- Ща я тебе вставлю и поедем обмывать! –
этот возглас страждущего вепря раздался у нас во дворе в воскресенье
аккурат за час до полудня. Заинтересовавшись сим
интимным нюансом в
аномальных, с точки зрения места для любви, условиях, я высунулся в
окно, чисто с целью пополнить свой кругозор.
Но кругозор не
пополнился. И не потому, что я в поисках завораживающего зрелища, как
испуганный хомяк из норы, высунулся по пояс в окно посереди северной
зимы. А потому, что действие на улице, даже несмотря на витающий вокруг
образ жесткой эротики, усиленно воссоздаваемой сложноконструктивными
предложениями двух грузчиков, было сугубо деловое и домашнее.
Два
мужика упрямо пихали диван в зад Жигулей модели номер четыре. Причем
что Жигули, что диван, были раритетами, по-видимому, одного года
выпуска. Если
абстрагироваться от облика используемых предметов и
посмотреть на все с точки зрения опытного психиатра, то казалось, что
один динозавр неумело пытается
полюбить другого. Причем с обоих сыплется пыль веков, и ровным матом стелется по округе.
Диван
не лез. Он не хотел. Он считал себя еще крепким и молодым для того, чтобы быть помещенным в самый зад какой-то Жигулятины.
Два
кренделя, вожделея о грядущей выпивке, не слушая стона дивана,
судорожно толкали его в машину. В этой борьбе диван уже потерял одну,
коротенькую ногу,
когда в приступе отчаяния попытался ухватиться ей
за багажный проем, и теперь вообще собирался потерять диванную честь,
поскольку его веселенькая обивка уже
зацепилась за лежащий в багажнике домкрат.
-
Иэээх! – применив смекалку, мужики, отойдя на метр от машины, с размаху
метнули непокорную мебель в багажный проем. Озадаченный диван, на
старости лет
научившийся, ко всем прочему еще и летать, крякнул от
удивления и врезался своим многострадальным боком куда-то мимо проема.
Жигули скрипнуло и дернулось
вперед на полметра. Мужик, проходивший
спереди не ожидал от пустой машины такой пакости, и поэтому, получив
удар в ноги, счел за счастье преклонить колени
перед нашим автопромом.
Два
грузчика озадаченно почесали репы и синхронно извинились. Вот если бы
они послали его по матери, он бы пошел и, глядишь, все было бы хорошо.
Но они
извинились...
- Ничо, ничо, бывает! – упавшее тело миролюбиво поднялось с колен. Судя по «Бывает, бывает», его не первый раз бодают машины.
-
Диван грузите? – пострадавший пылал интересом – А давайте помогу.
Мужики переглянулись и прикинув, что втроем победить упрямую мебель
шансов явно
больше, согласились.
- Делаем так! Ты – вновь
образованный лидер указал пальцем на одного, самого мелкого мужичка –
лезь во внутрь, и принимай диван там. А я, вот с ним, будем
тебе его снаружи подавать.
Мелкий
радостно закивал головой. Перспектива сидеть в машине и ждать, когда
тебе подадут диванчик выглядела намного лучше, чем на морозе корячить
этот
самый диван в машину. Еще и без гарантий его туда вкорячить.
В
общем, дислокация – два мужика приподняли диван, который уже устал
курсировать между небом и землей, и мечтал только об одном, чтобы его
поскорей
сожрали дикие бобры, а на остатки нассали мыши. Только обязательно полевые.
А внутри, приготовившись направлять, принимать и руководить, раскорячился мелкий хитрован.
- Давай!!! – мелкий дал отмашку.
- И ррраз! – диван пошел в направлении багажника.
-
И дддва!! – крякнули мужики, когда диван привычно растопырил свои
конечности, и зацепившись за край проема, застонал человечьим голосом.
-
Иии триии! – мужики впились копытами в землю, и диван с грустным стоном
сдался. Ну, как сдался. Он согласился поместиться в машину. Улыбки
озарили суровые портреты мужиков, которые от напряжения уже мало чем
отливались от работ Пикассо.
… А диван тем временем изящно и красиво пикировал вовнутрь.
Удар
был мягкий, почти неслышный. И только судорожная пятерня показавшаяся
из открытой задней двери намекала на то, что диван-то еще о-го-го! Рано
его в запас
списывать!!!
А мужики на улице все продолжали
радостно хлопать друг друга по плечам, поздравляя с удачным завершением
трудной операции. Их радость продолжалась бы еще вечность, но тут
внезапным диссонансом во вселенскую радость вкралось тихое, но явно
противопоставляющее себя, всеобщему ликованию, слово.
И это слово
было – "пидорасы!". Оно тихой птичкой-синичкой вылетело из недр машины, и
мгновенно прервало ликующий поток других слов.
- Чооо! – суровые
заполярные мужики не поняли сей изысканной шутки. – А ну, иди сюда! – и
крайний дернул торчащую руку из машины. Но, несмотря на малый рост и
дохлый вес, мелкий мужик сидел в салоне прочно. Он даже не пошевелился.
Дабы лицезреть такое чудо, мужики лично наклонились к дверям.
А
там, ласково улыбаясь удачному вечеру, на них драным боком смотрел
диван. Диван торчал, как и было задумано, и даже немного поскрипывал от
удовольствия,
вжимая мелкого товарища, частично в пол, а частично в
передние сидения. Заднее было заранее снято, отчего всем внутри стало
стразу удобно и комфортно.
Но самое страшное, что для того, чтобы
извлечь гражданина из-под дивана, понадобилось диван опять вытаскивать.
И все бы ничего, но за минуту до этого, внезапный помощник, видя такое
дело, принял грамотное решение, и бочком-бочком свалил от греха
подальше.
Все закончилось хеппи эндом... Мелкий мужичок
видать там, в багажнике придавил себе очень важную мозговую извилину, и
родил решение. И уже через десять минут
я наблюдал, как на веревке за
машиной, по гололеду едет диван о трех ногах, распугивая на поворотах
пешеходов. И только собаки лаяли в недоумении, пристраиваясь на ходу
отлить на угол дивана...
А таким он стал, когда привезли его домой! 
РАЗДЕВАЕМСЯ ГОСПОДА,РАЗДЕВАЕМСЯ !
