Исторический детектив. Отечественные войны 1812 и 1941-1945 гг.

Игорь Недюха. Исторический детектив. Отечественные войны 1812 и 1941-1945 гг. Часть 4. Окончание. 

Следует особо отметить, что успех Киевской операции 1943 года стал возможным лишь после переноса главного удара с южного Букринского плацдарма на северный Лютежский, по предложению генерала армии Константина Рокоссовского. В целом, девизы «Победа – любой ценой» и «Мы за ценой не постоим» обошлись советскому народу в миллионы человеческих жизней, в частности, из 7-ми миллионов мобилизованных в армию с территории Украины, погибли 3,5 миллиона человек, а большинство из оставшихся в живых, вернулись домой инвалидами. Общие потери Красной армии за годы войны, только убитыми и пленными, составили около 12 миллионов человек. Для сравнения, потери Соединенных Штатов во Второй мировой войне на Европейском и Тихоокеанском театрах военных действий составили 405 тысяч солдат и офицеров.

Также в плане сравнения целесообразно отметить, что главнокомандующий Российской армией Михаил Кутузов в период контрнаступления 1812 года свел потери личного состава к минимально возможному уровню и вместе с тем добился полного разгрома вторгшихся на пределы Отечества наполеоновских войск.

В период войны 1941-1945 гг., на фоне присущей сталинскому стилю бесчеловечности альтернативным примером «кутузовского» отношения к рядовым воинам может служить операция «Багратион», которая началась 20 июня 1944 года под командованием генерала армии (а с 26 июня 1944 года – маршала) Константина Рокоссовского. Действительно, при минимальных потерях личного состава были достигнуты значительные стратегические результаты: при прорыве в Белоруссии была взорвана вся оборонительная линия германских войск с последующим выходом Красной армии к концу июля 1944 года на государственную границу СССР.

В целом, есть все основания утверждать, что основная заслуга в деле освобождения от гитлеровцев последних отечественных территорий принадлежит командующему Вторым Белорусским фронтом Константину Рокоссовскому.

В этой связи, хотел бы упомянуть о посещении Рокоссовским в том же 1944 году Второго Прибалтийского фронта, комендантом штаба которого был мой отец, тогда уже подполковник Михаил Недюха. Рокоссовский попросил коменданта штаба организовать для него «банный день» и отцу представился случай спросить у высокого гостя о рубцах на его теле. Рокоссовский откровенно ответил, что это результат «общения» еще в довоенные годы с чекистскими органами, которые безуспешно пытались вырвать из «подозрительного» поляка «чистосердечное признание» в измене родине. Лишь благодаря заступничеству маршала Тимошенко, Константину Рокоссовскому удалось избежать участи десятков тысяч коллег по армии, расстрелянных по фальшивым обвинениям в сотрудничестве с иностранными разведками или во вредительской деятельности.

Есть все основания утверждать, что именно эти преступные злодеяния сталинского режима в значительной мере способствовали переходу на сторону врага, например в виде более миллионной российской освободительной армии (РОА), воевавшей под германским командованием наряду с румынской, итальянской, венгерской, финской армиями. Более того, согласно данным, полученным в результате исследования этнического состава германской армии, на Восточной фронте оперативно функционировали укомплектованные преимущественно россиянами, десять дивизий СС. По сравнению с ними, созданная фактически для «одноразового» боя в 1944 году под Бродами украинская дивизия СС «Галичина» выглядела просто карликом. Тем более, на фоне массовых расстрелов сразу после начала войны 22-х тысяч «подозрительных» граждан Советского Союза – узников тюрем НКВД в Западной Украине. Де-факто это была «стартовая» акция сталинского режима формально ради спасения Отечества от возникшей угрозы со стороны еще вчера находившихся вне подозрения «фашистских друзей».

Одним из наиболее негативных фрагментов, противоречащим благородным целям и задачам Отечественной войны, явилось предательское отношение Сталина к Варшавскому восстанию, которое началось без его одобрения 1 августа 1944 года, но в очевидной связи с выходом 28 июля 1944 года Красной армии на государственную границу СССР в районе Бреста. Сталин с самого начала восстания не разрешил приземление на советской территории самолетов союзников, сбрасывавших грузы для повстанцев. В связи с этим, премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю пришлось организовать переброску грузов для восставших варшавян воздушным путем с территории Италии. Правда, следует отметить, что Сталин все же направил самолеты с грузами для восставших, чтобы как-то закамуфлировать свое предательство, но лишь тогда, когда стал очевиден неизбежный разгром фашистами Варшавского восстания. К 2-му октября 1944 года гитлеровские каратели подавили все очаги сопротивления, уничтожив тысячи варшавян (вплоть до ликвидации раненых в лазаретах) и превратив сам город в руины. Это произошло при санкционированном Сталиным преднамеренном «нейтралитете» Красной армии, освободившей на следующий же день после начала восстания польский город Люблин, но не оказавшей какой-либо прямой поддержки восставшей Варшаве. Безусловно, причиной фактического предательства явилось то обстоятельство, что основной силой восставших варшавян была армия Крайова, которая отказалась подчиняться диктату Сталина и сохранила прежнюю верность польскому правительству, пребывавшему в эмиграции в Лондоне. После варшавского разгрома армии Крайовой руками фашистских карателей практически было нейтрализовано нежелательное для Сталина влияние польского правительства в эмиграции на ход событий в стране. Последнее, в свою очередь, обеспечило Сталину превалирующую роль в определении судьбы послевоенной Польши со всеми известными последствиями.

Таким образом, на примере Польши четко проявились реальные планы Сталина использовать Отечественную войну для расширения границ своей империи далеко на Запад.

После освобождения Варшавы 17 января 1945 года дальнейшие боевые действия достигли своего апогея при проведении берлинской операции силами нескольких фронтов Красной Армии под общим руководством главнокомандующего Сталина. 16 апреля 1945 года началось наступление на Зееловские высоты с последующим штурмом Берлина.

30 апреля 1945 года Гитлер, передав по завещанию должность канцлера Германии гроссадмиралу Фон Деницу, покончил жизнь самоубийством. 2 мая 1945 года гарнизон Берлина капитулировал. В плен сдались 135 тысяч солдат и офицеров Вермахта.

При этом существовала возможность капитуляции гарнизона уже полностью обреченного Берлина в результате мирных переговоров, что было лишь делом времени и позволило бы избежать огромных потерь и сохранить инфраструктуру города. Однако, для удовлетворения своих «полководческих» амбиций Сталин не пожелал разделить с союзниками лавры победителя Германии, организовав «престижный» штурм Берлина, за что пришлось уплатить ценой в 352 тысячи убитыми и ранеными советских солдат и офицеров. Победителям достался полностью разрушенный Берлинский регион, вошедший в Советскую зону оккупации Германии, на восстановление которого ушли многие годы, опять таки с советским участием. Сам город Берлин все равно был «по-братски» разделен и каждый из союзников получил свою долю (сектор) без приложения каких-либо усилий и потерь, в отличие от «щедрой» на жизни соотечественников советской стороны. Поэтому спрашивается, какое отношение к защите Отечества, безопасности которого уже ничего не угрожало, и здравому смыслу вообще, имело санкционированное Сталиным берлинское кровопролитие?

Опасения Сталина относительно возможности даже символического участия союзников в апреле 1945 года в штурме Берлина уже априори были напрасными или просто фальшивыми. Ведь Сталин вряд ли мог не знать, что задолго до этих событий Верховное командование союзников, чтобы избежать лишних потерь своих войск оставило решение проблемы столицы Германии на усмотрение Сталина, прогнозируя, к чему все это приведет. Уже изначально, Главнокомандующий союзными экспедиционными силами в Европе генерал армии Дуайт Эйзенхауэр (будущий Президент США) охладил, аналогичную сталинской, прыть своих ближайших помощников – генералов Омара Брэдли и Джорджа Паттона, ратовавших за опережение русских в плане взятия Берлина. На эти предложения Дуайт Эйзенхауэр заявил, что жизни американских солдат дороже чисто престижных акций любого масштаба.

К сожалению, такой подход к ценности жизней своих соотечественников был абсолютно чужд принципам советского руководства на протяжении всего периода войны 1941-1945 гг.

Сталин изначально планировал использовать кровопролитную акцию штурма Берлина не только, как грандиозное доказательство своего «полководческого дарования», достойного увенчания высшим, новым для СССР воинским званием генералиссимуса, а также и, вероятно, в первую очередь, в качестве де-факто обоснования последующего постоянного пребывания частей советских войск в странах Восточной и Центральной Европы.

Подобной перспективе счел необходимым противодействовать главнокомандующий союзными экспедиционными силами в Европе генерал армии Дуайт Эйзенхауэр, который 6 мая 1945 года вызвал к себе постоянного представителя Сталина при союзниках генерала Ивана Суслопарова. Эйзенхауэр сообщил ему о пребывании в Реймской штаб-квартире союзников генерал-полковника Вермахта Альфреда Йодля – полномочного представителя канцлера Германии гроссадмирала Фон Деница и предложил Ивану Суслопарову подписать в Реймсе акт о безоговорочной капитуляции Германии. Сталин, несомненно, разгадал альтернативную его собственным планам цель предложения Эйзенхауэра. По официальной советской версии генерал Иван Суслопаров не смог тогда связаться с Москвой и самостоятельно завизировал вместе с американским генералом Уолтером Смитом известный Реймский Акт о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил, подписанный с германской стороны генерал-полковником Вермахта Альфредом Йодлем 7 мая 1945 года в 2:41 ночи по центральноевропейскому времени.

Судя по тому, что Иван Суслопаров не понес какого-либо наказания за свою, более чем смелую, самостоятельность, его действия не были экспромтными. Ведь при этом Сталин получил возможность заявить, что он не санкционировал подпись своего постоянного представителя, поставив под сомнение де-юре правомочность Реймского Акта. По этой причине Сталин потребовал от союзников повторения процедуры подписания акта капитуляции, именно во взятой советскими войсками столице Германии – Берлине.

Чтобы как-то задобрить «разгневанного» Сталина и вместе с тем сохранить приоритетное значение Реймского Акта, союзники по антигитлеровской коалиции направили в Берлин для участия в подписании уже второго акта капитуляции своих, далеко не первых рангов, представителей.

8 мая в 22:43 по центральноевропейскому времени (9 мая в 0:43 по московскому времени) генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель а также представитель Люфтваффе генерал-полковник Штумпф и генерал Фон Фридебург, имевшие соответствующие полномочия от Деница, подписали еще один акт безоговорочной капитуляции, который вступил в силу одновременно с Реймским Актом 8 мая в 23:00 по центральноевропейскому времени.

Маршал Георгий Жуков и представители союзников поставили свои подписи лишь в качестве официальных свидетелей самого факта подписания германской стороной 8 мая 1945 года в Берлине Акта о капитуляции Германии. 

В этой связи весьма характерно, что выступая по московскому радио уже 9 мая 1945 года диктор Юрий Левитан передал в эфир экстренное, еще не откорректированное официальное сообщение: «8 мая 1945 года в Берлине подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии и ее вооруженных сил». Лишь впоследствии поступило указание внести «отечественную» поправку – изменение даты Дня Победы с 8 на 9 мая. В западной историографии подписание капитуляции германских вооруженных сил как правило, связывают с процедурой в Реймсе, а подписание Акта о капитуляции в Берлине именуется его ратификацией.

Однако, усилиями сталинской пропагандистской машины и дипломатов Берлинский Акт не от 8 мая 1945 года, как это было в действительности, а именно от «московского» 9 мая 1945 года стал символом и фактически «правовой базой» послевоенного раздела зон влияния в Европе, с последующим переходом в «холодное» противостояние двух систем.

Только что освобожденные от нацистской оккупации народы ряда стран Центральной и Восточной Европы оказались в жестких тисках советского присутствия.

Только силой оружия удавалось на протяжении послевоенных десятилетий удерживать все эти страны в орбите «Советской коммунистической империи», о чем свидетельствуют последовательные подавления восстаний в Венгрии, ГДР, Чехословакии, Польше.

Таким образом сталинский аппарат угнетения и насилия добавил к огромным жертвам Второй мировой войны новые жертвы уже в мирных условиях.

Внутри Советской страны одними из первых жертв сталинского режима в послевоенный период стали советские военнопленные, чудом выжившие в условиях фашистских концлагерей, но оказавшиеся неблагонадежными с точки зрения чекистских спецорганов. Проводились широкомасштабные наказания предателей Отечества без различия персоналий, типа поголовного выселения еще в 1944 году крымско-татарского народа, наряду с аналогичными акциями в отношении не менее «подозрительных» некоторых народов Северного Кавказа, которые были реабилитированы десятилетия спустя практически вместе с теми же советскими военнопленными.

Между тем, разве не предварительное «братание» Сталина с Гитлером при одновременной изоляции от западных союзников создало ситуацию, когда в 1941 году судьба огромной страны в буквальном смысле слова висела на волоске, а народы этой страны (в первую очередь, украинский и белорусский, понесшие наибольшие жертвы) были поставлены на грань национального выживания?

Не менее важно коснуться историко-методологических аспектов. Дело в том, что название «отечественная», которое получила война 1941 – 1945 гг., преемственно связано с Отечественной войной 1812 года.

 Согласно классической историографии, Отечественная война 1812 года закончилась в декабре 1812 года изгнанием захватчиков за западные границы Российской Империи, определенные условиями Тильзитского мира 1807 года. А в январе 1813 года начался, по официальной терминологии, заграничный поход русской армии. Как выше было отмечено, заграничный поход русской армии завершился штурмом Парижа с последующей капитуляцией его гарнизона 31 марта 1814 года и отречением самого Наполеона Бонапарта от власти 6 апреля 1814 года, которое можно рассматривать как акт капитуляции Франции и ее вооруженных сил.

Поэтому, если следовать классическим канонам историографии Отечественной войны 1812 года, после выхода Красной армии на государственную границу начался «заграничный поход Красной Армии» (автор категории Петрович В.Г.). В соответствии с этой концепцией штурм Берлина и капитуляцию Германии следует вынести за временные рамки собственно Отечественной войны, начавшейся 22 июня 1941 года и соотнести их с окончанием Второй мировой войны в Европе и общей для всех антигитлеровских сил победой над фашистской Германией.

 Более чем символичным выглядит то обстоятельство, что для сопоставляемых заграничного похода Русской армии 1813-1814 годов и Отечественной войны 1941- 1945 годов временные интервалы между капитуляциями столиц (Париж – Берлин) и побежденных государств в целом (Франция – Германия) практически идентичны - порядка недели.

На основании вышеизложенного, и чтобы быть объективными и достоверными, хотя бы в методологическом плане, в глазах потомков, о которых упоминал в своем заявлении от 2011 года Президент, а ныне премьер-министр Российской Федерации Дмитрий Медведев, стоит разрешить следующую дилемму: или сохранить официальное название «Отечественная война 1941 – 1945 гг.», но добавить новое «Отечественная война 1812 – 1914 гг.», или сохранить название «Отечественная война 1812 года», добавив новое – «Отечественная война 1941 – 1944 гг.». Второй вариант представляется предпочтительнее, так как базируется на классическом принципе, суть которого в модифицированном виде может быть сформулирована следующим образом: отечественная война начинается и завершается в пределах границ Отечества.

Отмечаемое в этом году 200-летие Отечественной войны 1812 года может служить надлежащим примером «эстафетной» передачи потомкам объективной исторической информации. Действительно, победа в Отечественной войне 1812 года классически определяется самим фактом полного изгнания французских захватчиков за границы Отечества к 13 декабря 1812 года, затем в январе 1813 года начался заграничный поход Русской армии, который продолжался по апрель 1814 года. Де-факто, день отречения самого Наполеона 6 апреля 1814 года классически интерпретируется не как отечественный символ, а как результат общих усилий России и ее основных тогдашних союзников – Пруссии и Австрии – в их совместной борьбе против Европейского монстра – наполеоновской Франции.

Данный исторический фактаж, полученный от наших предков, целесообразно учитывать в качестве примера при объективной интерпретации событий 1941-1945 гг. с последующей передачей информации об этих событиях будущим поколениям.

Представляется необходимым передать будущим поколениям правду об Отечественной войне 1941-1945 гг. во всем ее многообразии, какой бы она ни была, как это осуществили наши предки относительно подлинной истории Отечественной войны 1812 года. Это нужно не только для восстановления исторической справедливости, но и для правильного осмысления новыми поколениями исторического опыта, что является важной гарантией их достойного будущего.