буддийская притча

Император так любил напольные вазы, что уставил свои покои самыми красивыми из них — с золотой росписью и драгоценной инкрустацией. Император поручил любимому слуге бережно протирать дорогие вазы и кувшины и время от времени переставлять их местами.
    Однажды этот слуга случайно разбил вазу. Император пришёл в ярость и приказал казнить бедного слугу. Все придворные, жалея беднягу, пытались вымолить прощение для незадачливого слуги, но безуспешно. Однако император пообещал сохранить жизнь слуги при условии, что найдётся такой умелец, который склеит осколки и восстановит вазу.
    Но умельцы, только глянув на груду осколков, вздыхали и беспомощно пожимали плечами. А слуга тем временем прощался с жизнью и молился, чтобы император сменил гнев на милость.
     А в это время в город вошёл странствующий монах. Он услышал историю о разбитой вазе и о приговорённом слуге. Монах пришёл во дворец и сказал, что он исправит ситуацию.
 У  монаха была репутация святого человека, и все посчитали, что он сотворит чудо, чтобы восстановить любимую вазу императора.
   
 Монаха привели в покои императора, показали осколки. Но он смотрел не столько на осколки, сколько внимательно разглядывал галерею из дорогих ваз, которые были изготовлены лучшими умельцами. Затем  монах попросил принести ему палку. Его желание было выполнено.
    В галерее толпились придворные, министры и слуги. Всем хотелось увидеть чудо
       Монах улыбнулся императору и, взяв в руки палку, начал быстро колотить по всем остальным вазам.
    Все присутствующие застыли в безмолвии. Какое то время, присутствующие, да и сам император полагали, что разбивание ваз является частью чуда, и молчали. Первым опомнился император.
     — Что ты наделал!
     — Я выполнил своё обещание, император.
    — Ты же обещал склеить вазу…
    — Я этого не обещал. Я сказал, что исправлю ситуацию, и я это сделал. В зале было две дюжины ваз. Расколотив эти вазы, я спас две дюжины людей от смерти.
     — Каких людей?
    — Тех, кто в будущем мог разбить эти вазы.
     Придворные ещё никогда не видели своего императора в таком гневе. Он приказал связать монаха и растоптать его слонами.
    Привели слона. Монах лежал связанный на полу. Воины окружили сцену казни, чтобы предупредить неожиданные вмешательства толпы.
    Все видели, что  монах лежал совершенно неподвижно, и слышали, как он тихонько молился. Слон не двигался с места. Слуга ударил слона прутом. Слон не шевельнулся. Слуга  ударил слона ещё раз. Слон попятился, потом развернулся и пошёл в другую сторону. Толпа ахнула.
    — Стойте, — закричал император. — Уведите слона немедленно и развяжите монаха!
  Монаха развязали. Император приказал ему приблизиться и сказал:
    —  Я обещаю, что прощу тебя и прощу слугу, если только ты поделишься со мной своей тайной. Я понял, что ты знаешь какую-то молитву, чтобы успокоить слона.
    — О, нет, я не знаю молитвы, чтобы успокоить слона. Я знаю только молитву, чтобы успокоить себя.
     — Расскажи мне!
    — Конечно. Есть только одна правильная молитва — молитва любви. О, император, я верю, что мы все от Бога. И ты, и я, и слон и воины с мечами и эта толпа — мы Его  и всё что происходит — часть его великого замысла. Я люблю Бога и значит, я не могу не любить тебя и этого слона. Когда я лежал связанный на земле, то я думал о том, что этот слон — прекрасный добрый и мудрый зверь. Я любил этого слона и восхищался его силой. Я думал о том, что ты — величайший из императоров и мудрейший из правителей. Моё сердце было преисполнено восхищением и любовью к тебе. Я желал счастья и добра и тебе и слону. Если бы я позволил ненависти и страху овладеть мной, то они умножились во много раз, и все твои плохие свойства возобладали бы. Слон не тронул меня: звери чувствуют любовь лучше, чем люди.
     — Как же ты мог любить меня, приговорившего тебя к смерти? Ведь ты всего лишь преподал мне урок, что разбитая ваза — ничто по сравнению с человеческой жизнью. Как же ты мог восхищаться моей мудростью, если я хотел убить человека из-за груды бездушных черепков?  — Ого! — сказал Мастер  — молитва  действует даже лучше, чем я думал.