Уверенное центральное русло при подходе к большой воде распалось на множество протоков и ответвлений, но куда б ты ни шел все равно попадешь в океан хаоса, как попал в него я. Не далеко от дельты потоки целостности еще не полностью перемешаны в первичный суп и поэтому там встречаются разрозненные островки стабильности, за один из которых обреченно цеплялся я. Комната в салатовых обоях, линолеумный в серый рисунок пол, штукатуренный потолок, выцвевший в бежевый крашенный подоконник удерживающий запотевшее окно, на окне - герань. Последний обломок реальности в котором я еще пробуду несколько мгновений перед тем как мироздание расстворится в самом себе.

Я сидел в тени раскидистой пальмы, в круге утоптанной площадки чернокожие танцоры ритмично раскачивались под регги солнечного света выбиваемого лучами вечного светила из расположенных в ряд барабанов, цимбал и прочей перкуссии. Хор завывал нестройно выводил меланхоличную мелодию послеполуденной неги, навевая на меня сладкую дрёму. Мои веки сахарно слипались, разум погружался в знойное марево, время практически остановилось и едва продвигалось по своему руслу вязкой темной смолой. Хорошо, конечно, так отдыхать, но надо следовать дальше и я нехотя потёк по неспешной канве событийности.

Скоростной спуск по гладкому желобу закончился неожиданным трамплином и я грохнулся на рассохшуюся почву возле покосившегося деревянного указателя, направлявшего под углом в 45 градусов прямо в землю заострённой дощечкой с полустёртой надписью "Занзибар". Рассчитав точно точку вхождения вектора указателя в плоскость поверхности, я послюнявил средний палец правой руки и приложил его к расчетному месту воздействия. Этого было вполне достаточно для рекреации духовной кондиции и обретения материальной связки с внешним миром, да и Африка сделалась менее инферально черной в астральной проекции. Вот теперь, после проделанной ответственной работы, кстати, не плохо бы и повеселиться. Эй, аборигены, где вы там, поддайте музыки с плясками!

Вошли санитары. Крепко, уверенно схватили меня за руки, перевернули, подвесили вверх тормашками к потолку и удалились. Тут же в комнату зашла медсестра в коротком белом халатике на голое тело, подошла вплотную ко мне, развернула полы и придвинула щетинистый лобок к моему подбородку. В нос мне ударил сильный запах зрелой женщины, губы мои уперлись в упругий клитор так что язык рефлекторно вылез наружу и наполнился малосольным вкусом. Однако, неожиданный изврат - меланхолично отметил я и потерял всякий интерес к происходящему, лишь краем сознания наблюдая как женское воплощение мстит мужскому самолюбию за все века гендерного унижения. Но вскоре экзотическая экзекуция была окончена, медичка отошла к стене и под моей головой в полу открылся люк. Фемина что-то нажала на сенсорной панели, раздался легкий щелчок и зажим удерживающий мою тушу, видимо, разжался, отпуская меня в свободное падение в зияющую пустоту.

Погас свет. Темноту прорезал неровный луч проектора и на удалённой от меня стене замелькало изображение, сначала мутное, вне фокуса, но через секунду-другую обретшее четкость и контрастность. В показываемом мне фильме мужчина кавказкой внешности гонялся за молодой белокурой девушкой, вскоре настиг ее, повалил на землю и, судя по всему, начал ее грубо насиловать. Будь я проклят если так поступлю хотя бы раз в жизни - подумал я и, словно прочитав мои мысли, курчавый брюнет обернулся, вперился чернявым взглядом с экрана на меня и в его чертах лица я с ужасом узнал себя. Проклятые экспериментаторы, это не может быть правдой! Монтаж, компьютерная графика, искусный грим, что угодно, только не вопиющая задокументированная реальность! Будь я проклят если такое произошло на самом деле! Тут проектор потух и в погрузившемся во тьму зрительном зале гулко продолжали звучать мужские страстные хрипы да девичий стыдливый стон.

Я сидел в углу оббитой мягким голубой комнаты. Откуда-то сверху звучала плавная лирическая музыка, потом в мелодичную канву вплелся чистый женский голос издающий протяженные гласные звуки: а-а-а-а-а, у-у-у-у-у, о-о-о-о-о. Неожиданно речитативом вступил другой женский голос - более низкий, с эротичной хрипотцой: - Ну здравствуй, мой друг, я - Сюзанна, твой ангел-хранитель, твое небесное альтер-эго, твой талисман удачи, когда ты в беде и я тебя всегда выручала, ты такой безрасудный, будто не замечаешь, что каждый поступок имеет следствие и последствия могут быть не такими уж приятными как ты ожидаешь... Я спросил в никуда: - Так где же я нахожусь? Нежный женский голос ответствовал: - Ах, неужели ты не догадываешься где ты, ведь стены этого помещения покрыты нетравматичным материалом, длинные рукава твоей рубахи завязаны узлом за спиной, а крепкие санитары каждый день вводят в тебя психотропное вещество вызывающее удивительнейшие видения и после этого ты еще спрашиваешь где ты... Голос смолк, музыка стихла, воцарилась тишина. Вот все и объяснилось - так просто, так безнадежно банально и элементарно пошло.

И что-то пошло не так. Дернулось, потянуло, порвалось. Хруст суставов, лопающиеся сухожилия, ломающиеся кости, рваные раны. Трагедия. Панический ужас моментально захватил все сознание и превратился в непрерывную пульсацию отчаяния. Непрекращающаяся агония разума, словно внезапное нисхождение в ад - навсегда и безнадёжно. В глазах красное, в мозгу боль. Затемнение. Я опять очнулся от кошмарного сна. Сейчас все объяснится.

Она появилась предо мной откуда-то из пенных волн повседневной жизни, но казалось была частью чего-то целого, общего со мной. Я смотрел в ее вопрошающие бархатные глаза и сам задавался вопросами - кто смотрит на меня из этих глаз, почему я нахожусь по эту сторону женского взгляда, а не сам смотрю из него, насколько равнозначно моему постороннее сознание и как определяется воплощение созерцателя? Глупа человеческая рефлексия, на самом деле в этот момент были только я и ты, поэтому в следующее мгновение ты уже владела мной, а я тобой. Мы стали чем-то единым продолжая тем временем смотреть друг другу в глаза. Но краток был радости миг.

Сердце из стекла выпало из моей груди, ударилось об пол и взорвалось салютом сверкающих осколков. В каждой брызге кардиофрагмента зародилась новая вселенная со своими законами мироздания и фундаментальными константами. В одном из тысячей этих мельчайших кусочков находился и этот мир со мной, с выпавшим из меня и разбившимся сердцем из частей которого произошли множественные проекции бытия в одной из которых был и я. Осколки с течением времени разлетались все дальше и дальше друг от друга, я наблюдал за удаляющимися во тьму искрами и когда они скрылись за горизонтом событий обратил свой взор во внутреннюю сферу и наткнулся там на посторонний пытливый взгляд.

О сознание, сыграй мне классическую симфонию мироздания, возьми аккорды звездных систем, яви мелодии галактик переплетающихся во вселенскую музыкальную композицию. Темная комната, мягкий вельветовый диван, на отдалении во мраке светил диодный индикатор музыкальной стойки, из хай-эндовских динамиков льется звучание филармонического оркестра вызывая странное ощущение нахождение оркестровой ямы где-то впереди и сверху. Чувство самоощущения растеклось по прозрачному звуковому аквариуму, телесность терялась в аудиопревалирующем окружении. И так продолжалось 74 минуты пока симфонию не оборвал хрустальный звон.