Егор Классен Новые материалы для древнейшей истории славян Предисловие

 

 

Все почти народы, кроме народа Божия, начинают свою историю с какой-либо сказки, ставя в главу ей и родоначальника, давшего народу своё имя.

Но Русская история начата с такого периода, когда Русь представляла огромное звено, сильный народ, заселявший собою уже несколько сот тысяч квадратных верст; богатый торговлей и промышленностью и разделенный на два главных государства, кроме нескольких малых, из которых одно - южное или Киевское - гроза для Византии - осиротело, лишившись правителей, а другое - северное, или Новгородское, отжив века республики, подверглось уже обыкновенным её следствиям, т.е. всеобщему разъединению и совершенному разладу в делах управления, и для спасения своей самобытности бросилось в объятия монархической власти, призвав к себе правителя - Князя из соплеменного себе народа.

Тут уже нет мифологического лица, поставленного родоначальником народа; нет сказочных исполинов с волшебным оружием; нет волчицы-воспитательницы, не поставлен в праотцы Юпитер или Плутон, или какое-либо земноводное чудовище. - Нить Русской истории начинается с того периода, когда Россия представляет собою уже огромное политическое тело, свидетельствующее как своей огромностью, так и своим разладом, что оно существовало уже за много веков до этого периода.

Это заключение основано не на вымысле или предположении, но на фактах, которые затерты, затемнены пустословием некоторых западных историков; оно основано на выводах из естественных законов, по которым образуются, возвышаются и падают царства и народы, и на строгом критическом разборе сказаний древних.

Факты, служащие основанием для созиждения древнейшей Русской истории, долго лежали под спудом не разобранные, не рассмотренные и не пропущенные сквозь горнило здравой и беспристрастной критики, подобно тому, как Геркулан скрывался несколько веков под пеплом. Между тем,  история древнейшей славянской Руси так богата фактами, что везде находятся её следы, вплетшиеся в быт всех народов Европейских, при строгом разборе которых Русь сама собою выдвинется вперед и покажет все разветвление этого величайшего в мире племени.

Хотя путь к тому, по обширности своей, довольно трудный, но уже несколько знакомый; по нему пускались Катанчич, Венелин, Шаффарик, Савельев-Ростиславич и многие другие и - скажем с благодарностью - не без успеха. Некоторые германские историки занимались также добросовестно Русскою историей, но редко встречающееся у них в одном лице знание всех главнейших славянских наречий и происшедших в течение веков перемен в них от внутреннего развития слова и от соседнего влияния, также малое знакомство их с характером, нравами, обычаями, домашним бытом и внутренним движением славянского мира, затрудняло это дело.

Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность унижать все то, что относится до Славян, в особенности же до Руссов; к этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлёцер. Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у Славяно-Руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное их имя - имя Руссов, известное исстари как Славянское не только всем племенам Азийским, но и Израильтянам со времени пришествия их в обетованную землю. И у них Руссы стоят во главе не только Римлян, но и древних Греков - как их прародители.

Однако же не попустим им присваивать себе наше родное и величаться чужою силою, славою, могуществом и знаниями! Отнимем у них доводами те факты, которые они так насильственно приурочили к истории своих предков, ограбив историю Славяно-Руссов!

Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же и им обращать Русскую историю в сатиру.

Может быть, наши русские шлёцерианцы, не разбирая сущности дела, по одному пристрастию, вступятся за своего кумира, в чем нет даже никакого сомнения; но чтобы наперед уже охладить жар этой партии, выводившей огромнейшее племя Руссов, занимавшее собою половину Европы, из крошечного племечка скандинавского - выразимся сравнительно: натягивавших басовую струну, чтобы извлечь из неё тон квинты, - для охлаждения жара этих партизанов напомним им, что Шлёцер - этот, по их мнению, великий критик и филолог  производил славянское слово: «дева» от германского «Tiffe (сука)»: одного такого производства достаточно, чтобы понять Шлёцера без дальнейших исследований его доводов, чтоб уничтожить апофеозу, воссозданную ему ослепленными его поклонниками!

Но чтобы доказать грубое лжеучение шлёцерианцев, что будто Россия развила свои силы от влияния на нее Скандинавов и что и самоё имя своё она получила от них же, мы представляем здесь материалы для Русской истории, которых тля не тлит.

Эти материалы состоят из племенных названий, рассеянных по всем историям и ныне очищенных критикою от перелада их на Греческий, Римский, Монгольский, Немецкий и Скандинавский типы и доведенных тем до прототипа своего; не менее того служат тут названия городов, живых урочищ, городища, могилы, насыпи, клады, развалины, монеты, медали, кумиры, памятники разного рода, оружие, образ жизни, сохранившиеся местные остатки славянского языка, нравы, обычаи, поверья, порядок ведения войны, домашняя утварь, обряды и бесчисленные другие предметы.

Созвучность выводов из этих материалов дает нам не только что надежную точку опоры, но и рисует ясный облик древнейшей Славяно-русской истории.

Греки и Римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно составленные прозвища, относя их то к местности, то к наружности, то к суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их сказаниях проявляются и настоящие имена тех племён. От этого толпится в древней истории более полусотни имен лишних, ничего особого не означающих, которые должны быть наперед уничтожены, если мы хотим прояснить сколько-нибудь этот хаос и отделить из него резкою чертою славянское племя, которое станет тогда в своё место непринуждённо, ненасильственно, не по приговору своеволия и красноречия, а во однознаменательности и сродству обстоятельств.

Что мы стоим на незыблемом материке относительно выбора фактов, принадлежащих Славяно-руссам, из исторического конгломерата, пущенного под названиями Скифов, Сарматов, Этрусков, Кельтов, Алан, Норманнов, Варягов и пр., то подтвердят живые урочища и разные другие памятники, повсюду рассеянные.

Действительно Славяно-Руссы как народ, ранее Римлян и Греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей их письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях наших предков на языке, нам родном, составляющем прототип всех славянских наречий, сливающихся в нём как в общем своем источнике.

Объяснением этих памятников, даже первою мыслию к способу их объяснения, мы обязаны Ф. Воланскому, сделавшему первый и значительный шаг к тому и неутомимо трудящемуся в продолжение своих разысканий и объяснений.

Не станем писать ему заслуженных похвал и благодарности, пусть послужит таковыми принятие нами его трудов в параллельное нашим выводам содоказательство. Мы ставим здесь рука об руку наши критические выводы с его разъясненными надписями.

Хотя наши выводы взяты из тех же источников, из которых черпали и скандинавоманы; но мы взяли все то, что ими случайно, а большею частью с намерением пропущено как противоречащее их предположению, что ими своевольно и без доказательств на то отвергнуто и, наконец, все то, что ими превратно истолковано, а нами возведено опять к прежнему смыслу своему и значению.

Полноты круглой обещать в этом деле было бы и безуспешно, и дерзко, но мы обязываемся представить просвещенным читателям несколько новых фаз древней Славянской Руси, могущих служить точками опоры для развития нити древней Русской истории и для совершенного поражения лжеучений школы скандинавоманов!

При дальнейшем разборе надписей на памятниках славянских, которые в числе тьмы тем рассыпаны по лицу земли, образуется, конечно, и возможность соединить всю древнюю Русь с новой в неразрывную цепь и в постоянно гигантском размере.

Конечно, подвигаются такие труды медленно вперед; пойдем и мы медленно, не спеша, но верною стопою и пожелаем: да свершатся они к чести и славе России!

 

 

 

Рябцева С. Л. Очерки математики О математике Пифагора

 

Как-то раз психологи предложили группе испытуемых (все с высшим гуманитарным образованием) решить несколько математических задач. Происходил эксперимент примерно так:

- Вот первая задача: "Во время ядерной реакции 3 группы, каждая из 15 электронов, перешли на другую орбиту..."

Испытуемые зашумели, запротестовали:

- Мы не сможем решить такую задачу, у нас нет математического образования.

Покладистые экспериментаторы сразу согласились и предложили другую задачу: "В пионерлагерь отправились 3 автобуса, в каждом было по 15 детей..."

Общий смех. Действительно, арифметически эти задачи одинаковы. Но испытуемые увидели в ней не математический смысл, а лингвистические одежды. И так перепугались, были подавлены псевдонаучным языком, парализующим сознание, что не увидели простой арифметической задачи...

Эта книга не для математиков. Её поймёт каждый, кто одолел школьный курс наук. Книга о том, что совесть - главный фактор математической науки, и без неё нет и не может быть никакой науки.

"Самая близкая духу наука будет высшая математика, если она понята правильно. Так отвлечённость делается реальностью." (Иерархия, 162) "... универсальны и другие законы Космоса, управляющие жизнью материи во всех её формах во всём беспредельном пространстве. Закон - это форма уявления жизни всего, что есть, было и будет на Земле и в Мирах. <...> Где бы ни постигал дух человека эти Законы, они неизменны всегда, хотя форма их выражения и может быть новой. Особенно космична в своём выражении высшая математика Пифагора. Не без основания Ставим её в основу всякого познавания. <...> Закон царствует повсюду, и ему подчиняется жизнь." (ГАЙ, 352,1959 г.)_

 

I. Основания математики

"Всё есть число" Пифагор

 

О математике Пифагора

 

Математика включает в себя изучение арифметики, геометрии, астрологии и гармонии (музыки), четыре сферы единого знания, основы всех наук. Долгое время арифметика и геометрия воспринимались только как грубо материалистические дисциплины. Позже к ним добавили алгебру (которая на самом деле является методом) и прочие подобные "дисциплины". Астрологию (греч., наука о звёздах) называли лженаукой, запрещали или шельмовали. Пр. "Что вы говорите такое, как это звёзды могут влиять на человека?". Таково было распространённое мнение. Но как же звёзды, огромные сгустки электромагнитных сил, источники немыслимых неведомых излучений, могут не влиять на нас? На всё во Вселенной влияют, на Землю влияют, но вот на данного человека - ну никак?!

Практически нет сведений о труде Пифагора "Музыка сфер". "Прекрасно зрелище всего небосвода и движущихся по нему звёзд, если в этом движении виден порядок. Конечно, это возможно посредством причастности первичному и умопостигаемому. А первичным является природа чисел и пропорций, пронизывающая всё, в соответствии с которой всё гармонично соединено и подобающим образом украшено." [4, с.48-49]

Единство музыки и чисел доказывать не нужно: музыка - это соизмеримость и порядок, который выражен в числах. Музыка оказывает огромное воздействие на человека. Влияние может быть гармоничным, и тогда "умеренность и соразмерность всюду становятся красотой и добродетелью" (Платон) Но может быть и дисгармоничным, тогда идёт разрушение всего состава человека.

"Необученный музыке - невежда" (Платон). Т.е. не знающий, не гармоничный человек, с перекосами в своей натуре. Пр. В первый же день Великой Отечественной войны была написана песня -

гимн "Священная война", сыгравшая важную роль в победе. Она поднималанарод на сопротивление, давала силы, вдохновляла на подвиг. Интересно, что ритмически это не марш, там трёхдольный ритм. Другие песни, созданные в военные годы ("В лесу прифронтовом", "Землянка", "Эх, дороги", "Тёмная ночь"), - лирические. Во всех на первом плане - мирная жизнь. А в германской армии не звучало ни одной лирической песни, связанной с войной. Были только марши и бытовые песни. Мертвенную, механическую поступь фашизма гениально передал в своей симфонии Д. Шостакович. "Если хотите знать, как страна управляется и какова её нравственность, - прислушайтесь к её музыке." (Конфуций) Другая музыка - другой внутренний мир народа. Пр. Сегодня всюду звучит механическая и примитивная музычка...

Арифметику, геометрию, астрологию и музыку объединяет общее -число, пропорция, порядок. Объединяющее начало всех вещей - числовые отношения, которые выражают гармонию и порядок природы.

"Музыка, помимо её эстетического <...> значения, <...> не что иное, как средство воспринимать большие числа и сложнейшие числовые отношения непосредственно." (Шопенгауэр)

"Основные принципы, на которых зиждется мироздание, можно выразить на языке математики." (Пифагор)_

"Вещи - подобие и отражение идей. Мир вещей - несовершенный. Мир идей - совершенный, в нём царят абсолютные неизменные истины. Мир идей основан на математике. Это - знание вечного." (Платон)

Понятно, что человеку, с его такой короткой жизнью, наполненной ежедневными заботами, просто неоткуда взять Вечное Знание, самостоятельно додуматься до него. Для этого нет ни времени, ни возможностей, ни - самое главное - должной подготовки. Следовательно, Великое Знание можно только получить Свыше, от Знающих и Вечных. В действительности истинное знание только так и передаётся человечеству.

"Они [Высочайшие Планетные Духи] остаются с человеком не более времени, необходимого для того, чтобы вечные Истины, которым они учат, могли бы настолько сильно запечатлеться на пластичном уме новых рас, чтобы уберечь их от возможности быть утраченными или окончательно забытыми в последующие века отдалённым потомством. Миссия Планетного Духа лишь явить основной тон Истины. <...> Вибрации Первичной Истины есть то, что ваши философы называют "врождёнными идеями." (Письма Махатм. - Письмо 15.)      _

 

Рябцева С. Л. Очерки математики.- Новосибирск, 2007.

 

Георгий Иванов Русский человек устал  Теперь тебя не уничтожат,Как тот безумный вождь мечтал.Судьба поможет, Бог поможет,Но — русский человек устал… Устал страдать, устал гордиться,Валя куда-то напролом.Пора забвеньем насладиться,А может быть — пора на слом… …И ничему не возродитьсяНи под серпом, ни под орлом! 

 

Борис Башилов Пушкин и масонство Поэт и царь

Пушкин рассказал следующее графу Струтынскому о своей беседе с императором Николаем I в Чудовом монастыре:
       "Я знаю его лучше, чем другие, — сказал Пушкин графу Струтынскому, — потому что у меня к тому был случай. Не купил он меня золотом, ни лестными обещаниями, потому что знал, что я непродажен и придворных милостей не ищу; не ослепил он меня блеском царского ореола, потому что в высоких сферах вдохновения, куда достигает мой дух, я привык созерцать сияния гораздо более яркие; не мог он и угрозами заставить меня отречься от моих убеждений, ибо кроме совести и Бога я не боюсь никого, не дрожу ни перед кем. Я таков, каким был, каким в глубине естества моего останусь до конца дней: я люблю свою землю, люблю свободу и славу отечества, чту правду и стремлюсь к ней в меру душевных и сердечных сил; однако я должен признать, (ибо отчего же не признать), что Императору Николаю я обязан обращением моих мыслей на путь более правильный и разумный, которого я искал бы еще долго и может быть тщетно, ибо смотрел на мир не непосредственно, а сквозь кристалл, придающий ложную окраску простейшим истинам, смотрел не как человек, умеющий разбираться в реальных потребностях общества, а как мальчик, студент, поэт, которому кажется хорошо все, что его манит, что ему льстит, что его увлекает!
       Помню, что, когда мне объявили приказание Государя явиться к нему, душа моя вдруг омрачилась — не тревогою, нет! Но чем-то похожим на ненависть, злобу, отвращение. Мозг ощетинился эпиграммой, на губах играла насмешка, сердце вздрогнуло от чего-то похожего на голос свыше, который казалось призывал меня к роли исторического республиканца Катона, а то и Брута. Я бы никогда не кончил, если бы вздумал в точности передать все оттенки чувств, которые испытал на вынужденном пути в царский дворец, и что же? Они разлетелись, как мыльные пузыри, исчезли в небытие, как сонные видения, когда он мне явился и со мной заговорил. Вместо надменного деспота, кнутодержавного тирана, я увидел человека рыцарски-прекрасного, величественно-спокойного, благородного лицом. Вместо грубых и язвительных слов угрозы и обиды, я слышал снисходительный упрек, выраженный участливо и благосклонно.
       "Как, — сказал мне Император, — и ты враг твоего Государя, ты, которого Россия вырастила и покрыла славой, Пушкин, Пушкин, это не хорошо! Так быть не должно".
       Я онемел от удивления и волнения, слово замерло на губах. Государь молчал, а мне казалось, что его звучный голос еще звучал у меня в ушах, располагая к доверию, призывая о помощи. Мгновения бежали, а я не отвечал.
       "Что же ты не говоришь, ведь я жду", — сказал Государь и взглянул на меня пронзительно.
       Отрезвленный этими словами, а еще больше его взглядом, я наконец опомнился, перевел дыхание и сказал спокойно: "Виноват и жду наказания".
        "Я не привык спешить с наказанием, — сурово ответил Император, — если могу избежать этой крайности, бываю рад, но я требую сердечного полного подчинения моей воле, я требую от тебя, чтоб ты не принуждал меня быть строгим, чтоб ты помог мне быть снисходительным и милостивым, ты не возразил на упрек во вражде к твоему Государю, скажи же почему ты враг ему?"
       "Простите, Ваше Величество, что не ответив сразу на Ваш вопрос я дал Вам повод неверно обо мне думать. Я никогда не был врагом моего Государя, но был врагом абсолютной монархии".
       Государь усмехнулся на это смелое признание и воскликнул хлопая меня по плечу:
       "Мечтания итальянского карбонарства и немецких тугендбундов! Республиканские химеры всех гимназистов, лицеистов, недоваренных мыслителей из университетской аудитории. С виду они величавы и красивы, в существе своем жалки и вредны! Республика есть утопия, потому что она есть состояние переходное, ненормальное, в конечном счете всегда ведущая к диктатуре, а через нее к абсолютной монархии. Не было в истории такой республики, которая в трудную минуту обошлась бы без самоуправства одного человека и которая избежала бы разгрома и гибели, когда в ней не оказалось дельного руководителя. Силы страны в сосредоточенной власти, ибо где все правят — никто не правит; где всякий законодатель, — там нет ни твердого закона, ни единства политических целей, ни внутреннего лада. Каково следствие всего этого? Анархия!"
       Государь умолк, раза два прошелся по кабинету, вдруг остановился предо мной и спросил: "Что ж ты на это скажешь, поэт?"
       "Ваше Величество, — отвечал я, кроме республиканской формы правления, которой препятствует огромность России и разнородность населения, существует еще одна политическая форма — конституционная монархия".
       "Она годится для государств, окончательно установившихся, — перебил Государь тоном глубокого убеждения, — а не для таких, которые находятся на пути развития и роста. Россия еще не вышла из периода борьбы за существование, она еще не добилась тех условий, при которых возможно развитие внутренней жизни и культуры. Она еще не достигла своего предназначения, она еще не оперлась на границы необходимые для ее величия. Она еще не есть вполне установившаяся, монолитная, ибо элементы, из которых она состоит до сих пор, друг с другом не согласованы. Их сближает и спаивает только самодержавие, неограниченная, всемогущая воля монарха. Без этой воли не было бы ни развития, ни спайки и малейшее сотрясение разрушило бы все строение государства. Неужели ты думаешь, что будучи конституционным монархом я мог бы сокрушить главу революционной гидры, которую вы сами, сыны России вскормили на гибель ей? Неужели ты думаешь, что обаяние самодержавной власти, врученное мне Богом, мало содействовало удержанию в повиновении остатков Гвардии и обузданию уличной черни, всегда готовой к бесчинству, грабежу и насилию? Она не посмела подняться против меня! Не посмела! Потому что самодержавный царь был для нее представителем Божеского могущества и наместником Бога на земле, потому что она знала, что я понимаю всю великую ответственность своего призвания и что я не человек без закала и воли, которого гнут бури и устрашают громы".
       Когда он говорил это, ощущение собственного величия и могущества казалось делало его гигантом. Лицо его было строго, глаза сверкали, но это не были признаки гнева, нет, он в эту минуту не гневался, но испытывал свою силу, измерял силу сопротивления, мысленно с ним боролся и побеждал. Он был горд и в то же время доволен. Но вскоре выражение его лица смягчилось, глаза погасли, он снова прошелся по кабинету, снова остановился предо мною и сказал:
       "Ты еще не все высказал, ты еще не вполне очистил свою мысль от предрассудков и заблуждений, может быть, у тебя на сердце лежит что-нибудь такое, что его тревожит и мучит? Признайся смело, я хочу тебя выслушать и выслушаю".
       "Ваше Величество, — отвечал я с чувством, — Вы сокрушили главу революционной гидре. Вы совершили великое дело, кто станет спорить? Однако... есть и другая гидра, чудовище страшное и губительное, с которым Вы должны бороться, которое должны уничтожить, потому что иначе оно Вас уничтожит!"
       "Выражайся яснее,— перебил Государь, готовясь ловить каждое мое слово".
       "Эта гидра, это чудовище, — продолжал я, — самоуправство административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов. Россия стонет в тисках этой гидры, поборов, насилия и грабежа, которая до сих пор издевается даже над высшей властью. На всем пространстве государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет сословия, которого оно не коснулось бы. Общественная безопасность ничем у нас не обеспечена, справедливость в руках самоуправств! Над честью и спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого доносчика, любого шпиона. Что ж удивительного, Ваше Величество, если нашлись люди, чтоб свергнуть такое положение вещей? Что ж удивительного, если они, возмущенные зрелищем униженного и страдающего отечества подняли знамя сопротивления, разожгли огонь мятежа, чтоб уничтожить то, что есть и построить то, что должно быть: вместо притеснения — свободу, вместо насилия — безопасность, вместо продажности — нравственность, вместо произвола — покровительство законов, стоящих надо всеми и равного для всех! Вы, Ваше Величество, можете осудить развитие этой мысли, незаконность средств к ее осуществлению, излишнюю дерзость предпринятого, но не можете не признать в ней порыва благородного. Вы могли и имели право покарать виновных, в патриотическом безумии хотевших повалить трон Романовых, но я уверен, что даже карая их, в глубине души, Вы не отказали им ни в сочувствии, ни в уважении. Я уверен, что если Государь карал, то человек прощал!"
       "Смелы твои слова, — сказал Государь сурово, но без гнева, — значит ты одобряешь мятеж, оправдываешь заговорщиков против государства? Покушение на жизнь монарха?"
       "О нет. Ваше Величество, — вскричал я с волнением, — я оправдываю только цель замысла, а не средства. Ваше Величество умеете проникать в души, соблаговолите проникнуть в мою и Вы убедитесь, что все в ней чисто и ясно. В такой душе злой порыв не гнездится, а преступление не скрывается!"
       "Хочу верить, что так, и верю, — сказал Государь, более мягко, — у тебя нет недостатка ни в благородных побуждениях, ни в чувствах, но тебе не достает рассудительности, опытности, основательности. Видя зло, ты возмущаешься, содрогаешься и легкомысленно обвиняешь власть за то, что она сразу не уничтожила это зло и на его развалинах не поспешила воздвигнуть здание всеобщего блага. Знай, что критика легка и что искусство трудно: для глубокой реформы, которую Россия требует, мало одной воли монарха, как бы он не был тверд и силен. Ему нужно содействие людей и времени. Нужно соединение всех высших духовных сил государства в одной великой передовой идее; нужно соединение всех усилий и рвений в одном похвальном стремлении к поднятию самоуправления в народе и чувства чести в обществе. Пусть все благонамеренные, способные люди объединяться вокруг меня, пусть в меня уверуют, пусть самоотверженно и мирно идут туда, куда я поведу их и гидра будет побеждена! Гангрена, разъедающая Россию, исчезнет! Ибо только в общих усилиях — победа, в согласии благородных сердец — спасение. Что же до тебя, Пушкин, ты свободен. Я забываю прошлое, даже уже забыл. Не вижу пред собой государственного преступника, вижу лишь человека с сердцем и талантом, вижу певца народной славы, на котором лежит высокое призвание — воспламенять души вечными добродетелями и ради великих подвигов! Теперь... можешь идти! Где бы ты ни поселился, — ибо выбор зависит от тебя, — помни, что я сказал, и как с тобой поступил, служи родине мыслью, словом и пером. Пиши для современников и для потомства, пиши со всей полнотой вдохновения и совершенной свободой, ибо цензором твоим — буду я".
       Такова была сущность Пушкинского рассказа. Наиболее значительные места, запечатлевшиеся в моей памяти я привел почти дословно".
       Комментируя приведенный выше отрывок из воспоминаний гр. Струтынского В. Ходасевич пишет: "Было бы рискованно вполне полагаться на дословный текст Струтынского, но из этого не следует, что мы имеем дело с вымыслом и что общий смысл и общий ход беседы передан неверно. Отметим, что на буквальную точность записи не претендует и сам автор, подчеркивающий, что наиболее значительные места приведены им почти буквально. Вполне возможно, что они даже были записаны Струтынским вскоре после беседы с Пушкиным: биограф и друг Струтынского, в свое время небезызвестный славист А. Киркор, рассказывает, что у Струтынского была необычайная память и что кроме того незадолго до смерти он сжег несколько томов своих дневников и заметок. Может быть, среди них находились и более точно воспроизведенные, сделанные по свежим воспоминаниям отрывки из беседы с Пушкиным, впоследствии послужившие материалом для данной записи, в которой излишняя стройность и законченность составляют, конечно; не достоинство, а недостаток. "...Повторяю еще раз,—заканчивает Б. Ходасевич свои комментарии, — запись нуждается в детальном изучении, которое одно позволит установить истинную степень ее достоверности. Но во всяком случае просто отбросить ее, как апокриф, нет никаких оснований. В заключение отметим еще одно обстоятельство, говорящее в пользу автора. Пушкин умер в 1837 г. Смерть его произвела много шуму не только Е России, но и заграницей. Казалось бы, если бы Струтынский был только хвастуном и выдумщиком, пишущим на основании слухов и чужих слов — он поспешил бы при первой возможности выступить со своим рассказом, если не к русской печати, то заграничной. Он этого не сделал и своему повествованию о знакомстве с Пушкиным отвел место лишь в общих своих мемуарах, публикация которых состоялась лишь много лет спустя".

 

Жизнь и надуманные инструкции к ней Мои Ответы на Инструкцию к жизни Картера Скотта

 

Teбя не обеспечили инструкцией к жизни в момент твоего рождения. А если бы ты ее получил, то она выглядела бы так.

 

ОТВЕТ: Это не правда! Всем нам личную инструкцию - программу жизни, записанную в персональном космическом паспорте - гороскопе - надо только научиться его понимать

 

1. Ты получишь тело. Оно может тебе нравиться или не нравиться, но это единственное, что точно будет в твоем распоряжении до конца твоих дней.

 

ОТВЕТ: Душа в первую очередь находиться в твоём распоряжении!

 

2. Тебе придется учиться в школе под названием Жизнь на Планете Земля. Каждый человек и каждое событие - твой Универсальный Учитель.

 

ОТВЕТ: не каждый и каждое, а только наиболее значимое.

 

3. Не существует ошибок, только уроки. Неудачи - неотъемлемая часть успеха. Жертв нет - только студенты.

 

ОТВЕТ: ошибки есть – это неправильные уроки, которые ты извлекаешь из своего дурного опыта.

 

4. Урок будет повторяться в разнообразнейших формах, пока не будет усвоен полностью. Если не усвоишь легкие уроки - они станут труднее. Когда усвоишь - перейдешь к следующему уроку.

 

ОТВЕТ: если упорно не выполняешь главного урока-задания - перейдёшь в мир иной!

 

5. Внешние проблемы - точное отражение твоего внутреннего состояния. Если изменишь свой внутренний мир - внешний мир так же изменится для тебя. Боль - это способ, который Вселенная использует, чтобы привлечь твое внимание.

 

ОТВЕТ: Внешние проблемы Земного мира - точное отражение нашего духовного убожества.

Чтобы не усугублять эти проблемы, надо знать – (куда и) как надо изменять, а точнее - полностью преобразовывать своё Миропонимание.

 

6. Ты поймешь, что урок усвоен, когда твое поведение изменится. Мудрость достигается практикой. Немного чего-то лучше, чем много ничего.

 

ОТВЕТ: Ты поймешь, что урок усвоен, когда отношение Мира - Материнской Природы к тебе изменится!

 

7. Нет места лучше чем "здесь". "Там" ничуть не лучше чем "здесь". Когда твое "там" станет "здесь", ты получишь другое "там", которое опять будет казаться лучше, чем "здесь".

 

ОТВЕТ: Гипопотам лучше тут,  чем гипопотут там.

 

8. Другие - всего лишь твое отражение. Ты не можешь любить или ненавидеть то, что есть в других, если это не отражает твоих собственных качеств.

 

ОТВЕТ: Мерять по себе любимому в соответствии в т.н. библейским золотым правилом морали - голубая мечта духовного халявщика!

 

9. Жизнь мастерит раму, а картину пишешь ты. Если ты не возьмешь ответственность за написание картины, то за тебя ее напишут другие.

 

ОТВЕТ: Никто ничего за тебя не напишет – кроме надписи на могильном камне...

 

10. Ты получишь все, что захочешь. Ты подсознательно верно определишь сколько энергии на что потратить и каких людей привлечь к себе. Следовательно, единственно верный способ определить чего ты хочешь - это посмотреть на то, что ты уже имеешь.

 

ОТВЕТ: Глупо и невозможно получать всё, чего захочешь.

ПОДСОЗНАТЕЛЬНО ВЕРНО определять - это для нищих умом духовных слепцов и СТАТИСТОВ. Если же ты стремишься стать ЗНАКОМ - знаковой для Высших Сил личностью, то надо СОЗНАТЕЛЬНО ПРАВИЛЬНО определять свои основные жизненные цели и приоритеты.

 

11. В определении "правильного" и "неправильного", мораль - плохой помощник. Делай лучшее из возможного.

 

ОТВЕТ: Плохой помощник - действующая в нашу эпоху общественная мораль (церковная и светская). А хороший помощник - твоя Совесть - глаС и глаЗ Божий в душе каждого из нас.

 

12.Все ответы находятся в тебе. Ты знаешь больше, чем написано в книгах. Все, что ты должен делать - смотреть в себя, слушать себя и доверять себе.

 

ОТВЕТ: В земных книгах написана главным образом БЛАГО- и ЗЛО-намеренная ложь. Правда написана только на Небесах, куда блудливые ручонки земных редакторов и переводчиков Бога не дотягиваются (именно поэтому фарисеи светской и церковной науки дружно обвиняют астрологию в ложности и безбожности).

Найди в себе Божью искру и пусть затеплится Свеча души твоей в созвучии с Природой-Матерью и Творцом-Отцом!

 

13. Ты забудешь обо всем этом.

 

ОТВЕТ: Забудь о мелочах и суете!

 

14. Ты вспомнишь об этом всегда, когда захочешь.

 

 ОТВЕТ: Помни о главном и не путай его с мелочёвкой, которую нам выдают за главное - даже на безрыбье РАК не становится РЫБОЙ (если его даже о-о-о-чень долго называть рыбой).

 

И напоследок моя инструкция для жизни :

 

Чтоб отыскать правдивые ответы

О смысле жизни нашей суетной,

Пошлите на хер все авторитеты,

Что нас ведут как стадо на убой!

 

Духовные и светские паханы

Нам обещают благо, но притом

Все души грузят мусором поганым,

Чтоб отучить нас жить своим умом!

 

Отцы-учителя паразитизма

Под словоблудье очень муд-рых слов

Ведут: кто – в рай, а кто – к капитализму

Стада покорных и слепых ослов.

 

Я знаю, что стихом сим возмутится

Раб божий и мартышка без хвоста.

И знаю – на Том Свете не простится

Халявных душ святая простота!

 

Автор Инструкции к жизни  Dr.Cherie Carter-Scott