Любимый город, славная столица,

Ковёр зелёный с россыпью холмов.

Седой Славута водами струится

Волной зигзаг рисуя берегов.

Он переполнен гулом оживлённым,

Машин урчаньем, криками гудков.

Работою кипящей опленённый,

Растёт он возведением домов.

Рождает судьбы и вершит расправу,

Здесь важно удержатся наплаву.

Коль не тверда хода – отбросит он в канаву,

А выдержишь – поймаешь высоту.

Здесь не в цене покой и добродушье,

Лишь только деньги обретают свой почёт.

Иные погибают от удушья

Под беспощадным прессом из забот.

Живёт кто просто жизнью наслаждаясь,

Другой же власть примерив на себя

Свою суму богатством наполняет,

Прикрывшись плащаницею добра.

В столице правит балом ложь скупая,

Высокомерие и облик твой в цене.

И ссучивает хитрость наживная

Стекая каплей пота по спине.

Любимый город, колыбель для шарлатанов,

Бумаги власть с портретами голов.

Всех манит он своей небесной манной,

Мой город чудес в стране дураков.

Слишком много любви небывает,

Как и нет скудно данного горя.

Жизнь на чашах весов расставляет

Гирьки поровну на оба поля.

Вот немного улыбки и счастья,

Долгожданное дарено нам.

Только ты мил дружок не расслабься,

Я чуть боли тебе преподам.

Вот цветок, ароматом нектара

Обоняние восхищено.

А вот в нос тебе острое жало

И пчелиного яду в него.

Смех веселья и красочный праздник,

Полон ярких надежд и тревог.

Но найдётся находчивый мальчик,

Что на бал пистолет приволок.

Даже солнца тепло приласкает

И одарит звенящим лучом.

Но оно постепенно сжигает

Ярко жёлтым нещадным огнём.

Знать бы где расположены чаши,

Сих весов в коих взвешены мы,

Разломал бы я их от досады,

В дни в которых грузки не равны.

Пью глотками я эту весну,

Но отравлена влажная суть,

Пусть и лето за ней, но придут

Холода, коль уж вдаль заглянуть.

Надоела мне эта весна.

Пусть цветет нежной розовой ветвью,

Но такой она мне не нужна

Когда сердце отстёгано плетью.

Заскучала весна в моём сердце.

На язык сладко - приторным вкусом

Прилегла, да тошнит от веселья,

Что пригнали акации прутом.

Посвящая себя самоедству

И копанию в раннем своем,

Что ищу я? Вкус жизни из детства?

Неизведанных яств за столом?

Мне протянуты руки с мольбами:

Ну, возьми же, и дальше иди.

Игнорируя помощь, упрямо,

Я всё глубже вгрызаюсь в мозги.

Но весны яд, иль поздно, иль рано,

Отойдёт не сезона числом,

Он во мне переменится славным,

Ароматным и красочным сном.

Веет городом ветер холодный,

Иглой острою колет лицо.

Роет мусорку кто-то голодный,

Ищет хлеба кусок своего.

Псы лишайные по подворотням

Прогоняют блохастых котов.

В синем небе летит ворон сотня

Целясь в сто человечьих голов.

«Лексус» с пьяным водилой в салоне,

Ведёт счет человеческих душ.

Земной шар весь в томительном стоне,

Ждёт когда поменяется Буш.

Дети с юности водочку квасят,

Печень позже вам песнь пропоёт.

В клубах Киева глазоньки красят

Те кто в паспорте дядькой слывёт.

Разноцветен наш мир за окошком,

Густо смешано в нём всё подряд.

Словно пьяный грибник взял в лукошко

Мухоморов и вкусных опят.

Заштормило, закружило,

Жёлтой пеной бьет волна.

Затянуло темнотою

Голубые небеса.

Взвились гривы облаков

Чёрным танго среди дня.

Средь высоких волн холмов,

Дождь чеканит шаг шумя.

Воет диким зверем ветер,

Хорохорится злодей,

К водам гнет холодным серым,

Мачты блудных кораблей.

Спешно буря накатила,

Даже виду не подав,

Лишь махнула парусиной

В клочья белые порвав.

Бородатый бог вбирает

Свои страшные дары,

На трезубый риф бросая

Шлюпы, бриги и кичи.

Нет победы капитанам

Над стихиею морской.

Их манёвры будут крыты

Силы дьявольской волной.

Режет резкою рукою

Громовержец небеса,

Мощный флот костьми покроет

Дна бескрайние поля.

навеяно http://blog.i.ua/user/676583/118080/

В один из всех дождливых дней,

Напала муза на Остапа,

А тот и рад ей. Он скорей

На блоги начал мыслью капать.

И так увлёкся сим Остап,

Очнулся токо к вечеру,

А дождь идёт. Остап обмяк,

Ну что же, делать нечего,

Придется ночку коротать

Под рябь окошек офиса.

Поклялся лирику писать

Пока не видно солнышка.

Гидрометцентр подл, жесток,

Напрорецал дождей неделю.

И вот сидит наш паренек

И красит блог пастэлью.

Он держит данный им обет,

Хоть и зарос немного.

Жуёт «мивину» на обед,

Но бдит он музу строго.

Уже прорвалися носки,

Растут ведь ногти гады,

И слышен аромат тоски,

От офисного дяди.

Сотрудники воротят нос,

Начальник тяжко болен,

А он сидит и всё музит,

Лирически настроен.

Вдруг луч спасительного солнца

Рассек небес густую серость,

И Ося с клятвою сдержённой,

Помчался в дома благолепость.

Начальник несказанно счастлив,

Устроил всем корпоратив.

Вот так поклялся раз Остапчик

Вкусив лирический мотив.

Жаркий полдень, но в сквере прохладном,

На старой скамье с вензелями,

В волнении трепетно – славном

Я жду под каштана свечами.

Я жду нашей встречи мгновенье,

Когда сердце гулко забьётся,

И моей холодеющей тени,

Рука твоя нежно коснется.

Блеска глаз и дыхания теплого,

Поцелуя дурманящий вкус.

Ожидаю. А летнее солнышко

Сквозь листву протянуло мне луч.

Солнца щедрых лучей осторожно коснусь,

Свет святой их согреет ладони,

Соберу всё в букет и тебе подарю

Ранним утром на сером перроне…

Талантлив художник под именем Жизнь,

С обилием красок на пёстрой палитре,

С холстом, что не знает краев и границ,

Он кистью небесной судьбу нашу пишет.

Наброски рожденья, лишь тонким стежком,

Он серым по белому нам выстегает.

Чуть позже дополнит всё ярким мазком,

Но серый набросок мальца вдохновляет.

Уж позже добавлены краски в мольберт,

Колоры не смешаны, искренно явны.

Сей краской им выписан резвый юнец,

Иль юная дева, чиста словно ангел.

Жизнь кистью вращает два цвета в оттенок,

Их сотни, их тысячи, верен процесс.

И вот первый росчерк по юному сердцу

Любовною негою льется с небес.

В свой час прикасается к тёмной пастели

Творец по ошибке, иль в этом талант?

Не брезгует болью Художник в творении,

Кладёт и тушует. Жаль входит в азарт.

Да только и гения кисть не подвластна

Летящим минутам и мчащимся дням,

Закрасит он тёмное колером злата,

И новых сюжетов пропишет он нам.

Художник не спит, гениален в работе,

Всё пляшет свой танец мягкая кисть.

По капле, по крохе, он пишет нам долю,

Всевышний художник по имени Жизнь.

Шелестит тихий ветер по крышам

Покосившихся старых домов.

Их тела крыты молнией трещин,

Временным беспощадным рубцом.

Тополя, что при царском режиме,

Возле дома сажал гимназист,

Чешут веткой кирпичные спины,

И бросают к подножию лист.

Скрип окошек вдыхающих лето,

Лай забредших собак во дворе,

Ветхий дом с молодеющим сквером,

Вновь шумит на старинной земле.

Старый город цветёт оживая,

Несмотря на преклонность годов.

В жаркий полдень главу остужая

Ароматом сыреющих мхов.