К 20-летию трагической гибели украинского журналиста П. Шевченко
- 23.03.17, 13:19
К 20-летию трагической гибели украинского журналиста Петра Шевченко
13 марта 19997 года трагически погиб известный журналист Петр Шевченко. Официальная версия - самоубийство. Однако, проведенное правоохранительными органами расследование обстоятельств его гибели оставило намного больше вопросов, чем ответов на них.
В свое время внимание читателей не мог не привлечь аншлаговый заголовок на первой странице газеты "Киевские ведомости" от 15 мая 1998 года - "КГБ доставало меня 25 лет. И достало.", как фрагмента, опубликованного в том же номере газеты текста предсмертной записки Петра Шевченко, по мнению редакции, "прямо указывающей, по меньшей мере, на одну из версий причины смерти":
"КГБ доставало меня 25 лет. И достало. Простите все. Я жил и оступился. Но я люблю вас. Прости любимая. Прости, мама. Простите дети. Я оставил вас без гроша. Повыворачивайте мои карманы. Если я и грешил, то за это сам себя и наказываю."
Закрытие официального следствия по делу о гибели журналиста было проведено с формулировкой "за отсутствием состава преступления", фактически проводимое сотрудником МВД следствие, признавая за Петром Шевченко авторства вышеприведённого текста записки, вместе с тем не признало обоснованость зафиксированой в той же записке мотивационной осмысленности осуществленного им самоубийственного акта с конкретной ссылкой погибшего на побудительный "вклад" чекистского спецведомства . Последнее логически можно объяснить лишь тем, что в противном случае всё расследование пришлось бы проводить по факту принуждения к самоубийству, то есть, по крайней мере, уже с элементами состава преступления. Это явно не вписывалось в фактически единственную версию официального следствия - бытовое самоубийство. Вполне естественно подобная "укрывательская" позиция следствия лишь усилила критику общественности в адрес тогдашнего СБУ.
Уже в самом начале у автора вызвала сомнение данная предсмертная записка и прежде всего ее мотивационная составляющая с явно искусственной акцентовкой внимания будущих читателей на причастности спецведомства к смерти журналиста. Во-первых, даже по стилю изложения трудно было себе представить, что она является адекватной высокому интеллектуальному уровню Петра Шевченко (псевдоним) как классного журналиста, а тем более талантливого поэта с его настоящей фамилией Пётр Билывода. Во-вторых, по неизвестным причинам не получила надлежащего развития первоначальная информация, согласно которой по приезду в Киев из Луганска утром 12 марта 1997 года Петр Шевченко сообщил встречавшему его на железнодорожном вокзале представителю редакции газеты "Киевские ведомости", что он находится "под колпаком". Ведь уже по пути следования поезда из Луганска к нему подошла явно заинтересованная группа неизвестных лиц. Судя по всему именно в результате контакта с последними Петр Шевченко вместо того, чтобы прямо с вокзала поехать в редакцию газеты лишь пообещал заехать туда после обеда. После этого уже никто из свидетелей его больше не видел, так что наиболее вероятно, что журналист по прибытию в Киев, оказавшись не по своей воле в "силовом поле" одной из разновидностей известных криминальных "методик" организации инсценированных "самоубийств" был вынужден принять рациональное решение выполнить волю "сценаристов", например, сумевших убедить его, что этим самым он спасает кого-то из членов семьи или ее целиком. Тогда выбор заброшенной котельни, на неизвестной даже большинству киевлян улице Кадетский Гай как места совершения заказного "самоубийства" предоставляется достаточно обоснованным. А тем более, если следствие вообще ошиблось по части констатации ненасильственного характера смерти журналиста и подлинности его предсмертной записки.
По крайней мере на следствие не произвел надлежащее впечатление тот парадоксальный факт, что зная о тяжелом материальном положении своей семьи, прежде чем приступить к черту собственной жизни (с фиксацией в предсмертной записке рекомендации по вырачиванию карманов) Пётр Шевченко по естественной логике вещей должен был поначалу хотя бы получить в редакции газеты "Киевские ведомости" причитающуюся ему гонорарную сумму и отослать в Луганск. А не ограничиваться лишь просьбой о прощении, что сознательно оставляет семью, как сказано в записке "без гроша". Но при фиксации в предсмертной записке столь несвойственных журналисту его класса целого ряда смысловых и психологических неувязок это может лишь означать, что Пётр Шевченко фактически обращался не столько к семье, сколько прежде всего к коллегам по профессии при наиболее вероятном отсутствии у него какой-либо иной возможности передачи, необходимой для расшифровки реально сложившейся вокруг него ситуации, повлекшей трагедию.
Даже с точки зрения сохранения и доставки предсмертного послания адресату был почему-то избран явно не надёжный вариант помещении его в "дипломат". Словно Пётр Шевченко не отдавал себе отчета в том, что именно данный дипломат может стать естественной добычей какого-либо "бомжа" или иного лица, обитающего в глухом закоулке Железнодорожного района города Киева, а следовательно без надлежащей гарантии оказаться в руках официального следствия.
С другой стороны расположение предсмертной записки в дипломате находит логическое объяснение именно с точки зрения "забот" похитителей журналиста. Ведь они в свою очередь должны были гарантировать свою "рациональную" затею от срыва, например, в результате "ексцессного" поведения "объекта" непосредственно перед смертью или в процессе совершения самоубийственного (или убийственного) акта путем удушения с использованием стула. То есть способы самоубийства (убийства) техника использования которого известна разве что немногим профессионалам убойного отдела, каковым журналист и поэт Пётр Шевченко, естественно, не был. В данном конкретном случае для обеспечения полной сохранности предсмертной записки "объекта" как основного конечного результата подобных спецопераций криминального плана. Подобный результат мог быть в принципе гарантирован лишь в случае сохранения контроля над ситуацией вплоть до официального обнаружения тела Петра Шевченко вечером 13 марта 1997 года. Окончательный "крест" официальной "самоубийственной" версии милицейского следствия де-факто поставил физиологический анализ объективно засвидетельствовавший, что в течении суток перед смертью журналист Пётр Шевченко не принимал ни еды, ни воды при наличии обнаруженных в его вещах денежных банкнот. В том же плане не менее показательнен факт отсутствия около тела погибшего каких-либо окурков, хотя сам Петр был заядлым курильщиком. Более чем затруднительно представить, что Пётр Шевченко по собственной воле отказал себе в возможности выкурить последнюю сигарету в своей жизни. В целом объективно свидетельствует, что покинув Киевский железнодорожный вокзал 12 марта 1997 года журналист потерял свободу действий несомненно оказавшись в жесточайшем силовом поле его "оппонентов". Что касается последних, то они явно не принадлежали к разряду криминалитета, на контакт с которыми Пётр Шевченко не рискнул бы пойти, учитывая хотя бы свой жизненный опыт в родном Луганске, а тем более зная, что он находится, по его же словам "под колпаком". Так что этими "контрактерами" в принципе могли быть лишь представители правоохранительных органов, к которым у журналиста ,естественно, сохранялась определённая степень доверия . В целом, есть все основания утверждать, что так называемая "предсмертная записка" журналиста Петра Шевченко на самом деле является "пояснительной запиской" истинных организаторов его "самоубийства" и может быть обоснована квалифицировано как главная улика их преступного деяния. Мотивационная направленность данной "пояснительной записки" непосредственно вытекает из её стартовой акцентовки на причастность чекистского спецведомства к гибели журналиста. Но данный фундаментальный момент находится в явном противоречии с известной информацией, что сам журналист Шевченко выступал с критикой мэра города Луганска Данилова, который пользуясь поддержкой милицейского руководства, в свою очередь конфликтовал с тогдашним начальником управления СБУ по Луганской области Юрием Землянским. По-этому, в ответ на критику спецведомства Председатель СБУ Владимир Радченко имел объективные основания неоднократно заявить о полной непричастности к гибели журналиста. Действительно, в свете вышеизложенных аргументов Пётр Шевченко мог быть лишь подходящим объектом, чтобы бросить тень на "спецведомственный плетень". "Работает" первый постулат юриспруденции, сформулированный ещё древнеримскими юристами: преступник тот кому выгодно.
Именно с этих позиций автор направил свой альтернативный материал "по делу Петра Шевченко" в редакцию газеты "Киевские ведомости". Однако не встретил поддержки редакции газеты, по-видимому ориентировавшейся на "чекистскую" версию в "деле Петра Шевченко".
На этом фоне авторский материал о произведенном анализе обстоятельств гибели журналиста Петра Шевченко был направлен непосредственно в СБУ в качестве приложения к заявлению от 12 июля 1998 года на имя тогдашнего председателя СБУ Леонида Деркача с единственной просьбой подтвердить или скорректировать, опубликованную в прессе информацию его предшественника Владимира Радченко о непричастности СБУ к инициированию смерти журналиста Петра Шевченко. В своём ответе за номер 10\78 от 24 июля 1998 года Леонид Деркач лишь перенаправил автора за разъяснениями в органы прокуратуры:" Ваша заява у службі безпеки України розглянуто. Щодо порушення питань повідомляємо: розслідування справи стосовно загибелі журналіста Петра Шевченка здійснювали органи прокуратури, куди й Ви можете звернутись за роз'ясненням. Голова Служби безпеки України Леонід Деркач."
Председатель СБУ Леонид Деркач явно с чел целесообразным уклониться от прямого ответа на вопрос заявителя, что официальным расследованием данного дела наверняка занимались сотрудники Министерства МВД Украины и сам министр Юрий Кравченко взял его под свой личный контроль. А прокуратура, осуществлявшая правовой надзор и после закрытия дела не допускала к материалам следствия даже родственников погибшего. Следовательно вышеизложенный Совет Леонида Деркача уже априоре был нереален с точки зрения его использования заявителем. Но зачем понадобились подобные сложности, когда председатель СБУ Украины Леонид Деркач мог элементарно ограничиться банальный отпиской с тиражированием официальной версии самоубийства журналиста Петра Шевченко. Как бы там ни было, но председатель СБУ Леонид Деркач не повторил стандартную информацию своего предшественника В. Радченка о непричастности СБУ к гибели журналиста Петра Шевченко. Ведь сам Радченко фактически лукавил, сообщая, так сказать, лишь половинчастую правду. Действительно, критикой в адрес мэра Луганска Данилова луганский журналист Пётр Шевченко де-факто определил полярность своей позиции в конфликте начальника Управления СБУ по Луганской области Ю. Землянского и того же Данилова, пользовавшегося покровительством милицейского руководства. По-этому, когда Пётр Шевченко по приезду в Киев утром 12 марта 1997 года сообщил сотруднику газеты "Киевские ведомости" о пребывании "под колпаком", то это могло лишь означать, что он находится в силовом поле "оппонентов" начальника Управления СБУ Луганской области Землянского, став своеобразным громоотводом, по-сути, межведомственного конфликта интересов. Исходя из более чем двусмысленного содержания номер 10/78 от 24.07 98 года уже тогда у заявителя сложилось впечатление, что председатель СБУ Леонид Деркач имеет личное мнение по делу журналиста Петра Шевченко, в потенциале сохраняя за собой свободу маневра.
Снимок ответа председателя СБУ Леонида деркача от 24 июля 1998 года опубликован в качестве иллюстрации к статье автора "Страна мёртвых героев" (газета "Свобода" от 13 марта 2001 года).
Юрий Кравченко стал министром внутренних дел Украины 3 июля 1995 года. Он приложил максимум усилий, чтобы заслужить доверие Президента, став его надежной опорой. Именно под руководством Юрия Кравченко началось формирование подразделений спецпредназначения типа "Беркут", "Грифон", "Кобра" и других романтических "наименований", способных выполнять самые деликатные поручение верховного главнокомандующего. Так 1996 года уже ставшие известными, так называемые "орлы Кравченко" осуществили явно профилактического характера псевдопокушение путем взрыва в районе Рыбальского острова города Киева на пути следования кортежа тогдашнего премьер-министра Украины Павла Лазаренко. Последний, как известно пытался проявлять излишнюю самостоятельность вне рамок, отведенных ему президентом. Могущество министра Юрия Кравченко достигло своего апогея к 1997 году, нарушив традиционный балас сил, унаследованный ещё с советских времен, когда милиция функционировала под непосредственным контролем чекистского спецведомства, в частности выполняея для него работу "чернового" профиля.
Именно 13 марта 1997 года по подобному "распорядку дня" был нанесен достаточно ощутимый морально-психологический удар. Поставив чекистское спецведомство перед фактом появления мощного конкурента, уже овладевшего мастерством "высшего пилотажа" по части проведения операции спецназначения. Неоднократные попытки тогдашнего председателя СБУ Владимира Радченко хотя бы восстановить традиционный статус-кво оказались неэффективными. Обеспокоенному сложившейся ситуацией Президенту Украины Леониду Кучме в конечном итоге пришлось искать надлежащий противовес непомерно амбициозному Министру Внутренних Дел Юрию Кравченко. В качестве замены "либерала" Владимира Радченко он был найден в лицее Леонида Деркача, с которым Леонид Кучма параллельно функционировал в Днепропетровске ещё в советское время. Как следствие смены руководства СБУ эйфория для Юрия Кравченко закончилась. В интервью журналистке газеты "Зеркало недели" Александре Примаченко он даже пожаловался на демонстративную слежку за ним но стороны сотрудников своего "заклятого друга" председателя СБУ Леонида Деркача при "нейтралитете" Президента Леонида Кучмы. По-этому, явное навязывание Президентом "профилактики" журналиста Георгия Гонгадзе Юрию Кравченко - последний как профессионал не мог расценить иначе, чем продолжением попыток дестабилизации его положения, по крайней мере, в качестве Министра Внутренних Дел. А тем более при назначении свидетелем по "делу Петра Шевченко" - начальника Управления СБУ по Луганской области Юрия Землянского заместителем председателя СБУ. Именно последний наиболее вероятно курировал слежку за журналистом Георгием Гонгадзе со стороны СБУ. Выдвижение Юрия Землянского параллельно означало, что министру внутренних дел Юрию Кравченко в той или иной форме напомнят о наверняка инициированных им "милицейских шалостях", фактически превративших журналиста Петра Шевченко в глазах общественности в жертву "дьявольских" чекистских козней. Соответственно перед Юрием Кравченко замаячила перспектива взаимного обмена спецобязанностями того же "журналистского" плана. По-этому вполне закономерно, что согласно опубликованному тексту аудиозаписи Николая Мельниченко от 11 сентября 2000 года, то есть за 5 дней до гибели Георгия Гонгадзе Министр Внутренних Дел Юрий Кравченко, несмотря на откровенный нажим со стороны президента (вплоть до фактических обвинений в саботаже) обещал лишь продолжить слежку за журналистом. Ссылаясь при этом на заявление Георгия Гонгадзе Генеральному прокурору Украины Михаилу Потебенько с обвинением в его министерский адрес.
По официальной версии бывший Министр Внутренних Дел Юрий Кравченко 4 марта 2005 года покончил жизнь самоубийством. При более чем загадочных обстоятельствах, напоминающих "сложную" ситуацию самоубийства (по официальной версии) журналиста Петра Шевченко. Достаточно отметить два выстрела в голову, один из них явно контрольной. Отсутствие следов пороховых газов на руках и одежде погибшего Юрия Кравченко и прочие несущественные нестыковки при общей со смертью журналиста Петра Шевченко деталей аналогичного помещения предсмертной записки в портфеле. В отличие от самоубийства Петра Шевченко круглосуточный контроль ситуации осуществляли не предполагаемые сотрудники МВД, а вполне конкретно СБУ. Именно накануне запланированного допроса Юрия Кравченко вероятнее всего самим Генеральным Прокурором Украины Святославом Пискуном, арестовавшим в 2003 году начальника службы внешнего наблюдения МВД Алексея Пукача. За что Святослав Пискун был наказан Президентом Леонидом Кучмой, отправившим его в отставку за якобы необоснованный арест законопослушного и вполне добропорядочного генерал-лейтенанта МВД Алексея Пукача. С последующим освобождением убийцы журналиста Георгия Гонгадзе, того же Алексея Пукача по тогдашней официальной версии, оклеветанного отправленным Президентом в отставку Генпрокурором Святославом Пискуном. Ранее с аналогичной степенью решимости Президент Леонид Кучма в 2002 году выдворил из страны группу лучших агентов ФБР США, направленных в Украину для оказания содействия в расследовании именно дела Гонгадзе. Данный факт нашел отражение в статье автора "В чём состоит суть и тайна следствия по делу Гонгадзе" ("Вечерние вести" от 2002 года) с констатацией лейтмотива позиции Президента по делу Гонгадзе образца 2002 года: "Главная тайна следствия по делу Гонгадзе - отсутствие следствия, как такового". В условиях аналогичной непредсказуемости позиция Генерального Прокурора Украины Святослава Пискуна уже в 2005 году (после победы Майдана) у заинтересованной стороны действительно не было другого выхода, как обеспечить гарантию молчания Юрия Кравченко в качестве свидетеля или подозреваемого лица по "делу Гонгадзе".
Сам Леонид Кучма уже давно определил для себя кто из двух выше отмеченных его приближенных реально заказал или, по крайней мере, синициировал убийство журналиста Георгия Гонгадзе. В 2003 году американская специализированная фирма " Бектек" подтвердила полную достоверность аудиозаписей Николая Мельниченко от 12 июня 2000 года с фрагментом диалога Президента Украины Леонида Кучмы ("Гонгадзе разберись как следует") и председателя СБУ Леонида Деркача ("Гонгадзе поставлю на место") аналогично подтверждена достоверность аудиозаписи Николая Мельниченко от 27 июня и 3 июля 2000 года уже рабочих докладов того же Леонида Деркача Президенту по Георгию Гонгадзе: "Мы его взяли сейчас плотно (стучит по столу) за ним отслеживаем" "Ведем дело. Сейчас по всем каналам слушаем. Все его киевские связи выявляем."
В той же мере, если бы у президента Леонида Кучмы была бы хоть тень сомнения относительно невиновности Юрия Кравченко в гибели журналиста Георгия Гонгадзе, то он никогда бы не назначил отставного Министра Внутренних Дел губернатором Херсонской области. Иначе не могло быть и речи, когда мировая общественность квалифицировала потенциальные результаты расследования "дела Гонгадзе" в качестве теста для Украины с точки зрения ее функционирования как правового государства. А Сенат США даже поставил возможность оказания американской финансовой помощи Украине в зависимости от ее усилий в том же направлении. За то отправленному в полную отставку Леониду Деркачу, судя по всему, было рекомендовано впреть нигде больше не "высовываться", что строжайше соблюдается и по-ныне.
Результаты, проведенного автором системного анализа по " Делу Гонгадзе" опубликованы в его интернет-публикациях, в частности, "15 лет спустя' Украине и миру по-прежнему нужна вся правда о гибели журналиста Георгия Гонгадзе", "Восторжествует ли справедливость по делу о гибели журналиста Георгия Гонгадзе" (блог Игоря Недюхи). Согласно данному анализу журналист Георгий Гонгадзе стал жертвой разборок тогдашних Председателя СБУ Леонида Деркача и Министра Внутренних Дел Юрия Кравченко, конкурирующих между собой за возможность стать приемником Леонида Кучмы на посту Президента Украины после выборов 2004 года. Сам Президент Леонид Кучма до "кассетного скандала" с явным интересом наблюдал и даже поощрял эту междуусобицу "не на жизнь а на смерть", следуя классическому принципу "разделяй и властвуй". Ведь именно Президент Украины Леонид Кучма фактически искусственно столкнул двух силовиков, поручив СБУ и МВД проведение параллельных слежек за журналистом Георгием Гонгадзе без какой-либо оперативной необходимости в подобном параллелизме.
Убийство журналиста Георгия Гонгадзе с перезахоронением тела погибшего в таращанский лес (для оперативного "экспортного" обнаружения и ознакомления с этим фактом общественности) было осуществлено с целью дискредитации Министра Внутренних Дел Юрия Кравченко как соперника Председателя СБУ Леонида Деркача в борьбе за доминирующее положение в президентском окружении с расчётом на президентские выборы 2004 года. Судя по всему генерал-лейтенанту МВД А. Пугачеву априоре было обещано "сверху" достаточно серьезное карьерное повышение. Не исключено до уровня поста Министра Внутренних Дел, естественно после "ниспровержения" шефа А. Пукача - Министра Юрия Кравченка. Об этом, в частности, свидетельствуют постоянные призывы на всех судебных заседаниях А. Пукача к соблюдению справедливости. Такую справедливость, искренне обиженный убийца журналиста Георгия Гонгадзе видит в том, явно не без оснований, чтобы на скамье подсудимых оказались и некоторые видные представители политического эстеблишмента Украины. А прежде всего именно бывший Президент Украины Леонид Кучма. Подобное обещание (например, якобы от имени Президента) с достаточной для Алексея Пукача убедительностью реально мог дать лишь "оппонент" Юрия Кравченка тогдашний Председатель СБУ Леонид Деркач, и по крайней мере, не сам Президент Украины Леонид Кучма при отсутствии какой-либо для него необходимости опускаться до уровня "сверхдоверительного" контакта непосредственно с начальником службы внешнего наблюдения МВД Алексеем Пукачем. Вместе с тем убийство журналиста Георгия Гонгадзе де-факто стало "зеркальной" ответной мерой при выяснении негласных межведомственных отношений, когда подчиненные Министра Внутренних Дел Юрия Кравченка 13 марта 1997 года организовали заказное "самоубийство" журналиста Петра Шевченко с целью возложения ответственности за содеянное в глазах украинской общественности на конкурирующую СБУ. Лишь неожиданно грянувший для всех участников конфликта "кассетный скандал" не позволил Председателю СБУ Леониду Деркачу воспользоваться плодами своей тактической победы над Министром Внутренних Дел Юрием Кравченко с перспективой стать очередным Президентом Украины. По крайней мере, у Леонида Деркача в качестве Председателя СБУ было бы несравненно больше шансов стать официальным приемником Президента Леонида Кучмы на выборах 2004 г., чем у "дважды несудимого" завгаража и проффесора Виктора Януковича, все же ставшего Президентом Украины в результате выборов 2009 г.
В последнее время видные представители нынешней "всей президентской рати" практически хором заговорили об обнаруженном ими российском следе в "деле Гонгадзе". Насколько понятно, чтобы под коньюктурно-камуфляжным прикрытием российского "тумана" окончательно обезопасить реальных заказчиков и высокопоставленных соучастников преступления от потенциальной угрозы неотвратимости наказания за содеянное. То есть для подстраховки истинного назначения не менее "туманного" решения от 6 января 2016 года Киевского апелляционного Суда, официально утвердившего кандидатуру погибшего Юрия Кравченко на "вечно живую" роль якобы единственного заказчика убийства журналиста Георгия Гонгадзе. Неужели последнее является отражением реального подтекста широко разрекламированной судебной реформы в Украине? В этой связи представляется необходимым выразить апологетом российского и прочих следов аналогичного подстраховочного назначения, что непосредственно в самом "деле Гонгадзе" всегда присутствовал чисто украинский след на уровне тайн "Киевского двора". И этот след ведет свое фактическое "родовое" начало 20 лет тому назад с 13 марта 1997 года. Вопрос также в том, будет ли соблюден нынешней или будущей украинской властью их несомненный долг памяти погибшему журналисту Петру Шевченко, ставшему жертвой хотя бы путем приведения и поныне существующей официальной "самоубийственной" версии его гибели в соответствии с оценкой украинской общественности. Она конкретно зафиксировано на доске памяти Национального Союза Журналистов Украины (улица Крещатик 27 А), где Пётр Шевченко значится как "отдавший жизнь за правду" наряду с другими безнаказанно погибшими украинскими журналистами. Начиная с журналиста Вадима Бойко руководителя первой украинской топ-телестудии "Гарт", "отдавшего жизнь за правду" 14 февраля 1992 года ("История украинской журналистики: 25 лет "убийственной" безнаказанности" - блог Игоря Недюхи, Meta.ua).
24 февраля 2017 года с трибуны Верховной Рады Украины на ее пленарном заседании было заявлено о сборе более 300 подписей народных депутатов Украины (конституционное парламентское большинство) под обращением Генеральному Прокурору Украины Юрию Луценко относительно необходимости переквалифицировать нынешнюю функционирующую "транспортную" версию гибели лидера Народного Руха Украины Вячеслава Черновола в официальную "убийственную". Поэтому представляется справедливым, чтобы не осталось без такого же официального внимания и аналогичная проблема в отношении безнаказанно погибших украинских журналистов (60 человек за 25 лет).Ведь именно на журналистах с самого начала (14 февраля 1992 год журналист Вадим Бойко) отрабатывался системный "подход", ставший затем "общегосударственным" (25 марта 1999 год лидер НРУ Вячеслав Черновол): де-факто безнаказанность заказчиков преступлений, если к преступлению в той или иной форме причастны представители высшего эшелона функционирующей государственной власти Украины или особо приближенные к ним. "Технология" подобного проявления права де-факто имеет конкурентную кваликацию в области права де-юре: фальсификация следствия с целью преднамеренного сокрытия реального состава преступления в целом или его части.
13 марта 19997 года трагически погиб известный журналист Петр Шевченко. Официальная версия - самоубийство. Однако, проведенное правоохранительными органами расследование обстоятельств его гибели оставило намного больше вопросов, чем ответов на них.
В свое время внимание читателей не мог не привлечь аншлаговый заголовок на первой странице газеты "Киевские ведомости" от 15 мая 1998 года - "КГБ доставало меня 25 лет. И достало.", как фрагмента, опубликованного в том же номере газеты текста предсмертной записки Петра Шевченко, по мнению редакции, "прямо указывающей, по меньшей мере, на одну из версий причины смерти":
"КГБ доставало меня 25 лет. И достало. Простите все. Я жил и оступился. Но я люблю вас. Прости любимая. Прости, мама. Простите дети. Я оставил вас без гроша. Повыворачивайте мои карманы. Если я и грешил, то за это сам себя и наказываю."
Закрытие официального следствия по делу о гибели журналиста было проведено с формулировкой "за отсутствием состава преступления", фактически проводимое сотрудником МВД следствие, признавая за Петром Шевченко авторства вышеприведённого текста записки, вместе с тем не признало обоснованость зафиксированой в той же записке мотивационной осмысленности осуществленного им самоубийственного акта с конкретной ссылкой погибшего на побудительный "вклад" чекистского спецведомства . Последнее логически можно объяснить лишь тем, что в противном случае всё расследование пришлось бы проводить по факту принуждения к самоубийству, то есть, по крайней мере, уже с элементами состава преступления. Это явно не вписывалось в фактически единственную версию официального следствия - бытовое самоубийство. Вполне естественно подобная "укрывательская" позиция следствия лишь усилила критику общественности в адрес тогдашнего СБУ.
Уже в самом начале у автора вызвала сомнение данная предсмертная записка и прежде всего ее мотивационная составляющая с явно искусственной акцентовкой внимания будущих читателей на причастности спецведомства к смерти журналиста. Во-первых, даже по стилю изложения трудно было себе представить, что она является адекватной высокому интеллектуальному уровню Петра Шевченко (псевдоним) как классного журналиста, а тем более талантливого поэта с его настоящей фамилией Пётр Билывода. Во-вторых, по неизвестным причинам не получила надлежащего развития первоначальная информация, согласно которой по приезду в Киев из Луганска утром 12 марта 1997 года Петр Шевченко сообщил встречавшему его на железнодорожном вокзале представителю редакции газеты "Киевские ведомости", что он находится "под колпаком". Ведь уже по пути следования поезда из Луганска к нему подошла явно заинтересованная группа неизвестных лиц. Судя по всему именно в результате контакта с последними Петр Шевченко вместо того, чтобы прямо с вокзала поехать в редакцию газеты лишь пообещал заехать туда после обеда. После этого уже никто из свидетелей его больше не видел, так что наиболее вероятно, что журналист по прибытию в Киев, оказавшись не по своей воле в "силовом поле" одной из разновидностей известных криминальных "методик" организации инсценированных "самоубийств" был вынужден принять рациональное решение выполнить волю "сценаристов", например, сумевших убедить его, что этим самым он спасает кого-то из членов семьи или ее целиком. Тогда выбор заброшенной котельни, на неизвестной даже большинству киевлян улице Кадетский Гай как места совершения заказного "самоубийства" предоставляется достаточно обоснованным. А тем более, если следствие вообще ошиблось по части констатации ненасильственного характера смерти журналиста и подлинности его предсмертной записки.
По крайней мере на следствие не произвел надлежащее впечатление тот парадоксальный факт, что зная о тяжелом материальном положении своей семьи, прежде чем приступить к черту собственной жизни (с фиксацией в предсмертной записке рекомендации по вырачиванию карманов) Пётр Шевченко по естественной логике вещей должен был поначалу хотя бы получить в редакции газеты "Киевские ведомости" причитающуюся ему гонорарную сумму и отослать в Луганск. А не ограничиваться лишь просьбой о прощении, что сознательно оставляет семью, как сказано в записке "без гроша". Но при фиксации в предсмертной записке столь несвойственных журналисту его класса целого ряда смысловых и психологических неувязок это может лишь означать, что Пётр Шевченко фактически обращался не столько к семье, сколько прежде всего к коллегам по профессии при наиболее вероятном отсутствии у него какой-либо иной возможности передачи, необходимой для расшифровки реально сложившейся вокруг него ситуации, повлекшей трагедию.
Даже с точки зрения сохранения и доставки предсмертного послания адресату был почему-то избран явно не надёжный вариант помещении его в "дипломат". Словно Пётр Шевченко не отдавал себе отчета в том, что именно данный дипломат может стать естественной добычей какого-либо "бомжа" или иного лица, обитающего в глухом закоулке Железнодорожного района города Киева, а следовательно без надлежащей гарантии оказаться в руках официального следствия.
С другой стороны расположение предсмертной записки в дипломате находит логическое объяснение именно с точки зрения "забот" похитителей журналиста. Ведь они в свою очередь должны были гарантировать свою "рациональную" затею от срыва, например, в результате "ексцессного" поведения "объекта" непосредственно перед смертью или в процессе совершения самоубийственного (или убийственного) акта путем удушения с использованием стула. То есть способы самоубийства (убийства) техника использования которого известна разве что немногим профессионалам убойного отдела, каковым журналист и поэт Пётр Шевченко, естественно, не был. В данном конкретном случае для обеспечения полной сохранности предсмертной записки "объекта" как основного конечного результата подобных спецопераций криминального плана. Подобный результат мог быть в принципе гарантирован лишь в случае сохранения контроля над ситуацией вплоть до официального обнаружения тела Петра Шевченко вечером 13 марта 1997 года. Окончательный "крест" официальной "самоубийственной" версии милицейского следствия де-факто поставил физиологический анализ объективно засвидетельствовавший, что в течении суток перед смертью журналист Пётр Шевченко не принимал ни еды, ни воды при наличии обнаруженных в его вещах денежных банкнот. В том же плане не менее показательнен факт отсутствия около тела погибшего каких-либо окурков, хотя сам Петр был заядлым курильщиком. Более чем затруднительно представить, что Пётр Шевченко по собственной воле отказал себе в возможности выкурить последнюю сигарету в своей жизни. В целом объективно свидетельствует, что покинув Киевский железнодорожный вокзал 12 марта 1997 года журналист потерял свободу действий несомненно оказавшись в жесточайшем силовом поле его "оппонентов". Что касается последних, то они явно не принадлежали к разряду криминалитета, на контакт с которыми Пётр Шевченко не рискнул бы пойти, учитывая хотя бы свой жизненный опыт в родном Луганске, а тем более зная, что он находится, по его же словам "под колпаком". Так что этими "контрактерами" в принципе могли быть лишь представители правоохранительных органов, к которым у журналиста ,естественно, сохранялась определённая степень доверия . В целом, есть все основания утверждать, что так называемая "предсмертная записка" журналиста Петра Шевченко на самом деле является "пояснительной запиской" истинных организаторов его "самоубийства" и может быть обоснована квалифицировано как главная улика их преступного деяния. Мотивационная направленность данной "пояснительной записки" непосредственно вытекает из её стартовой акцентовки на причастность чекистского спецведомства к гибели журналиста. Но данный фундаментальный момент находится в явном противоречии с известной информацией, что сам журналист Шевченко выступал с критикой мэра города Луганска Данилова, который пользуясь поддержкой милицейского руководства, в свою очередь конфликтовал с тогдашним начальником управления СБУ по Луганской области Юрием Землянским. По-этому, в ответ на критику спецведомства Председатель СБУ Владимир Радченко имел объективные основания неоднократно заявить о полной непричастности к гибели журналиста. Действительно, в свете вышеизложенных аргументов Пётр Шевченко мог быть лишь подходящим объектом, чтобы бросить тень на "спецведомственный плетень". "Работает" первый постулат юриспруденции, сформулированный ещё древнеримскими юристами: преступник тот кому выгодно.
Именно с этих позиций автор направил свой альтернативный материал "по делу Петра Шевченко" в редакцию газеты "Киевские ведомости". Однако не встретил поддержки редакции газеты, по-видимому ориентировавшейся на "чекистскую" версию в "деле Петра Шевченко".
На этом фоне авторский материал о произведенном анализе обстоятельств гибели журналиста Петра Шевченко был направлен непосредственно в СБУ в качестве приложения к заявлению от 12 июля 1998 года на имя тогдашнего председателя СБУ Леонида Деркача с единственной просьбой подтвердить или скорректировать, опубликованную в прессе информацию его предшественника Владимира Радченко о непричастности СБУ к инициированию смерти журналиста Петра Шевченко. В своём ответе за номер 10\78 от 24 июля 1998 года Леонид Деркач лишь перенаправил автора за разъяснениями в органы прокуратуры:" Ваша заява у службі безпеки України розглянуто. Щодо порушення питань повідомляємо: розслідування справи стосовно загибелі журналіста Петра Шевченка здійснювали органи прокуратури, куди й Ви можете звернутись за роз'ясненням. Голова Служби безпеки України Леонід Деркач."
Председатель СБУ Леонид Деркач явно с чел целесообразным уклониться от прямого ответа на вопрос заявителя, что официальным расследованием данного дела наверняка занимались сотрудники Министерства МВД Украины и сам министр Юрий Кравченко взял его под свой личный контроль. А прокуратура, осуществлявшая правовой надзор и после закрытия дела не допускала к материалам следствия даже родственников погибшего. Следовательно вышеизложенный Совет Леонида Деркача уже априоре был нереален с точки зрения его использования заявителем. Но зачем понадобились подобные сложности, когда председатель СБУ Украины Леонид Деркач мог элементарно ограничиться банальный отпиской с тиражированием официальной версии самоубийства журналиста Петра Шевченко. Как бы там ни было, но председатель СБУ Леонид Деркач не повторил стандартную информацию своего предшественника В. Радченка о непричастности СБУ к гибели журналиста Петра Шевченко. Ведь сам Радченко фактически лукавил, сообщая, так сказать, лишь половинчастую правду. Действительно, критикой в адрес мэра Луганска Данилова луганский журналист Пётр Шевченко де-факто определил полярность своей позиции в конфликте начальника Управления СБУ по Луганской области Ю. Землянского и того же Данилова, пользовавшегося покровительством милицейского руководства. По-этому, когда Пётр Шевченко по приезду в Киев утром 12 марта 1997 года сообщил сотруднику газеты "Киевские ведомости" о пребывании "под колпаком", то это могло лишь означать, что он находится в силовом поле "оппонентов" начальника Управления СБУ Луганской области Землянского, став своеобразным громоотводом, по-сути, межведомственного конфликта интересов. Исходя из более чем двусмысленного содержания номер 10/78 от 24.07 98 года уже тогда у заявителя сложилось впечатление, что председатель СБУ Леонид Деркач имеет личное мнение по делу журналиста Петра Шевченко, в потенциале сохраняя за собой свободу маневра.
Снимок ответа председателя СБУ Леонида деркача от 24 июля 1998 года опубликован в качестве иллюстрации к статье автора "Страна мёртвых героев" (газета "Свобода" от 13 марта 2001 года).
Юрий Кравченко стал министром внутренних дел Украины 3 июля 1995 года. Он приложил максимум усилий, чтобы заслужить доверие Президента, став его надежной опорой. Именно под руководством Юрия Кравченко началось формирование подразделений спецпредназначения типа "Беркут", "Грифон", "Кобра" и других романтических "наименований", способных выполнять самые деликатные поручение верховного главнокомандующего. Так 1996 года уже ставшие известными, так называемые "орлы Кравченко" осуществили явно профилактического характера псевдопокушение путем взрыва в районе Рыбальского острова города Киева на пути следования кортежа тогдашнего премьер-министра Украины Павла Лазаренко. Последний, как известно пытался проявлять излишнюю самостоятельность вне рамок, отведенных ему президентом. Могущество министра Юрия Кравченко достигло своего апогея к 1997 году, нарушив традиционный балас сил, унаследованный ещё с советских времен, когда милиция функционировала под непосредственным контролем чекистского спецведомства, в частности выполняея для него работу "чернового" профиля.
Именно 13 марта 1997 года по подобному "распорядку дня" был нанесен достаточно ощутимый морально-психологический удар. Поставив чекистское спецведомство перед фактом появления мощного конкурента, уже овладевшего мастерством "высшего пилотажа" по части проведения операции спецназначения. Неоднократные попытки тогдашнего председателя СБУ Владимира Радченко хотя бы восстановить традиционный статус-кво оказались неэффективными. Обеспокоенному сложившейся ситуацией Президенту Украины Леониду Кучме в конечном итоге пришлось искать надлежащий противовес непомерно амбициозному Министру Внутренних Дел Юрию Кравченко. В качестве замены "либерала" Владимира Радченко он был найден в лицее Леонида Деркача, с которым Леонид Кучма параллельно функционировал в Днепропетровске ещё в советское время. Как следствие смены руководства СБУ эйфория для Юрия Кравченко закончилась. В интервью журналистке газеты "Зеркало недели" Александре Примаченко он даже пожаловался на демонстративную слежку за ним но стороны сотрудников своего "заклятого друга" председателя СБУ Леонида Деркача при "нейтралитете" Президента Леонида Кучмы. По-этому, явное навязывание Президентом "профилактики" журналиста Георгия Гонгадзе Юрию Кравченко - последний как профессионал не мог расценить иначе, чем продолжением попыток дестабилизации его положения, по крайней мере, в качестве Министра Внутренних Дел. А тем более при назначении свидетелем по "делу Петра Шевченко" - начальника Управления СБУ по Луганской области Юрия Землянского заместителем председателя СБУ. Именно последний наиболее вероятно курировал слежку за журналистом Георгием Гонгадзе со стороны СБУ. Выдвижение Юрия Землянского параллельно означало, что министру внутренних дел Юрию Кравченко в той или иной форме напомнят о наверняка инициированных им "милицейских шалостях", фактически превративших журналиста Петра Шевченко в глазах общественности в жертву "дьявольских" чекистских козней. Соответственно перед Юрием Кравченко замаячила перспектива взаимного обмена спецобязанностями того же "журналистского" плана. По-этому вполне закономерно, что согласно опубликованному тексту аудиозаписи Николая Мельниченко от 11 сентября 2000 года, то есть за 5 дней до гибели Георгия Гонгадзе Министр Внутренних Дел Юрий Кравченко, несмотря на откровенный нажим со стороны президента (вплоть до фактических обвинений в саботаже) обещал лишь продолжить слежку за журналистом. Ссылаясь при этом на заявление Георгия Гонгадзе Генеральному прокурору Украины Михаилу Потебенько с обвинением в его министерский адрес.
По официальной версии бывший Министр Внутренних Дел Юрий Кравченко 4 марта 2005 года покончил жизнь самоубийством. При более чем загадочных обстоятельствах, напоминающих "сложную" ситуацию самоубийства (по официальной версии) журналиста Петра Шевченко. Достаточно отметить два выстрела в голову, один из них явно контрольной. Отсутствие следов пороховых газов на руках и одежде погибшего Юрия Кравченко и прочие несущественные нестыковки при общей со смертью журналиста Петра Шевченко деталей аналогичного помещения предсмертной записки в портфеле. В отличие от самоубийства Петра Шевченко круглосуточный контроль ситуации осуществляли не предполагаемые сотрудники МВД, а вполне конкретно СБУ. Именно накануне запланированного допроса Юрия Кравченко вероятнее всего самим Генеральным Прокурором Украины Святославом Пискуном, арестовавшим в 2003 году начальника службы внешнего наблюдения МВД Алексея Пукача. За что Святослав Пискун был наказан Президентом Леонидом Кучмой, отправившим его в отставку за якобы необоснованный арест законопослушного и вполне добропорядочного генерал-лейтенанта МВД Алексея Пукача. С последующим освобождением убийцы журналиста Георгия Гонгадзе, того же Алексея Пукача по тогдашней официальной версии, оклеветанного отправленным Президентом в отставку Генпрокурором Святославом Пискуном. Ранее с аналогичной степенью решимости Президент Леонид Кучма в 2002 году выдворил из страны группу лучших агентов ФБР США, направленных в Украину для оказания содействия в расследовании именно дела Гонгадзе. Данный факт нашел отражение в статье автора "В чём состоит суть и тайна следствия по делу Гонгадзе" ("Вечерние вести" от 2002 года) с констатацией лейтмотива позиции Президента по делу Гонгадзе образца 2002 года: "Главная тайна следствия по делу Гонгадзе - отсутствие следствия, как такового". В условиях аналогичной непредсказуемости позиция Генерального Прокурора Украины Святослава Пискуна уже в 2005 году (после победы Майдана) у заинтересованной стороны действительно не было другого выхода, как обеспечить гарантию молчания Юрия Кравченко в качестве свидетеля или подозреваемого лица по "делу Гонгадзе".
Сам Леонид Кучма уже давно определил для себя кто из двух выше отмеченных его приближенных реально заказал или, по крайней мере, синициировал убийство журналиста Георгия Гонгадзе. В 2003 году американская специализированная фирма " Бектек" подтвердила полную достоверность аудиозаписей Николая Мельниченко от 12 июня 2000 года с фрагментом диалога Президента Украины Леонида Кучмы ("Гонгадзе разберись как следует") и председателя СБУ Леонида Деркача ("Гонгадзе поставлю на место") аналогично подтверждена достоверность аудиозаписи Николая Мельниченко от 27 июня и 3 июля 2000 года уже рабочих докладов того же Леонида Деркача Президенту по Георгию Гонгадзе: "Мы его взяли сейчас плотно (стучит по столу) за ним отслеживаем" "Ведем дело. Сейчас по всем каналам слушаем. Все его киевские связи выявляем."
В той же мере, если бы у президента Леонида Кучмы была бы хоть тень сомнения относительно невиновности Юрия Кравченко в гибели журналиста Георгия Гонгадзе, то он никогда бы не назначил отставного Министра Внутренних Дел губернатором Херсонской области. Иначе не могло быть и речи, когда мировая общественность квалифицировала потенциальные результаты расследования "дела Гонгадзе" в качестве теста для Украины с точки зрения ее функционирования как правового государства. А Сенат США даже поставил возможность оказания американской финансовой помощи Украине в зависимости от ее усилий в том же направлении. За то отправленному в полную отставку Леониду Деркачу, судя по всему, было рекомендовано впреть нигде больше не "высовываться", что строжайше соблюдается и по-ныне.
Результаты, проведенного автором системного анализа по " Делу Гонгадзе" опубликованы в его интернет-публикациях, в частности, "15 лет спустя' Украине и миру по-прежнему нужна вся правда о гибели журналиста Георгия Гонгадзе", "Восторжествует ли справедливость по делу о гибели журналиста Георгия Гонгадзе" (блог Игоря Недюхи). Согласно данному анализу журналист Георгий Гонгадзе стал жертвой разборок тогдашних Председателя СБУ Леонида Деркача и Министра Внутренних Дел Юрия Кравченко, конкурирующих между собой за возможность стать приемником Леонида Кучмы на посту Президента Украины после выборов 2004 года. Сам Президент Леонид Кучма до "кассетного скандала" с явным интересом наблюдал и даже поощрял эту междуусобицу "не на жизнь а на смерть", следуя классическому принципу "разделяй и властвуй". Ведь именно Президент Украины Леонид Кучма фактически искусственно столкнул двух силовиков, поручив СБУ и МВД проведение параллельных слежек за журналистом Георгием Гонгадзе без какой-либо оперативной необходимости в подобном параллелизме.
Убийство журналиста Георгия Гонгадзе с перезахоронением тела погибшего в таращанский лес (для оперативного "экспортного" обнаружения и ознакомления с этим фактом общественности) было осуществлено с целью дискредитации Министра Внутренних Дел Юрия Кравченко как соперника Председателя СБУ Леонида Деркача в борьбе за доминирующее положение в президентском окружении с расчётом на президентские выборы 2004 года. Судя по всему генерал-лейтенанту МВД А. Пугачеву априоре было обещано "сверху" достаточно серьезное карьерное повышение. Не исключено до уровня поста Министра Внутренних Дел, естественно после "ниспровержения" шефа А. Пукача - Министра Юрия Кравченка. Об этом, в частности, свидетельствуют постоянные призывы на всех судебных заседаниях А. Пукача к соблюдению справедливости. Такую справедливость, искренне обиженный убийца журналиста Георгия Гонгадзе видит в том, явно не без оснований, чтобы на скамье подсудимых оказались и некоторые видные представители политического эстеблишмента Украины. А прежде всего именно бывший Президент Украины Леонид Кучма. Подобное обещание (например, якобы от имени Президента) с достаточной для Алексея Пукача убедительностью реально мог дать лишь "оппонент" Юрия Кравченка тогдашний Председатель СБУ Леонид Деркач, и по крайней мере, не сам Президент Украины Леонид Кучма при отсутствии какой-либо для него необходимости опускаться до уровня "сверхдоверительного" контакта непосредственно с начальником службы внешнего наблюдения МВД Алексеем Пукачем. Вместе с тем убийство журналиста Георгия Гонгадзе де-факто стало "зеркальной" ответной мерой при выяснении негласных межведомственных отношений, когда подчиненные Министра Внутренних Дел Юрия Кравченка 13 марта 1997 года организовали заказное "самоубийство" журналиста Петра Шевченко с целью возложения ответственности за содеянное в глазах украинской общественности на конкурирующую СБУ. Лишь неожиданно грянувший для всех участников конфликта "кассетный скандал" не позволил Председателю СБУ Леониду Деркачу воспользоваться плодами своей тактической победы над Министром Внутренних Дел Юрием Кравченко с перспективой стать очередным Президентом Украины. По крайней мере, у Леонида Деркача в качестве Председателя СБУ было бы несравненно больше шансов стать официальным приемником Президента Леонида Кучмы на выборах 2004 г., чем у "дважды несудимого" завгаража и проффесора Виктора Януковича, все же ставшего Президентом Украины в результате выборов 2009 г.
В последнее время видные представители нынешней "всей президентской рати" практически хором заговорили об обнаруженном ими российском следе в "деле Гонгадзе". Насколько понятно, чтобы под коньюктурно-камуфляжным прикрытием российского "тумана" окончательно обезопасить реальных заказчиков и высокопоставленных соучастников преступления от потенциальной угрозы неотвратимости наказания за содеянное. То есть для подстраховки истинного назначения не менее "туманного" решения от 6 января 2016 года Киевского апелляционного Суда, официально утвердившего кандидатуру погибшего Юрия Кравченко на "вечно живую" роль якобы единственного заказчика убийства журналиста Георгия Гонгадзе. Неужели последнее является отражением реального подтекста широко разрекламированной судебной реформы в Украине? В этой связи представляется необходимым выразить апологетом российского и прочих следов аналогичного подстраховочного назначения, что непосредственно в самом "деле Гонгадзе" всегда присутствовал чисто украинский след на уровне тайн "Киевского двора". И этот след ведет свое фактическое "родовое" начало 20 лет тому назад с 13 марта 1997 года. Вопрос также в том, будет ли соблюден нынешней или будущей украинской властью их несомненный долг памяти погибшему журналисту Петру Шевченко, ставшему жертвой хотя бы путем приведения и поныне существующей официальной "самоубийственной" версии его гибели в соответствии с оценкой украинской общественности. Она конкретно зафиксировано на доске памяти Национального Союза Журналистов Украины (улица Крещатик 27 А), где Пётр Шевченко значится как "отдавший жизнь за правду" наряду с другими безнаказанно погибшими украинскими журналистами. Начиная с журналиста Вадима Бойко руководителя первой украинской топ-телестудии "Гарт", "отдавшего жизнь за правду" 14 февраля 1992 года ("История украинской журналистики: 25 лет "убийственной" безнаказанности" - блог Игоря Недюхи, Meta.ua).
24 февраля 2017 года с трибуны Верховной Рады Украины на ее пленарном заседании было заявлено о сборе более 300 подписей народных депутатов Украины (конституционное парламентское большинство) под обращением Генеральному Прокурору Украины Юрию Луценко относительно необходимости переквалифицировать нынешнюю функционирующую "транспортную" версию гибели лидера Народного Руха Украины Вячеслава Черновола в официальную "убийственную". Поэтому представляется справедливым, чтобы не осталось без такого же официального внимания и аналогичная проблема в отношении безнаказанно погибших украинских журналистов (60 человек за 25 лет).Ведь именно на журналистах с самого начала (14 февраля 1992 год журналист Вадим Бойко) отрабатывался системный "подход", ставший затем "общегосударственным" (25 марта 1999 год лидер НРУ Вячеслав Черновол): де-факто безнаказанность заказчиков преступлений, если к преступлению в той или иной форме причастны представители высшего эшелона функционирующей государственной власти Украины или особо приближенные к ним. "Технология" подобного проявления права де-факто имеет конкурентную кваликацию в области права де-юре: фальсификация следствия с целью преднамеренного сокрытия реального состава преступления в целом или его части.
0
Коментарі