Волчья ягодка. Марина.

начало тут

-- Наташа, несколько лет назад ты мне уже задавала этот вопрос. – Марина меланхолично ковырялась ложечкой в вазочке с мороженым, наблюдая, как оно тает и смешивается в неопределимую по цвету и вкусу массу. – Ты помнишь, что я тебе ответила?

-- Помню, вы сказали, что между вами ничего нет.

-- Правильно. Ты спрашивала в определённом контексте. В контексте интимности. И я честно тебе ответила. Я вообще предпочитаю честность в подобных темах. – Марина рассматривала сидящую перед собой молодую женщину. За три года Наташа стала ещё невзрачней. Из когда-то неяркой, озабоченной проблемами вероисповедания, влюблённой в собственного мужа провинциалки, она превратилась в блеклую, невыразительную женщину, живущую в ограниченном мире, где всё поделено на два лагеря: «хорошо» и «плохо». При чём оба этих лагеря были абсолютно материальны. Как такое может быть в человеке глубоко верующем, для Марины оставалось загадкой. Её вообще изумляли люди, не способные рассматривать мир с разных сторон, как ребёнок, изучающий новую игрушку. Сравнение с игрушкой рассмешило Марину, она представила себе увлечённого малыша с яркой машинкой и улыбнулась.

-- А сейчас? – Улыбка Марины разозлила Наташу и она с вызовом изподлобья смотрела на собеседницу. – Если бы я сейчас задала тот же вопрос?

-- Я бы ответила так же. Между мной и твоим мужем ничего нет. Хотя я сомневаюсь, что это добавит тебе счастья. – Марина не удержала от шпильки. Потом она себя за неё отругает, но сейчас Наташа стала ей неинтересна в своей узколобости и слепой ревности.

-- Тогда вы должны дать мне слово, что между вами ничего не будет, и я спокойно уйду.

Марина от души рассмеялась. Нет, она всё таки потешная, эта некрасивая и неумная девица, которая так и не стала ни счастливой женой, ни образованным специалистом, ни частью большого города. Хотя де юре она всё это получила.

-- Наташ, я не буду давать никому никаких слов.

-- Почему? Потому что хочешь заполучить моего мужа в любовники? Как и тогда? – от злости Наташа перешла на «ты», хотя до этого всегда подчёркнуто «выкала», тем самым давая понять, что таким старухам, как Марина, нет места в жизни молодых.

-- Да нет. – Марина прикурила, порадовавшись, что, несмотря на сырость и прохладу, она выбрала для встречи открытую террасу. Она не собиралась курить, зная, что собеседнице это неприятно, но сейчас ей вдруг остро захотелось перестать заботиться о чужих  интересах  и делать только то, что хочется ей. Она с удовольствием затянулась и проводила глазами мокрую струйку дыма. – Потому что я ничего тебе не должна. Ты пойми – никто никому ничего не должен. То, что мы считаем долгом, всего лишь добровольный и осознанный выбор другого человека. Абсолютно любое наше действие создаёт конфликт интересов, и только мы сами вправе выбирать, как к этому конфликту относиться.

Наташа недоверчиво слушала Марину, явно не собираясь просто так менять тему. Но тему менять и не пришлось.

-- Вот смотри, Жене интересно общаться со мной. – Марина с нажимом выделила слово «общаться». – Мне интересно общаться с ним. Тебя это возмущает и подвигает на скандалы. У каждого из нас возникают некие неудобства. И каждый из нас для себя решает, стоят ли наши действия наших неудобств, с ними связанных. Я не могу заставить тебя не злиться, но я могу попробовать с тобой поговорить и объяснить. Ты не можешь заставить меня не общаться с тем, с кем я общаюсь, но ты можешь доверять мужу. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Глядя на понурую фигурку, Марина в какой-то момент засомневалась, что Наташа вообще её слышит.

Однако, довольно противное состояние, когда ты точно знаешь, что не делаешь ничего предосудительного, но обстоятельства требуют неких объяснений с людьми, которые не настроены на обсуждение ситуации. По мере возможности, она всегда старалась избегать подобных моментов, но не в этот раз. С Евгением Марина общалась много и часто в первую очередь по работе. А поскольку работа была не совсем нормированной, а точнее, совсем не нормированной, то и общение больше напоминало дружеские посиделки.

Их знакомство состоялось три года назад, когда Марина, одномоментно оставшись без работы, слонялась по городу в поисках озарения. Её внимание привлёк темноволосый высокий молодой человек, который время от времени приставал к прохожим с каким-то вопросом. Судя по реакции, вопрос был явно провокационным, и Марине стало интересно. Она умостилась на заборчике и, не скрывая любопытства, почти два часа развлекалась, пытаясь угадать, о чём он спрашивал людей. К концу первого часа она была  уверена, что вопрос носит личностный характер, а к концу второго решила, что он связан с проблемой наркомании. Парень до поры до времени старательно делал вид, что не замечает Маринин интерес, потом глянул на часы и бодрым шагом направился прямо к ней. Марина непонятно от чего смутилась. Вот же нелогичная. Два часа пялиться на человека – это нормально, а тут неловкость её посетила.

-- Ну и что я хотел от них? – Голос у парня был на удивление приятным и располагающим. – Вы же уже придумали историю?

-- Думаю, что ты рассказывал им некую душещипательную сказку, пытаясь выяснить их отношение к рассказанному. – Марина старалась выражаться общими фразами, следя за его реакций, что бы вовремя подкорректировать ответ. Ситуация забавляла её хотя бы тем, что она на время отвлеклась от собственных проблем.

-- Допустим. А зачем?

Удивительно, но Марина чувствовала себя так, как будто она сто лет знакома с этим человеком и они просто ведут какой-то сложный интеллектуальный разбор полётов. Она успокоилась и дала волю мыслям.

-- Предположим, ты – журналист, у которого «горит» материал. Тебе некогда обрабатывать горы специальной литературы и выстраивать образ, и ты решил построить статью по принципу совокупного мнения общественности, разбавленного ссылками на исходный сюжет. Парень рассмеялся так, что проходящая мимо старушка испуганно вздрогнула и прибавила шагу, что-то бормоча об упадке нравственности молодёжи. Причисление себя к молодёжи показалось Марине несколько преувеличенным.

-- Вы – это нечто. И что, вот так вот просто наблюдая издалека можно сходу придумать целую жизнь?

-- Жизнь можно придумать всегда. Было бы желание. Вот степень достоверности может подкачать.

-- Вы очень торопитесь?

Марине вдруг ужасно захотелось продолжить разговор, как будто она сорок лет шла по пустыне и таки встретила живого человека.

-- До пятницы я абсолютна свободна. – отшутилась она.

-- Меня Женей зовут. Вы не против продолжить разговор в каком-то съедобном заведении? Гений, конечно, обязан быть голодным, но я готов пожертвовать частью гениальности за тарелку жареной картошки.

Марина поймала себя на мысли, что всё время улыбается и, наверное, со стороны похожа на престарелую дурочку.

В тот день они проговорили до позднего вечера. Марина почти угадала. Женя действительно был журналистом, и действительно подвизался внештатным корреспондентом в нескольких изданиях. Но основной его работой была бесперебойная поставка сюжетов и действующих лиц для одного скандального шоу, которое все с упоением ругали и склоняли, и с не меньшим упоением каждую неделю смотрела и обсуждала большая часть населения. Пять дней в неделю парень был занят тем, что сайгаком носился по городу. Искал, собирал, договаривался, обрабатывал и делал ещё миллион телодвижений для того, что бы в понедельник убедить редактора, что это именно то, что «пойдёт». Седьмой день недели был отдан борьбе сна и разработки новых идей. В результате такого графика гений был худ, весел и озабочен поиском помощника.

-- Это судьба – шёл по городу и встретил авантюристку с филологическим образованием. Соглашайтесь, это не больно и временами даже доходно.

Назвать Марину авантюристкой мог только человек с очень богатым воображением. Она с сомнением прикидывала возможности и удручённо понимала, что вряд ли у неё что-то получится. «Стара я для таких перемен» отчётливо читалось на её лице.

-- Не выдумывайте. При чём тут возраст. – Марина удивилась, насколько точно Евгений угадал её мысли. -- Вопрос исключительно в вашем выборе. Либо у нас всё получится, либо нет. В любом случае никто ничего не потеряет.

Это уверенное «Мы» окончательно добило Марину. Ей вдруг показалось, что если она сможет себя преодолеть, если позволит закостеневшему сознанию впустить что-то новое, если перестанет копаться в собственном прошлом и цепляться за его осколки, то значит ещё не всё потеряно, значит, это не финиш, а всего лишь транзитная остановка, перекур с передрёмом, за которым новая дорога и новые возможности. И она согласилась, не совсем понимая, что и как ей предстоит делать, но уже увлечённая этим самым новым.

Евгений оказался не просто работоспособным талантливым журналистом, но и очень разносторонней допытливой, интересующейся буквально всем, личностью. Поначалу ей даже не верилось, что можно настолько вдохновенно любить жизнь.

Марина обнаружила, что сигарета дотлела и вернулась в реальность. Кто-то давным-давно говорил, что только нормальные сигареты сами дотлевают, а подделка тухнет. «Лезет же всякая ерунда в голову, -- подумала она».

-- Так что, такие вот дела , Наташенька. Работу я менять не собираюсь по одной твоей прихоти. Так что тебе придётся поверить мне наслово и самой принять решение, страдать или не страдать.

Поскольку разговор рисковал зайти в тупик и отправиться по кругу, Марина предпочла бы его закончить.

-- Ты меня извини, но у меня ещё есть дела, так что давай прощаться. Тебя подвезти?

Наташа с ненавистью мотнула головой.

-- Ну нет, так нет. – Марина расплатилась по счёту и вышла из кафе. 

Невнятная сырость сменилась таким же невнятным дождём, от чего казалось, что день закончился, так и не начавшись. Размышляя, почему она не взяла утром зонт, когда и ёжику было понятно, что дождь обязательно будет, Марина, как партизан по болоту в тылу врага, пробиралась по тёмному переулку, время от времени помахивая рукой в надежде остановить частника. Частник упорно не останавливался. «Всё таки метро. – подумала она и в ту же минуту оказалась в самом центре водопада, чувствуя, как что-то холодное и жесткое сильно и больно толкнуло её сначала вбок, а потом стукнуло по коленке».