Друзья его собаки

     Сегодня в ровно в двенадцать Дон Путионе обещал официально объявить имя своего преемника. Новые аристократы – весь цвет Вертикали, приглашенные по случаю в Большой Кремлевский дворец, топтались у покоев Дона Путионе, в мучительном ожидании развязки. Никто не знал, что Дон Путионе выкинет на этот раз, он в последнее время был слишком непредсказуем. Сегодня решалась их судьба. Кого-то могут вознести до небес, а кого-то слить за ненадобностью. В воздухе стояла напряженность.

      Первой из покоев Его Высокопревосходительства, с совершенно несвойственной собаке безразлично отстраненной мордой, появилась лабрадорша Кони. Первая сука Путистана горделивой походкой стала прохаживаться рядом со строем приглашенных, сверкая стразами на ошейнике. К слову, в коридорах шептались, что это совсем не стразы, но сейчас никому не могло прийти в голову  в такой день отвлекаться на глупости. Не смея шелохнуться, доны замерли по стойке «смирно», ожидая прихода Хозяина. А он все не появлялся. Конечно, приглашенные знали привычку Дона Путионе собирать всех и потом заставлять ждать себя часами. Поговаривали, что в это время он спокойно пил чай в своих апартаментах, наблюдая в монитор за собравшимися и слушая через высокочувствительные микрофоны, о чем они там перешептываются. Это помогало Великому разводчику лучше настроиться на предстоящую беседу, а вербуемых довести до нужной психологической кондиции.

      Время шло. Кони, предварительно зевнув во всю свою собачью пасть, решила взять командование парадом на себя. Внимательно принюхиваясь к каждому, она шла вдоль шеренги замерших в ожидании новых аристократов. Их пульс и давление при ее приближении подскакивали до небес. Она явно все знала и могла подать знак. Кто-то судорожно смахивал пот со лба, кто-то выдающими волнение трясущимися пальцами пытался достать таблетку валидола. Около Дона Иваноне Кони на секунду остановилась, внимательно понюхала его левый ботинок и пошла дальше. Послышался приглушенный восторженный шепот. Стоявшие рядом спешили поздравить первыми, похлопывая по спине, стремились пожать руку.

– Еще одна хорошая примета, она меня явно выделила, - молча обрадовался Дон Иваноне, вспомнив, как сегодня утром, выходя из машины, наступил в кучку дерьма, а это, говорят, к большим деньгам.

      Лениво продолжая обход шеренги Кони остановилась и, повернувшись к строю новых аристократов хвостом, непринужденно задрала заднюю лапу. Послушалось веселое журчание немного приглушенное тем, что золотистая струйка сначала падала на замшевые ботинки Дона Михалконе, а только потом стекала на паркет. "Она его пометила. Неужели его? Как его? За что его? Почему его?" - эти мысли сейчас были у каждого, пристально следящего за проиходящим.

– Ша-а-алунья, – произнес Дон Михалконе, почему-то слегка заикаясь и глупо улыбаясь при этом. У него окончательно сдали нервы. Нарушив всеобщее молчание, дрожащим голосом он обратился к собравшимся: «Я знал, я знал, братцы, я всегда это знал. Я это чувствовал. Что-то внутри мне подсказывало», - говорил он, стараясь казаться спокойным. Впрочем, никакое актерское мастерство не помогало скрыть восторга на сияющем от счастья лице.

- Сука, - раздосадовано прошептал сквозь зубы Дон Иваноне, прикрыв рот ладонью и тяжело вздохнув при этом.

      Только, казалось, на малыша Медведоне все происходившее не производило сильного впечатления. Тот стоял, как всегда наклонив головку чуть влево, с безразличием ковыряя в носу.