Она была улыбчивая, обаятельная и очень пьяная

История написана не мной, но случавшаяся, я думаю не с одним из нас
Она была улыбчивая, обаятельная и очень пьяная.
Когда мы столкнулись с ней в гардеробе, она почему-то выбрала меня для того, чтобы рассказать пошлый анекдот. У нее заплетался язык, к тому жеанекдот, видимо, настолько ее веселил, что она периодически прерывала линию сюжета, чтобы похохотать. Я ловил каждое слово и почему-то боялся не понять соли повествования. Но анекдот оказался действительно смешным, и я улыбнулся.
Пока она говорила, я ее разглядывал. Невысокий рост и немножко детские черты лица, не смогли ввести меня в заблуждение. Ее смеющиеся глаза, блестящие из-под густой копны светлых курчавых волос, даже под влиянием алкоголя излучали зрелую мудрость. Изгиб темных бровей придавал лицу своеобразную красоту и аристократичность.
Мой взгляд скользнул по упругим джинсам и остановился на шелковой маечке, из-под которой острыми кончиками выступали соски. «Это красиво, - указывая на ее грудь, заметил я без тени вожделения, - но ты вроде девочка взрослая, можно уже было бы научиться носить нижнее белье!». Ни минуты не смущаясь, она ответила, что суббота для нее единственный день, когда она может одеваться так, как ей удобно.
Весь этот диалог протекал перед гардеробом. Она только что пришла и сдавала свою одежду, я – наоборот, собирался уходить. Внезапно она выхватила у меня из рук номерок и со смехом бросилась в клуб. Пробираясь сквозь толпу, она то и дело оборачивалась, лукаво улыбаясь. Я сразу принял условия игры. Даже не смотря на то, что я был абсолютно трезв, водоворот танца увлек меня. Она извивалась в моих руках и выполняла хитрые пируэты. Я был вынужден несколько раз поддерживать ее, чтобы она не упала. Мы веселились и баловались как
дети. Непринужденность ее поведения и пьянящая подвижность ее тела, давали мне ощущение, что я танцую с маленькой девочкой.
Когда мы, наконец, вышли из клуба, она прижалась ко мне, поеживаясь от мороза.
Попрощавшись с ее немецкими друзьями, мы сели в машину. Она непрерывно смеялась и говорила, что все это очень забавно и немного странно. Внезапно она сделалась серьезной:
- Как ты думаешь, сколько мне лет?
- Ты думаешь, этот вопрос для меня важен? Я почти уверен, что под статью я не попадаю. Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе 16?, - улыбнулся я.
- Мне 26, - она явно хотела меня удивить этой цифрой.
- Мы все находимся в предпенсионном возрасте. Мне случалось общаться и с более зрелыми женщинами.
- Я закончила банковскую академию и сейчас управляю подразделением в одном из крупнейших банков. Под моим началом находится несколько десятков взрослых мужиков, и каждый день я оперирую такими суммами, которые имеют шесть и более нулей.
Она произнесла эти слова заученной скороговоркой. На мгновение ее лицо исказила гримаса «деловой женщины», а в голосе появились властные и стервозные нотки. Она определенно желала произвести на меня впечатление и с интересом ждала моей реакции.
- Хочу тебя огорчить: мне абсолютно наплевать насколько высоко ты забралась по служебной лестнице, какая у тебя машина и сколько у тебя мобильных телефонов. Я стараюсь в любом человеке видеть, прежде всего, человека, а не его статус. В данный момент я вижу перед собой только маленькую девочку, которая хочет обниматься и целоваться. Надеюсь, что твое положение на работе еще не окончательно уничтожило твою подлинную личность.
- Ты все очень правильно говоришь. На работе я совсем другая. (в ее голосе появились грустные нотки) Единственное, что мне приносит радость
– это мои поездки во Францию. Вот и на Новый Год я лечу в Куршавель через Париж. Не хочешь со мной?
- У меня, к сожалению, другие планы.
Она положила мою руку себе на живот и прильнула губами к моему рту.
Я целовал глаза банковского служащего, которые ничем не отличались от глаз красивой и чувственной девушки. Я проводил языком по шее финансового сотрудника, но она имела такой же вкус, как у разгоряченного женского тела.
Когда поздний рассвет уже продирался сквозь темное осеннее небо, мы подъехали к ее дому.
Пока я вел машину, она все время смотрела на меня и улыбалась. Теперь она томно потянулась и сказала, что не хочет идти домой: «Если бы я была 18-летней девочкой, то, глядя на тебя, я бы сказала wow! Но сейчас я почти перестала верить людям». Я промолчал и, развернув фантик, положил ей в рот конфету.
Я подумал о том, что это будет захватывающим занятием – отыскивать в ее прожженном характере остатки светлых юношеских мечтаний. Ее слова о Париже дали мне надежду нащупать эти струнки забытой сентиментальности.
Вот только как быстро я смогу разгадать эту загадку? Сколько потребуется встреч? Сможет ли очарование общения с остроумной и понимающей женщиной перевесить пустоту в сердце?