Волчья ягодка. Марина.

-- Мам, ты позвонила тёте Симочке? – Расплата голосом сына настойчиво требовала незамедлительного ответа и Марина бодро соврала:

-- Естественно.

-- И что она сказала? – Расплата не унималась и Марине пришлось мобилизовать вдохновение, что бы связно и вразумительно, а главное – правдоподобно и сжато рассказать, как именно тётя Симочка убеждала её, Марину, в абсолютной беспочвенности их с Тимом волнений.

-- Мам, хорош, врать, а? – Тим бесцеремонно прервал фантазии матери. В голосе сына слышались добродушные и слегка насмешливые нотки. – Ты что, патологически не в состоянии сказать правду и признаться в своей вине?

Марина заготовила полные лёгкие воздуха для того, что бы придать тираде о недоверии собственного сына к её исполнительности наибольшего накала. Но Тим, сделав вид, что не слышит обиженного сопения, продолжил, и Маринины запасы зашипели, как мокрая марля под утюгом.

-- Я вчера звонил дяде Роману. Они третий месяц как в Риме. У него там какие-то дела, а тётя Симочка вообще решила стать писателькой, целыми днями находится в творческих поисках и ловле вдохновения и потому хронически недоступна для окружающих. Так что ты там говорила про её советы? Замки сменить и поставить за свой счёт кодовый на общую дверь в парадное, я ничего не перепутал?

Марина продолжала обиженно сопеть в трубку.

-- Маам?! – Тим всполошился. – Ты что, обиделась? Ну не умеешь ты врать, так учись, пока есть у кого.

Посопев ещё немножко, дабы сын прочувствовал всю глубину и прочее, Марина осведомилась вполне нормальным голосом:

-- Так ты меня разводишь, что ли?

-- Что ли. – Тим улыбался так, что это было видно даже по телефону. – Только не развожу, а тренирую. Когда-то же ты должна научиться отличать правду от сочинений.

-- Ну и сколько правды в твоём сочинении?

-- Да почти всё. За исключением того, что писателькой тётя Симочка стала давным-давно  и издаёт уже пятый роман. Вернее, её роман издаёт дядя Роман, а тётя Симочка страдает в муках творчества и убеждает всех, что она не настоящая писателька, а просто притворяется. Мам, а можно притворяться писателькой при третьем переиздании четвёртой книги полным тиражом? Если что, то вопрос риторический. Мааам. Давай серьёзно?

Марине стало стыдно. У неё, конечно, иногда бывали не все дома, но отказать ей в тотальном отсутствии мозгов и умении ими пользоваться было сложно. Поразмыслив трезво над неудавшимся ограблением, она пришла к неутешительным выводам.

Во-первых: ни один здравомыслящий вор не станет просто так за здорово живёшь переться днём аж на третий этаж хрущёвки, вскрывать не совсем фанерную дверь под пристальным взглядом двух соседских глазков, долго и шумно, о чём свидетельствовали последствия, рыться в вещах, что бы в итоге ничего не взять. В том, что ничего не пропало, Марина была уверена на том простом основании, что брать у них с Тимом, кроме компьютера и двухсот долларов, было просто нечего. А в сохранности этого имущества она убедилась, как только обрела способность соображать.

Во-вторых: перепутать и залезть в их квартиру вместо чьей-то другой, было так же реально, как продавцу лотереек – выплатить кредит, взятый на трёхкомнатную квартиру. Пятиэтажек к округе было всего две и населены они были, преимущественно, пенсионерами, по-разному пьющими интеллигентами и незаметными студентами, снимающими вскладчину однушки на пятых этажах.

Из всего этого следовало, что вор залез именно туда, куда собирался, искал именно то, что ему было нужно, и, по всей вероятности, не нашёл. Последнее утверждение было, скорее, интуитивным. На всякий случай Марина поинтересовалась:

-- Тим, а ты в последнее время перед отъездом, чем занимался в городе?

-- Как обычно. Сессию сдавал. Магазинчик заканчивали с ребятами…а, ещё проводку тётьКате поменял на даче…вроде, всё. А ты чего спрашиваешь? Думаешь, это я чего натворил?

-- Да нет, Тим, это я так, в порядке исключения случайностей спрашиваю. Ладно, ребёнок, что-то я со всеми этими новостями чувствую себя, как пленный румын в траншее…. Нет, сегодня никуда не пойду. Попробую прибраться хоть немножко и подумать множко….Хорошо, я обязательно позвоню Симочке. Вот прямо сейчас и позвоню…Точно не нужно приезжать. Всё, ребёнок, пока.

Марина покрутила телефон и постучала ногтем по экрану. Привычный жест, который выдавал некоторую степень растерянности и разномыслия.