Фильм №75 - Китайский квартал (Роман Полански)

«Китайский квартал» (Chinatown) — психологический детектив снятый в 1974 году режиссёром Романом Поланским (Roman Polanski).



Непревзойденный Джек Николсон исполняет роль частного детектива Джейка Гиттеса из довоенного Лос-Анджелеса. Гиттес принимает предложение загадочной богатой красавицы (Фэй Данауэй) заняться расследованием обстоятельств тайного романа на стороне ее мужа - инженера. Согласившись на это дело, Гиттес не подозревал, что окажется в центре тайных скандалов, беспредела коррупции и скрытых махинаций, правда о которых всплывет однажды ночью вместе с телом несчастного инженера...



Сюжет совершит не менее тридцати поворотов, прежде чем ужасная истина или истинный ужас откроется. Даже в классическую эпоху фильмов нуар такую запутанность мало кто мог себе позволить. Но эта сверхсложность — вовсе не из-за нерадивости сценариста Роберта Тауна (получившего «Оскар»), без нее не возникло бы ощущения, будто и вправду находишься в Чайнатауне, где за каждой фразой, надписью и жестом скрывается совсем другой смысл. И даже не стоит пытаться разобраться, потому что правда может улыбнуться совсем не человеческой улыбкой. Как советуют полицейские в Чайнатауне, «совершай как можно меньше движений».



Но сюжет не слушается, и с каждым его поворотом над Лос-Анджелесом все тревожней стягиваются инфернальные тучи. Таких мрачных закатов еще ни одному режиссеру, работавшему в жанре фильма нуар, не удавалось снять. Поланский, поставивший «Китайский квартал» спустя пять лет после зверского убийства беременной жены и за два года до бегства из США в связи с обвинением в педофилии, был первым. Еще один шаг — и можно будет увидеть ад.



Весь фильм можно счесть изысканной кинематографической шуткой, попыткой издали подступиться к постмодернистской эстетике. Но Полански отказывается даже от той мрачной иронии, что непременно наличествовала в классических «чёрных фильмах» – и, напротив, со строгостью, с редкой настойчивостью и серьёзностью воспроизводит философию жанра. Только переосмыслив её в соответствии с умонастроениями своего, глубоко разочарованного времени. Неумолимый рок и вообще «знаки свыше» предстают до боли знакомыми, словно обретя плоть и кровь – прозаичную форму явлений: Джейк искренне не может уразуметь, во имя чего («Ради будущего, мистер Гиттес, ради будущего») Кросс, вроде бы ничем не обделённый, проворачивает опасные махинации.