© Юрій Гудименко

У большинства стран европейской цивилизации есть так называемые национальные персонификации: символы, которые напрямую связаны с государством, характером и ментальностью народа. Это не гербы и не традиционные символы, вроде борща и калины у украинцев. Это именно персонификации, воплощения страны и народа в образе человека или животного, с присущими им чертами. У США, например, это хитрый седоватый Дядя Сэм, у Китая – вечный дракон, у Австралии – боксирующий кенгуру, у Исландии – прекрасная дева, Повелительница горы. Поэтому в прессе иногда можно встретить заголовки вроде «Китайский дракон точит когти на Корею» или «Дядя Сэм объявил войну терроризму».

Так вот. У России национальной персонификацией считается образ Родины-матери, она же Матушка-Россия. Кто не помнит плаката «Родина-мать зовет» и не видел омерзительных памятников в Киеве (угу) и в Волгограде, напомню: это бесформенная баба лет сорока с мечом в руке и таким выражением, э-э-э, морды лица, как будто на неё одновременно немцы напали и блины на сковородке подгорели. При этом Родина-мать всегда огромна, как сама Россия, так же страшна и бессмысленна. Ну, кто памятники видел, тот понимает. Пугающий размер, пугающее лицо, пугающая ебанца в глазищах. Но в целом образ выглядит скорее глупо, чем страшно. Ну, большая. Ну, омерзительная. А чего она с мечом? Мужики-то где? Все в полюшке уже легли? Или пьяные валяются? А, мать?..

Очень понятный национальный идентификатор, между прочим. С детства приучает россиян, что их Родина выглядит хуёво.

У Украины же национальной персонификацией в мире считается казак Мамай. Этот символ нам знаком с раннего детства, ему многие сотни лет, и он восхитителен в своей полноте, в своей бездне смыслов.

Мамай красив, спокоен и задумчив. Он не беден, он дорого и со вкусом одет. Эдакий украинский Будда, только без лишних в дикой степи мыслей про «непротивление злу насилием» – на что недвусмысленно намекают лежащие рядом сабля и пистолет. Он тихо наигрывает какую-то неслышную нам мелодию на кобзе, а рядом с ним стоит штоф и рюмка с горилкой – не только намёк на приятное времяпровождение, но и символ неизбежной смерти: и штоф, и чарку клали казаку в могилу, а могилы всегда были полны: немного казаков доживали до старости в буйные годы...

За спиной Мамая стоит его верный конь – символ скоротечности жизни, символ войны, символ боя и вечного бега по бескрайнему Дикому Полю, по Великому Лугу, по которому бежать ему всю жизнь и всю смерть. И растёт позади Мамая дуб, великое дерево мудрости, спокойное, как сам казак, от корней до верхушки напоминающее об Украине, которую прикрыл Мамай своей спиной и саблей. На небе обычно тучи, или беззвёздное, неспокойное небо. Неспокойный, буйный мир. Спокойный, уверенный в себе казак.

Рисунки Будды-Мамая часто сопровождались девизом: «Я козак Мамай, мене не займай». Недвусмысленная фраза, замаскированное предупреждение. Не трогай меня, если хочешь жить. Сядь рядом, налей себе горилки, послушай мою песню. Не вреди мне, не прерывай моей музыки, не трогай мой дуб, моего коня не трогай. Ведь сабля рядом, и рядом пистолет, и дуб, под которым ты ляжешь в мою землю навеки. Не займай мене.

В этом символе – вся Украина. Одинокая в поле – казак Мамай всегда один, на перекрестке путей. Мирная – до поры до времени. Странная – и спокойная. Не белогорячечная истеричка Родина-мать, не хитрый Дядя Сэм, не зубастый дракон. Спокойствие украинской природы. И её же ярость.

Не займай.

© Юрій Гудименко

Когда Россия говорит про «русский мир», она пытается показать успешный проект расширения государства во все стороны, зрительно похожий на растекание тающего куска мороженого «пломбир» по карте Северного полушария. Стройными рядами российские солдаты и первопроходцы завоёвывают для любимой Родины всё новые и новые земли, несут за собой свет цивилизации, в свободное время строя театры и оперы, а по выходным – храмы и планетарии.

Согласитесь, это хуйня.

Россия, пытаясь растечься по карте, регулярно натыкалась на тряпки, которые это пятно корректировали и подтирали. По странному стечению обстоятельств, тряпки эти обычно оказывались ссаными. И Россия затекала обратно в границы, ища слабинку, в которую бы опять могла затечь.

Поехали на примерах. Проект «Желтороссия» (нет, это не шутка): отторжение у Китая его северо-восточных областей и колонизация этих земель русскими. На деле же при попытке реализовать проект Россия получила лютых пиздюлей от Японии в русско-японской войне начала ХХ века. Японцы забрали себе территории, опекаемые Россией, включая Порт-Артур, а последний пережиток «Желтороссии», Китайско-Восточная железная дорога, была продана Советским Союзом всё той же Японии уже при Сталине.

А самым известным местом несостоявшейся «Желтороссии» (господи, каждый раз смеюсь, когда пишу) стала Желтугинская республика, которая на самом деле не была, конечно, республикой, а была филиалом ада на земле.

Дело в том, что существование государства русских возможно только в одном из двух форматов: 1) пиздец и хаос, 2) пиздец и диктатура. Собственно оба этих формата и попробовала за несколько лет Желтугинская республика. Сначала был пиздец и хаос: в начале 80-х годов XIX века на пограничных с Китаем землях Российской империи разошлись слухи о залежах золота на китайской реке Мохэ (Желтуга), и на Желтугу рванули через границу русские авантюристы. Был основан посёлок золотоискателей, который быстро разрастался и переполнялся посконным русским пиздецом.

Анархия украинцев – это Сечь с выборным гетьманом, это Махно с чёрным флагом, это борьба за власть и внутренняя грызня. Анархия русских это кровь, водка и дерьмо – смешать, но не взбалтывать. «Желтугинская республика» на китайских землях стала адом. Постоянные убийства, насилие и пьянство стали буднями «желтугинцев». Золото, выкачиваемое из земли, сносило русским крыши похлеще псилоцибиновых грибов. При этом добытое золото русские патриотично сдавали не задыхающейся от его нехватки России, а местным китайским скупщикам, которые давали лучшую цену.

Цены в «республике» были бешеными: бутылка лимонада стоила 12 рублей, а пуд сухарей – 16 рублей, при том что в недалёком Благовещенске фунт хлеба стоил десять копеек. Главную улицу 15-тысячного посёлка назвали Миллионной, на ней же грабили, блевали, насиловали и убивали друг друга днём и ночью благодарные судьбе за халявное золото желтугинцы. После особо жестокого убийства (неизвестные четвертовали местного повара) желтугинцы попытались протрезветь и перейти от хаоса к диктатуре. Как часто бывает в этих случаях, к управлению русским быдлом русское быдло привлекло иностранца.

На сходе желтугинцы выбрали «президента республики» – подданного Австро-Венгрии Карла Фоссе. Тот педантично подошёл к вопросу, и первые две недели правления население посёлка несколько уменьшилось из-за постоянных казней и жестоких порок, которые нередко заканчивались мучительной смертью выпоротых. Переход от хаотического пиздеца к диктаторскому пиздецу выжившие желтугинцы восприняли с облегчением: тяжёлая для русского мозга мысль об отсутствии крепкой руки с зажатой в ладони плёткой наконец-то рассосалась и ушла в небытие.

Впрочем, долго наслаждаться новообретённым раем под пятой крепкого австро-венгерского хозяйственника желтугинцам не удалось. Китай выслал армию, которая снесла с лица земли кроваво-вонючую «республику», которая не дожила и до своего трёхлетия. Китайских жителей «республики» демонстративно казнили на главной площади посёлка, а русских брезгливо выслали на историческую родину. История «ЖНР» закончилась.

«Русские Гавайи». В 1816 году российский представитель начал налаживать дипломатические (о да!) отношения с королём (читай, вождём) большей части Гавайских островов. Российский представитель начал разыгрывать настоящую «игру престолов» на Гавайях, интригуя и лавируя между местным царьком Каумуалии и королём всего архипелага Камеамеа, параллельно получив в собственность несколько деревень с туземцами и зачем-то раздав русские дворянские фамилии гавайским вождям. Закончилась история ожидаемо: американцы, в чью зону влияния входили Гавайи, вооружились ссаными тряпками и выгнали русских с архипелага. Россия утёрлась и промолчала.

«Русское Сомали». В конце 19 века на берег Французского Сомали высадились 150 казаков-«ихтамнетов» под командованием авантюриста Ашинова, напоминающего уровнем интеллекта и общей бородатостью нашего современника – казака Бабая. Казаки Ашинова набрели в пустыне на заброшенный форт Сагалло, который окрестили «Новой Москвой», подняли флаг, поставили палатку-церковь и провозгласили, что «пятьдесят вёрст по берегу и сто вглубь – русская земля». Французы бородатых бомжей на своей земле не оценили, и по примеру американцев вооружились ссаными тряпками, которые материализовались в виде эскадры из крейсера и трёх канонерских лодок, выгнавших «ихтамнетов» из «Новой Москвы» к чёртовой бабушке. Россия забрала своих бомжей, пересчитала, отметила некоторое уменьшение их поголовья и этапировала всех выживших участников «экспедиции» по домам.

«Русская Аляска». Русские очень, очень любят поговорить о том, что «Сибирь да Аляска – два берега» и что Аляску, конечно, надо вернуть взад, то есть в Россиюшку. Вопрос о том, как можно через полтора века возвращать законно проданное имущество, их как всегда не очень волнует, равно как и причина, по которой Аляску вообще продали. А причина проста, как валенок.

Во-первых, в бюджете и общей структуре российского государства Аляска была влагалищем с пришитым рукавом. Южнее Аляски уютно расположилась британская Канада (а отношения с Британией у России были не то чтобы идеальными), а ещё южнее находились Соединённые Штаты, явно усиливающиеся с каждым десятилетием. Да, Аляска приносила кой-какой доход от торговли пушниной, но выходило так, что Аляска рано или поздно всё равно окажется в составе США: удержать её Россия вряд ли смогла бы. Оставался только один вопрос: отберут американцы Аляску военным путём или мирным. Это было во-первых.

А во-вторых, русские колонисты занимались в основном грабежом и геноцидом местного населения, которое было и от грабежа, и от геноцида не то чтобы в восторге. Поэтому периодически российских военных и колонистов гоняли по Аляске вооружённые ссаными тряпками местные индейцы. Тряпки на морозе замерзали и твердели, отчего нанесённые ими раны болели и гноились. Это была шутка-морковка, конечно, но факт того, что вооружённые луками и копьями индейцы давали усиленных пиздюлей хорошо вооружённым российским солдатам – он, без сомнения, умиляет.

На примерах. Восстание алеутов Лисьей гряды. Алеутам не совсем понравились некоторые тенденции русско-алеутской дружбы (например то, что мореход Соловьёв экспериментально проверял проникающую способность пуль своей винтовки, связав спиной к груди двенадцать алеутов – пуля, говорят, остановилась в девятом человеке). Поэтому, выждав удобный момент, алеуты в начале декабря 1763 года напали на русских промышленников, перебив их полторы сотни. В ответ русские устроили карательный рейд по островам Лисьей гряды, уничтожив от трёх до пяти тысяч человек, включая стариков, детей и женщин. «В первые 30 лет контактов с русскими коренное население Алеутских островов сократилось, по самым скромным подсчетам, в три раза», – коротко сообщает по этому поводу «Википедия».

В 1745 году команда судна «Св. Евдоким» компании купца Чебаевского впервые вошла в контакт с алеутами, населявшими так называемые Ближние острова. Устроившись на зимовку в бухте на острове Атту, промышленники перебили всех не успевших бежать обитателей одного алеутского селения, в том числе женщин, которых заколов, сбросили с утеса в море. Промышленники оправдывались тем, что островитяне и так должны были погибнуть от голода, поскольку все их продовольствие было отнято русскими.

Теперь стоп. Перечитываем последнюю фразу ещё раз. Русские. Отняли. Всё продовольствие. У людей. И убили их. Потому что они всё равно умерли бы от голода без продовольствия, отнятого самими русскими!

(На этом русские промышленники, кстати, не остановились и, захватив еще одно селение, истребили до сорока человек, оставив в живых только молодых женщин – «для услуг».)

В итоге цена пушнины (а золота на Аляске тогда ещё не нашли) была для России слишком велика, а угроза потерять Аляску отработанным американским методом «the pizdulies» была более чем реальной. Поэтому когда великий князь Константин Николаевич (младший брат Александра II) вынес на рассмотрение императора вопрос о продаже Аляски американцам, и сам царь, и его министры сразу и целиком поддержали эту идею. Вяло поторговавшись с представителями США, Россия продала Аляску за 7,2 миллиона долларов (около 100 миллионов долларов на нынешние деньги). Эти деньги немедленно пошли на покрытие российских долгов и срочные покупки, в том числе на закупки для железных дорог. Хорошая сделка. Как казалось тогда. Потом, когда американцы нашли золото, когда построили нормальные дороги и порты, красивые дома и большие уютные города, русские захотели Аляску обратно. Типичное поведение неудачников, причём неудачников слабых, но жестоких. В мире сильных людей сделка не имеет обратной силы.

Подведём итоги.

«Русский мир» успешно затекал туда, где не было конкретных интересов сильных государств (Сибирь) и успешно проёбывал все полимеры там, где получал отпор слабых или недовольство сильных (Гавайи, Финляндия). «Русский мир» жесток и слаб. Его можно и нужно уничтожать под корень. Под ноль. Под засейку солью. Delenda est.

«Русский мир» должен быть уничтожен. И может быть уничтожен. Обязан.

Или он уничтожит нас.