Превратности судьбы--1

                О Нине Пилявец никто в районе не мог сказать плохого слова. Райцентр – это, собственно, та же деревня, только побольше размерами, потому от глаз людских не утаить ни плохого, ни хорошего. Не успеешь сделать что-либо, на следующее утро об этом знают «добрые люди», взвалившие на себя непосильную роль блюстителей нравственности. Сходил «налево» Иван Сидоров – на следующий день рассказывают, будто он не только «сходил», но и троих деток прижил. Купила Манька Буркина новую юбку – блюстители уже обсуждают качество ткани, название фирмы и размер… не только юбки, но и всего того, что она скрывает.  Так что если кому-либо удаётся избежать суда беспощадных блюстителей, этого человека с полным правом можно назвать счастливым.

                Нина прожила нелёгкую жизнь. Нет, ей не пришлось испытать, что такое вручную выкапывать колхозную свеклу на пронизывающем ветре, не пришлось высапывать сорняки под палящим солнцем на пяти гектарах колхозного поля, -- бог миловал. Бог и какие-то собственные, довольно средние, дарования. Родилась она в тот день, когда всю страну принуждали проливать горькие слёзы – умер Сталин. Потому даже в искренней радости родители Нины оказались обделены. Пятидесятые – довольно нехорошие годы. Проводились разные эксперименты. Один руководитель ратовал за укрупнение колхозов до немыслимых размеров, вследствие чего вся страна превратилась в один огромный, грязный колхоз; другой помешался на мясозаготовках, вследствие чего почти всё поголовье крупного рогатого скота оказалось начисто вырезанным; третьему стукнуло в лысую голову кормить народ только кукурузой. Трудно жилось крестьянам, и эти трудности Нина помнила так, как будто они происходили вчера. Будучи ещё маленькой девочкой, она уже научилась экономить и делать запасы – соль, сахар, спички, свечки. Даже после двухтысячного года, когда, казалось бы, уже не денутся из магазинов ни пресловутые спички, ни соль, в её кладовой всегда можно было найти парочку лишних пачек соли или несколько упаковок спичек.

                Семидесятые годы подарили ей поступление в советский вуз, любовь, двух детей. А потом муж завербовался на БАМ и уехал за «длинным рублём». До сих пор о нём ни слуху, ни духу. Может, женился или сгинул где… Работая в бухгалтерии, Нина поднимала сына и дочку, стремясь дать им всё, что только возможно, чтобы не были хуже остальных детей. В районе мгновенно бросается в глаза разница, кто как одет, кто чем питается, кто что читает. Уже по этим признакам частенько можно судить не только о месте родителей под солнышком, но и о том, кем они работают, на какой должности состоят. Нине не хотелось, чтобы о её детях плохо думали. Напрягаясь из последних сил, перехватывая, где только возможно, ссуды и кредиты, экономя на всём для себя, она всё вкладывала в детей. Вроде и выросли они толковыми, выучились. Сын работает мастером на станции техобслуживания в большом городе, купил квартиру, да и дочь, став юрисконсультом, неплохо устроилась. Правда, несколько раз сын намекал, что было бы неплохо зарегистрировать собственную фирму, да не хватает денег, а дочь рассказывала, что её доходы возросли бы в несколько раз, если бы она имела возможность заняться адвокатской практикой. Ей тоже необходимы деньги.

                И вот, дожив до шестидесятилетнего возраста, Нина вдруг оказалась совершенно одинокой. Раньше этого как-то не чувствовалось. Пока дети учились, пока она трудилась и даже руководила отделом в банке, домой она приходила лишь для того, чтобы переночевать. Стены как стены, кухня как кухня, дом как дом… А вчера её спровадили на пенсию. Сердце то колотилось, то застывало, словно само не знало, чего хочет. Словно предчувствовало что-то тягостное… Придя домой, она взглянула в зеркало и вдруг ощутила себя одинокой и ненужной. Как списанный трактор, как перегоревшая лампочка, как выброшенная в утиль стиральная машинка.

                -- Это всё… -- прошептала она, обращаясь к своему отражению. – Конец…

                В памяти замелькали картины из прошлого. Пятидесятые, о которых и вспоминать не хотелось. Но именно в пятидесятые ей пришлось единственный раз в жизни попробовать самое вкусное блюдо на свете – жареную кишку свиньи. Собственно, это гадость гадостью, но тогда они были настолько голодными и худыми от постоянного недоедания, что один лишь запах, доносившийся из кухни соседского деда, который зарезал свинью тайно, посреди ночи, и жарил кишки, -- запах подействовал на маленькую Нину настолько сильно, что, позабыв обо всём, она, как загипнотизированная, устремилась к источнику аромата. Увидев её, сосед сжалился и вручил девочке кусок кишки. Нина до сих пор помнила, как хрустит на зубах местами пережаренная, местами недожаренная снедь…

                С детства Нина обожала фиалки. Сейчас они тоже растут, в лесу их полно весной. Аромат этих цветов то и дело доносится к окнам её дома. Но именно те, с детства – они особенные. Бывало, Нина заметит куст, полюбуется издали, а потом, чтобы не срывать ни одного цветочка, уляжется рядом и осторожно вдыхает в себя запах. И могла она так лежать часами, до умопомрачения…

                А ещё она помнила день, когда Стас объяснился ей в любви. О, это было неповторимо, сказочно. Сейчас так не бывает. Если и объясняются, то с показухой, с пафосом, который всё портит. А Стас читал стихи, а потом нежно поцеловал… Снова и снова переваривая это событие в памяти, Нина почувствовала, как щёки наливаются румянцем. Застенчивой она была в детстве, такой и осталась. Застенчивость… Странно было видеть, как хозяйки, не испытывая никакого стыда, развешивают нижнее бельё посреди двора, где всякий прохожий может видеть, какого цвета трусики носит женщина. Нет, Нина всегда стирала собственное бельё отдельно и сушила его таким образом, что никто даже не догадывался о подобных деталях. Дети – те совсем иными выросли. «Что естественно, то небезобразно», -- повторяли они, шутя. Или словно шутя…

                Что ей делать в большом доме? Когда-то, ещё в начале 80-х годов она вступила в кооператив, следствием чего стало вселение в новый четырёхкомнатный дом. Государственная программа была такая. В те времена она ещё надеялась на возвращение благоверного с БАМа. Ей удалось попасть в списки на мебель, за которую потом выплачивала деньги несколько лет. Дом добротный, мебель целая, балкончик торчит из стены так же нелепо и одиноко, как и сама Нина в круге бытия. Что делать с этим одиночеством? Если она останется здесь, ей суждено превратиться в старую грымзу, вечно недовольную жизнью и скучную. А спустя лет десять она умрёт, и о ней забудут.

                Вот дети зовут к себе.

                -- Продавала бы ты, мать, дом, -- упрашивал сын. – Около дома тридцать соток земли. Это райцентр, мама. Земля ценится нынче дорого. Пусть то даже не столица, но тысяч пятьдесят долларов ты сумеешь выторговать свободно. Да и газ есть, телефон, вода…

                -- Мамочка,  -- вторила дочь, -- братишка прав. Продавай и переезжай к нам. Здесь тебе будет лучше…

                -- Ой, да что я делать буду в городе? – краснея, восклицала Нина. – Здесь я никому не нужна. Буду у вас иждивенкой, притом невероятно скучной.

                -- Нет, мама, ты делай, как мы говорим…

                А что? Почему бы и нет? В районе её знали многие, но это благодаря работе. Помня судьбы знакомых, которых после выхода на пенсию никто и узнавать не хочет, Нина подумала, что завтра и с ней перестанут здороваться. Ни родственников, ни друзей… Что её ждёт?...

                -- Итогом этих размышлений было размещение объявления в местной газете о продаже дома. Прошло немного времени, и дом удалось продать по выгодной цене. Довольная тем, что отправится к детям не с пустыми руками, Нина начала собираться в дорогу. Хотелось взять то и это, но не нанимать же товарный вагон! Ограничившись самым необходимым и ценным, что у неё скопилось за всю жизнь и поместилось в одну-единственную дорожную сумку, Нина навсегда покинула дом…

                В поезде она была осторожной – ни с кем не вступала в разговоры, не покидала купе, терпя голод и неутолённую нужду. Потом последовала пересадка на автобус. Как ни странно, проехав полпути, он остался совершенно пустым.

                -- Что-то вам с пассажирами не повезло, -- улыбнулась Нина водителю.

                Это был весельчак лет пятидесяти.

                -- А вы бы пересели ко мне, -- предложил он, глядя на её изображение в зеркале заднего вида.  – Не бойтесь, я хороший. Меня Пашей зовут.

                Подумав, женщина уселась рядом с ним.

                -- Вы откуда путешествуете? – поинтересовался водитель.

                -- Да из города N-ска. Знаете такой?

                -- Как же не знать, -- улыбнулся мужчина. -- Именно в этом городе я впервые сел за руль автобуса. Правда, я там не задержался. Проработав меньше года, я уехал.

                -- Бывает…

                -- А вы, небось, к детям едете? – наугад предположил водитель. – По глазам вижу, что надоело жить одной…

                -- К детям…Приглашали…

                Некоторое время проехали в полном молчании. Нина слышала лишь шум двигателя и слабое жужжание мухи, упрямо пытающейся проникнуть сквозь стекло на волю.

                -- Послушайте… -- наконец заговорил Павел. – Мне приходилось видеть в жизни многих людей… Вы произвели на меня впечатление… Словом, честная, наивная и добрая вы женщина… Наверное, вы уже и дом успели продать, чтобы не ехать с пустыми руками?

                «Ага, скажи ему, ещё отнимет деньги!» -- пугливо взглянув на водителя, подумала женщина.

                Словно уловив её мысли, Павел улыбнулся.

                -- Да не бойтесь, не заберу я ваших денег. Я о другом хочу сказать.

                -- О чём же?

                -- Знаете, вы вот когда приедете на место, не признавайтесь детям, что продали дом и привезли деньги.

                Нина окинула его удивлённым взглядом.

                -- То есть?..

                -- Сделайте, как я советую, Нина, -- настаивал Паша. – Вот увидите, что не пожалеете!

                Вот и большой многоэтажный дом, где, хоть и в разных квартирах, обитают её детки. Правда, дома ли они в данный момент? Нина не предупредила их о своём приезде; ей так хотелось устроить для них большой сюрприз – мама не только приехала, но и подарит им все деньги. Пусть используют на счастье!..

прод. следует