствовала слева острую боль, от которой подкосились ноги и потемнело в глазах.

 Очнулась я в машине под входом в дом Venceslao. Вдох и резко потемнело в глазах. Выдыхать тоже больно. После чая, резко захотелось нежности и тепла, но лёгкое прикосновение причинило такую боль, что я испугалась сама своего крика. Пришлось надевать туфли, пальто, которое показалось жутко тяжелым, и ехать с Venceslao в госпиталь. 

- Нелёгкий случай, - тяжко вздохнул врач, рассматривая снимок. – Девушка, куда смотрел Ваш муж?

Я хотела сказать, что Venceslao мне не муж и что я вообще-то не замужем. Но не сказала. Мало того, что с утра у меня была многодолевая пневмония, так теперь к ней добавился ещё и перелом ребра.

Утром Venceslao отвёз меня домой. Лёжа в кровати я смотрела на стопку таблеток и думала о том, почему не прислушалась к своей интуиции. Ведь с самого начала было ощущение, что произойдёт что-то неприятное. Сходила поужинать, бля, нынче это так называется. 

пс. Поскольку моя личная жизнь стала слишком экстримальной, временно объявляю голодовку  ой, передышку. Будем лечиться, думать, мечтать и наслаждаться одиночеством.