О ментальности современных украинцев соц.психолог Алексей Шнеер

"У украинцев психология не рабов, а намного хуже – психология свободно отпущенных. То есть, раб, освобожденный своим хозяином, благодарит его за освобождение и продолжает жить и работать рядом и вместе с хозяином"

За двадцать лет независимости Украина уже взрастила новое поколение. Пора идентифицировать население как нацию. О том, как изменился наш менталитет, какие ценности на уме у современного гражданина Украины и как повлияла обретенная свобода на наш характер, рассуждают популярные социологи.

Известный своими «психологическими портретами современной власти» социальный психолог Алексей Шнеер , считает, что за последние 20 лет украинцы стали намного раскованнее. Сегодня они легче говорят не только о своих внутренних проблемах, но и о политических событиях, об общественной жизни. Несмотря на то, что в обществе последние годы наблюдается некий «коллективный» психоз, связанный с чередой депрессивных и тревожных состояний.

- В целом, человеческие проблемы с годами не меняются, если речь идет о вечных ценностях – о семье, дружбе, внутреннем состоянии, - убежден Алексей Шнеер. – Однако за последние 20 лет здорово изменились семейные атрибуты – стало больше гражданских браков и это связано с определенными особенностями отношений. Люди стали легче сходиться, жить вместе стало проще, но гарантий стало меньше.

- Украинцы стали чувствовать себя как определенная совокупность, - считает социальный психолог Олег Покальчук. Он считает, что извне «украинскую совокупность» воспринимают не иначе как чудовище из последней книги Джоан Роулинг о Гарри Потере. – Есть в той книге существо, называемое «железногруз», один из самых страшных драконов, весом свыше 6 тонн. Он давит все, на что не сядет. И психология украинцев меняется таким образом наша «совокупность» на что не сядет, то и раздавит. А затем плачем, собирая осколки.

- Сегодня, уверен, люди самоидентифицируют себя более целостно, но есть четкая градация между возрастом, полом и территориальной принадлежностью украинцев, поэтому общего портрета нет, - продолжает Покальчук. – Могу отметить, что старших людей стало больше, молодежь стала динамичнее – чаще выезжает за границу и меньше хочет возвращаться. Продолжает развиваться гендерный дисбаланс: женщин больше, чем мужчин. Заболеваемость растет, в том числе и психические расстройства, наркомания и алкоголизм. Кстати, аналогичная ситуация и в России. Сказал бы, что общественная психология украинцев является интегрированной частью восточноевропейского организма, а он немного нездоров.

- А в плане общественных реакций, хотел бы отметить, что у украинцев завышенные общественные ожидания, завышенная самооценка и, соответственно, большее количество сетований на то, что реальность не отвечает мечте, - рассуждает психолог. – В то же время, в отличие от старшего поколения, молодежь не заморачивается рефлексиями, присущими постсоветскому пространству. Украинское общество – советское, и по доминанте исторических переживаний (а то, что изменился плюс на минус, абсолютно не важно), и по способу принятия решений, и по механизму вертикали власти, по типу коррупции… Да, появляется новый человек, интеллектуальный, но он себя чувствует личностью и не желает ни с кем кучковаться, присоединяться к какой-либо стае, то есть партии.

Рабы ли мы? Мы ли не рабы?

Немало наших соотечественников считает, что личностному росту украинцев мешает сидящий внутри раб. Ведь Украина то под Польшей была, то под австро-венгерской империей, повлияла на формирование рабской психологии и царская Россия, и Советский Союз. Сколько же нужно времени, чтобы вытравить комплекс ущербности в украинском сознании и перестать ощущать себя такими несчастными?

- Думаю, эта психология не изменится, - говорит Олег Покальчук. – А относительно рабства, то у украинцев психология не рабов, а намного хуже – психология свободно отпущенных. То есть, раб, освобожденный своим хозяином, благодарит его за освобождение и продолжает жить и работать рядом и вместе с хозяином. Потому что это экономически выгодно, целесообразно и статусно. В основе человеческого поведения лежат не идеи, идеология и дух, а выгода. Она, может быть, и духовная в том числе, но мотивы человеческого поведения всегда очень практичные. Наш народ бы вымер, если бы руководствовался духовными идеалами. Социологи уверены, что людей, действительно интересующихся независимостью или независимостью своей страны, на самом деле не больше 5 процентов.

- Разве кому-то выгодно, чтобы мы избавлялись от рабской психологии? Навожу реальный пример из жизни, - объясняет свое видение этого вопроса Алексей Шнеер. - Один из моих коллег рассказал случай пациента, у которого, как он считал, психическое расстройство. Тот все свои житейские проблемы пытался решать открытым, честный путем - в суде! Что бы не произошло, он подавал в суд, занимался тяжбой, пытался добиться каких-то привилегий. Но, жилось ему, естественно, тяжело, и он обратился к специалисту. Обсуждая с коллегами этот случай, мы пришли к выводу, что стараемся решить проблему человека, пытающегося в нашей стране жить честно. И считаем это психическим расстройством. Беда ведь нашего общества не столько в том, что мы даем взятки и откаты, а скорее в том, что правила постоянно меняются. Если бы мы знали, что такая-то привилегия стоит сколько-то, деньги нужно отдать тому-то, и ты получишь, что хочешь, навечно. Однако, в наших условиях это невозможно. Может, когда-нибудь мы установим хоть какие-то правила, пусть они будут европейскими, азиатскими или чисто украинскими. Но пусть они будут. Нам всем станет жить проще, а расстройств психики будет меньше.

Главные стрессы для украинца

Олег Покальчук считает, что украинцы предрасположены к «постоянной готовности переживать драматизм». К примеру, если нет повода для печали, давайте будем грустить по поводу своей истории. То есть, имеется запрос на стрессогенность. Как только случается какая-либо беда, во «всенародном плаче» сразу же ощущается настроение: раз нас гнобят, значит, мы чего-то стоим.

- Если говорить о событиях, ставших общенациональным стрессом, то прежде всего, я отметил бы замену геральдики, - говорит Покальчук. – Визуализация символов – это сильное влияние на психику. Вторым событием, которое потрясло нацию, стало убийство Гонгадзе, третьим – Майдан. Я считаю, что все эти три события на общем уровне задавали какие-то новые ориентиры на будущее.

- Любое событие можно назвать стрессогенным, - считает Алексей Шнеер. - Можно напряженно искать событие, которое можно назвать стрессовым, не найти его, и создать его искусственно, потому что есть такая потребность. Этот случай для нас нередкий.

А вот мировой финансовый кризис эксперты человеческих душ не склонны называть стрессом для украинской нации. По большей степени потому, что мы и так достаточно обнищавшие, и в принципе привыкли жить в бедности. Нашим предкам, дескать, удалось пережить и более трудные времена. И в каждой семье найдется бабулечка, которая, утешая внуков, скажет: ничего, мы в свое время даже картофельным очисткам радовались…

О революционных настроениях масс…

- Разговоры о протестный акциях и протестные акции – это разные вещи, - комментирует этот вопрос Олег Покальчук. - В истории Украины сопротивление, как правило, начиналось, когда враг уже у ворот, когда приходили какие-то армейцы-красноармейцы. Тогда люди брались за топор и вилы. А когда проблема где-то там вообще, то с протестами уже сложнее.

Татаро-монгольский след в… менталитете

Чем психологи могут объяснить ненависть населения к олигархам и в то же время непреодолимое желание жить и зарабатывать, как они? У нас все любят говорить о том, как коррупция мешает развиваться, и в то же время народ безропотно носит взятки чиновникам.

- Это вполне обыкновенная черта человеческого поведения. Субъективно я считаю, что в украинском этнотипе присутствует немало восточного элемента – турецкого, татарского. То есть, на уровне генетической памяти «восточный базар» в нас присутствует. Мы, конечно же, ужасные европейцы, но реально все эти «подношения» у нас в крови. Это всегда было у нас в культуре, невзирая на власть – царскую или советскую, - убежден Олег Покальчук.