Калиниченко Открытие истины Парадоксы философии ПАРАДОКС РАССЕЛА

В отличие от предыдущих парадоксов, которым уже более двух тысяч лет, этот парадокс довольно свеженький. И его появление говорит о том, что даже за две с половиной тысячи лет философы не научились избегать  парадоксов. А не научились потому, что не понимают, как и почему они возникают, какая причина их порождает. Именно поэтому философы не могут решать парадоксы. Они лишь могут замечать их, собирать и классифицировать. На это вполне достаточно формальной логики.

Свой парадокс английский философ Бертран Рассел (1872 – 1970) изложил в письме немецкому математику Г.Фреге. Но, будучи полностью и бесповоротно преданным формальной логике, английский философ не заметил, что его парадокс – чисто искусственное, условное построение. И строилось оно следующим образом.

Теория множеств, как и вообще все формализованные теории, имеет дело с отвлечёнными множествами. Но чтобы как–то работать с ними, она их искусственно делит на  собственные и несобственные множества. Собственными она считает те, которые не являются членами самих себя, а несобственные – это те, которые представляют собой члены самих себя. Скажем, множество звёзд – это собственное множество, поскольку множество – не звезда. А вот множество множеств звёзд – это уже несобственное множество. Этим теория множеств по сути вводит в своё рассмотрение противоречие, но не замечает, что собственные и несобственные множества противоречат друг другу. Отвлечённость, абстрагированность формальной логики не позволяет философам заметить, что собственные и несобственные множества – разные вещи. Именно эта куриная слепота, вызываемая формалистикой, и приводит к парадоксам. Для философа что собственное множество, что несобственное – это прежде всего множество. Поэтому он без зазрения совести их путает. Точно так же поступил и славный английский философ Бертран Рассел, которого так никто и не поправил. Он сказал, что если мы составим множество всех собственных множеств, то впадём в противоречие, потому что не сможем решить, к какому виду множеств отнести это новое множество. Ведь если мы его сочтём собственным множеством, то должны включить его в него же. Но если мы включим его в него же, то оно не будет собственным и его надо исключить из него же. А исключив его из себя же... Короче, замкнутый круг, из которого формалистам не выбраться никогда.

А теперь возьмём определенные множества и посмотрим, можно ли осуществить те манипуляции, которые философы проворачивают в своих мудрых головах с отвлечёнными множествами. И возьмём чисто умозрительные вещи – звёзды. То есть мы их возьмём чисто теоретически, но не формально, не философски, а астрономически. Зачем нам обращаться к философам по поводу звёзд, если у нас есть звездочёты?  Философы ведь могут и не знать, что такое множество звёзд, а звездочёты знают. И они говорят, что это – созвездие. Философы могут и не знать, что такое множество множеств звёзд или множество созвездий, а звездочёты наверняка знают, что это – галактика. И уж наверняка философы не знают, что есть множество множеств множеств звёзд, т.е. множество множеств созвездий или множество галактик, которое даже в народе известно как Вселенная. Но и эти заоблачные мудрецы в состоянии увидеть различия  между  множествами звёзд. И если они ещё совсем не свихнулись на своей философии с её формальной логикой, то на этом очевидном и потому бесспорном примере смогут понять, что любое множество одновременно и собственное, и несобственное, но причислять на этом основании Вселенную к галактикам или созвездиям не только не парадоксально, но и просто глупо. И только философия с её формальной логикой не позволяют это видеть.