Снайперский расстрел

Она всегда попадала в десятку. Или сердце...
Каждый выстрел посылал разрывную пулю точно в цель.
Каждое попадание выбивало кусочек мишени. На месте попадания не образовывались шрамы.
Там зияла пустота.

С каждым выстрелом пустота становилась всё больше и больше.
Глаза становились всё холоднее и холоднее. А сердце жёстче.
Вместе с осколками разрывных пуль разлетались кусочки раненой души.
И каждый раз, новый выстрел уносил с собой её маленький кусочек.

С любым, новым попаданием, душа таяла, словно дымка тумана в предрассветном часу.
Вместе с кусочками души улетал и кусочек любви, а вместо него рождался кусочек боли.
Боль собиралась горькими комками под кадыком, перекрывая дыхание и выжимала из души солёные слёзы.

Вместе с кусочками души разлетающимися в разные стороны, из окружающего мира осколки пуль вырывали такие важные и близкие душе частицы,
что жизнь без них теряла свои краски и привлекательность. Казалась пустой и не нужной.
Любой выстрел уносил с собой так много, что никакие усилия не могли заполнить поглощающую пустоту.

Пустела душа, остывая. Пустела и жизнь в которой становилось всё меньше и меньше любимых вещей.
И снайпер продолжал свой расстрел. Патроны у него не кончались, глаз сохранял былую меткость, а рука по прежнему была твёрдой.