Чанышев А.Н. ДОНИКЕЙСКАЯ ПАТРИСТИКА Христианство

Чанышев А.Н. ДОНИКЕЙСКАЯ ПАТРИСТИКА Христианство

Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии ДОНИКЕЙСКАЯ ПАТРИСТИКА Христианство

ТЕМА 23 

Во времена Ранней Римской империи возникла новая религия — христианство.

Самое первоначальное христианство — еретическое движение в иудаизме. Некоторые иудейские пророки провозгласили пришествие спасителя одолеваемого врагами народа Иудеи, некоего потомка, а то и «сына Давидова», царя-машиаха («помазанника»). Этот ожидаемый Йешуа (от «йегошуа» — помощь, спасение) Машиах на древнегреческом языке прозвучал как Иисус Христос (первое слово получило иное звучание, второе же перевод: «Христос» от «хрио» — «мажу», т.е. также «помазанник»),

В представлении незначительной части иудеев такой спаситель, оказывается, приходил, но не был не только узнан и признан, но жестоко и позорно как самозванец («царь иудейский») казнен, распят на кресте между двумя разбойниками, но воскрес из мертвых («смертью смерть поправ») и вознесся на небо, чтобы вскоре явиться второй раз во всей своей славе и учинить суд над людьми, разделив их на праведников, т. е. верующих в него, и грешников. Подавляющая часть иудеев не признала эту легенду за истинную, и потомки этих иудеев ожидают прихода спасителя до сих пор. Поверившие же в легенду составили исток новой религии — христианства.

«Новый завет». Иудеи-христиане не отказались от «Танаха», но дополнили его второй (так и не признанной правоверными иудеями) частью — «Новым заветом». Сохранив «Танах» («Ветхий завет»), христиане приняли все его содержание, начиная с шестидневного творения мира богом и кончая пророками. «Новый завет» содержит четыре самостоятельных рассказа о жизни Иисуса Христа (евангелия, т. е. «благие вести», от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна; были и другие, но они не вошли в канон, например евангелие от Фомы), «Деяния апостолов» — рассказ о том, что было в жизни апостолов после вознесения Христа, «Послания апостолов» (Иакова, Петра, Иоанна, Иуды и особенно Павла, у него четырнадцать посланий), наконец, загадочное «Откровение от Иоанна Богослова», или «Апокалипсис».

Христианство и философия. В основе отношения христианства и философии лежит целая гамма суждений апостола Павла о том, что «умствования мудрецов... суетны» (1 Кор. 3,20), что мудрые лукавы (см. 1 Кор. 3,19), что «мудрость мира сего есть безумие перед Богом» (1 Кор. 3, 19), потому что «мир своею мудростью не познал Бога» (1 Кор. 1,21). Эти суждения ориентируют на отрицательное отношение христианства к философии как «мудрости мира сего», выше которой ставится не что иное, как юродство [«юродством проповеди спасти верующих», ибо «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых» (1 Кор. 1, 27)]. Если у человека и есть знание, то оно от бога, и оно доступно только любящим бога и верующим в него (1 Кор. 8, 3). Здесь знание фактически подменяется верой. Павел прямо высказывается против философии так: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею» (Кол. 2, 8).

Однако поскольку в рядах христиан со временем оказались образованные люди, то это отношение христианства к философии, отношение отбрасывания, приняло более мягкую форму признания, но лишь в качестве относительного подхода к истине, полностью выраженной лишь в богооткровении. На этой основе стала складываться теория христианской веры, теология как некая псевдофилософия или, точнее, парафилософия.

Христианская теология возникла как синтез иудейско-христианской мифологии и греческо-римской философской традиции в ее идеалистическом аспекте при минимальном участии науки, которая иногда просто пренебрегалась.

Первое время образованные христиане выступали письменно в качестве защитников (апологетов) новой религии и пытались доказать в своих защитительных речах (апологиях), что христиане вовсе не то, что из них пытаются сделать их враги, клевеща на них и подвергая их ужасным по своей жестокости гонениям. Эти апологии предъявлялись самой высокой в Римской империи инстанции — императорам-принцепсам, которые, однако, их третировали. Известно, что христиане Кодрат и Аристид предъявили свои апологии в 127 г. императору Адриану (117—138 гг. правления) во время пребывания того в Афинах. Они не имели успеха. Эти апологии сохранились только в отрывках.

Также не сохранились апологии Аристона, Мильтиада и Клавдия Аполлинария. Первым христианским апологетом, чьи сочинения выжили, был Флавий Иустин (казнен в 165 г. во времена правления императора Марка Аврелия). После сочинений Флавия Иустина нам доступны труды Татиана — ученика Иустина (умер в 175 г.), Иринея (умер в 202 г.), Афинагора и Минуция Феликса (оба умерли в 210 г.), Климента Александрийского (умер в 215 г.), Тертуллиана (умер в 230 г.), Оригена (умер в 254 г.). Такова в основном доступная нам доникейская теология, т. е. теология христиан до Никейского собора в 325 г. н. э., на котором был сформулирован Никейский символ веры. Доникейская теология образует первую часть патристики (от древнегреческого «патер» и латинского «pater» — отец). Никейский символ веры — та основа и тот исток узаконенного христианского мировоззрения, которые пущены в ход после официальной победы христианства в империи. Поэтому доникейская патристика отличается от посленикейской, но не очень существенно. Доникейская патристика — идеология и теология гонимой церкви.

Первое упоминание о христианах мы находим у римского историка Тацита — автора «Анналов», где мельком описывается расправа над ранними христианами в Риме, обвиненными чудовищным деспотом Нероном (54—68 гг. правления) не мало не много как в намеренном и злокозненном преступлении — в поджоге столицы Римской империи великого Рима. Тацит изображает христиан как предмет «всеобщей ненависти», причина которой христианская «пагуба», христианские «суеверия», христианские «мерзости», христианская «ненависть к роду людскому». Однако чудовищные истязания первых христиан, учиненные по ложному обвинению (известно, что Рим был подожжен по приказу самого Нерона, дабы, видя пожар Рима, это считающее себя великим артистом чудовище могло бы лучше воспеть гибель Трои, глядя на горящий Рим), побудили в народе, признает Тацит, некоторое сострадание к христианам.

Гонения на христиан продолжались и дальше, достигая своего апогея при императорах Домициане (81 — 96 гг. правления), Траяне (98—117 гг.), Марке Аврелии (161 —180гг.), Септимии Севере (193—211 гг.), Макси-мине (235—238 гг.), который в 235 г. издал указ казнить всех христианских «клириков» (т.е. служителей культа), Валериане (253—260 гг.), при котором провели две кампании против христиан в 257 и в 258 гг., Диоклетиане (284—305 гг.), пока, наконец, император Константин I (306—337 гг.) не превратил гонимых в гонителей, сделав христианство единой и единственной религией всей громадной Римской империи.

Христиан преследовали не за неповиновение властям. Ведь уже у Павла в «Послании к римлянам» было провозглашено, что «нет власти не от Бога» (13, 1). Христиан преследовали и не за проповедь социального равенства. Во II в. в христианские общины «повернул середняк», а затем туда пошли и богатые, и знатные люди. Первоначальная бедная апостольская церковь превращается в богатую епископскую церковь. Равенство христиан перед богом подменили жесткой иерархией церковного аппарата. Клирики (дьяконы, пресвитеры, епископы) присвоили себе исключительное право на общение со сверхъестественными силами, богом. Между рядовыми верующими (мирянами) и религиозным «небесным миром» встала как посредница церковь.

Христиан преследовали за то, что они ставили церковь выше государства и, признавая императора как главу государства («кесарю кесарево»), отказывались поклоняться ему как божеству (гений правящего императора был сопричислен к национальным богам) и принимать государственную мифологию, противоречащую их собственной с ее системой ценностей, отличной от обыденной (отречение от мира, умерщвление плоти, запрещение плотской любви, отрицание семьи)... Неудивительно, что отношение государства к христианам было негативным.

Не одобряли христианство и большинство философов: и вольноотпущенник Эпиктет, и император Марк Аврелий одинаково презирали христиан и видели в христианском мученичестве бессмысленное упрямство. Надо сказать, что негативное отношение философов к христианству продолжалось и после его победы. Фило-страт Младший противопоставил чудотворцу Иисусу Христу чудотворца Аполлония Тианского. Неоплатоники Порфирий и Ямблих в своих полных всяких чудес жизнеописаниях Пифагора соперничали с авторами «Евангелий». Однако эти попытки дискредитации христианства были неуклюжи и не отвечали духу времени. Неопифагорейские числобоги не могли соперничать с живым богом новой мифологии. А когда христианство победило, то оно начало поход на философию, уничтожая неугодные ему сочинения философов, а то и самих философов. Так, например, сочинение Порфирия «Против христиан» было сожжено по указу императоров Феодосия II и Валентина III 16 февраля 448 г. Тридцатью тремя годами ранее фанатичной толпой, подстрекаемой александрийским епископом, была растерзана Гипатия — ученая и философ. На Европу опускался мрак. Но в период Ранней Римской империи были еще только сумерки.

Итак, Флавий Иустин (Юстин) — первый из «отцов церкви», апологетов, чьи сочинения дошли до нас в значительном количестве и в целостности. Иустин родился в начале II в. в палестинском городе Сихеме. Этот город был разрушен во времена Иудейской войны, но затем восстановлен императором Веспасианом Флавием, отчего он получил свое новое название «Флавия Неаполис», т. е. «Новый город Флавиев» (ныне это город Наплуз). Родители Иустина были греками, людьми богатыми, и он получил хорошее образование.

В поисках истины Иустин переходил  от стоика к перипатетику, от перипатетика к пифагорейцу, от пифагорейца к платонику, но все эти учителя не удовлетворяли пытливого юношу: стоик не ведал бога, перипатетик был корыстен, беря большую плату за уроки, пифагореец отказался вести занятия с Иустином, так как тот не знал ни геометрии, ни астрономии, ни теории музыки... Затем Иустин, как он сам говорит в своей второй, или меньшей, «Апологии», «услаждался учением Платона»'. Наконец, встретив некоего старца, платоник Иустин вступает с ним в беседу, оказавшуюся решающей для его жизни. Смысл беседы состоял в следующем. Речь зашла о том, что такое истина и что такое счастье. В духе всей античной философии Иустин — все еще философ-платоник сказал, что «философия — наука о сущем и познание истины», счастье же — «награда за такое знание и мудрость», на что старец возразил в духе обычного религиозного фидеизма, противопоставив эмпирическому и рациональному знанию мистический опыт непосредственного созерцания бога, который не нуждается ни в каких доказательствах в силу своей очевидности:  «Те,  кто говорили Духом  Святым,  не пускались в доказательства» 2. Анонимный старец в ходе беседы подвергает критике платоновское учение о бессмертии души, говоря, что, по Платону, бессмертие выходит безусловным, имея основание в самом существе души, тогда как на самом якобы деле душа не умирает не сама по себе — она обладает бессмертием не от себя, а по воле давшего ей бытие бога. Кроме того, платоновское учение о переселении душ исключает нравственное возмездие, ведь душа человека, оказавшаяся в виде наказания в теле животного, не знает, за что она наказана. Иустин принял крещение в 40-х годах II в. Проповедуя в Риме, он полемизирует с киником Кресцентом. В Риме Иустин вступает в конфликт с властями. Он отказался принести жертву языческим богам. Это были уже времена совместного правления Люция Вера и Марка Аврелия (60-е годы). Городской префект, учитель Марка Аврелия, философ-стоик Рустик приказывает казнить Иустина. И он был казнен.

Иустин отстаивал основы христианского мировоззрения не только от киников и от стоиков, но и от гностиков. Гностик Маркион, с которым полемизировал Иустин в несохранившемся своем сочинении, учил о существовании двух высших начал, из которых одно—виновник зла, а это именно творец мира, а.другое — начало добра). Из двух апологий Иустина (первая, «Большая апология», была подана императору Антонию Пию, вторая, «Меньшая апология»,— императору Марку Аврелию) в мировоззренческом отношении интересна первая — «Большая апология». В ней христианский теолог пытается перебросить мостик между древнегреческой философией и христианским мифологическим мировоззрением, опираясь на слова в «Евангелии от Иоанна»: «В начале было Слово (логос), и Слово было у Бога, и Слово было Бог... И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины...» (I, 1, 14).

Иустин как обороняется, так и наступает.

Обороняясь, Иустин пытается найти сходство между христианским мировоззрением и учением античных философов. Он говорит, что христиане, как и платоники и стоики, верят в то, что мир погибнет в огне, что дурные люди понесут посмертное наказание, а хорошие будут блаженствовать, что, далее, христиане думают, как эллинистический драматург Менандр, что художник выше своего творения, уча, что бог превосходит созданный им мир.

Наступая, Иустин повторяет басню Филона и других философствующих иудеев о том, что все свое лучшее греческие философы взяли у Моисея и других пророков. Это и платоновское учение о том, что вина за зло мира лежит не на боге, а на человеке, который свободно избирает жребий зла, так что бог невиновен. Это и учение Платона о том, что бог сотворил мир из безобразного вещества. Это и учение о бессмертии души, о посмертном воздаянии, о созерцании душами небесного мира... Но все это лишь семена истины, а не сама истина. Философы говорили неточно, неясно, приблизительно и противоречиво. Истинный логос — это Христос. Но и до Христа были философы, жившие в согласии с логосом. Таковы Гераклит, Сократ...

У Иустина нет еще ставшей догмой концепции творения мира богом из ничего. Он остается на позициях платонизма, согласно которому бог-демиург лишь оформляет заданный ему материал в соответствии с идеями-образцами и одушевляет сотворенный им мир. Иустин, однако, уточняет (в соответствии с Иоанном), что мир был создан богом силой его слова («словом Божиим весь мир создан из вещества»), Иустин, далее, учил, что высшая цель человека — спасение его души. Он проповедовал смирение. Он верил в телесное воскресение. Судьба не в том, что одни люди предопределены к добру, а другие — ко злу (добро и зло люди избирают свободно сами), а в том, что за свободно избранным добром следует награда, а за свободно избранным злом — наказание. Сближая религиозное и философское мировоззрение, Иустин отдал дань иносказательному истолкованию христианских мифов, признавая, что там не все надо принимать буквально, что там много иносказательного, аллегорического.

Совершенно по-другому отнесся к античной философии ученик Иустина Татиан.

далее см. http://mirovid.profiforum.ru/t89-topic#139