Не обидеть бы обитель «По три дня мы молились за Россию» Московс

Не обидеть бы обитель «По три дня мы молились за Россию» Московский Комсомолец  26 ноября 2010 г.

Как спасают от суда фанатичных свято-боголюбских монахинь, издевавшихся над детьми

Скандал вокруг Свято-Боголюбского женского монастыря во Владимирской области второй год подряд разгорался по одному и тому же сценарию. Сбежавшие из православного приюта несовершеннолетние воспитанницы рассказывают, как монастырские матушки-воспитательницы за малейшую провинность жестоко стегали их ремнем, сажали в карцер (по-церковному — в затвор), морили голодом, лишали сна, заставляли бить многочисленные земные поклоны.

Материалы, касающиеся жестокого обращения с детьми, выделяют в отдельное производство и направляют в ОВД Суздальского района. Следственный комитет при Прокуратуре РФ по Владимирской области дважды проводит в монастыре доследственную проверку и по ее результатам отказывается возбуждать уголовное дело о незаконном лишении свободы воспитанниц монастыря.

Вердикт один: “отсутствие события преступления”. Предъявлять обвинения некому. И это несмотря на многочисленные показания потерпевших. Почему так происходит — попытался разобраться спецкор “МК”.

“По три дня мы молились за Россию”

Год назад “МК” уже проводил собственное расследование событий в приюте Свято-Боголюбского монастыря. Тогда из обители сбежали две девочки. Одна из них, 16-летняя воспитанница Валентина Перова, направила обличительные письма Генеральному прокурору РФ, патриарху Кириллу и Президенту РФ.

Валя рассказывала, что в монастыре заставляли детей жить по древнему монастырскому уставу, жестоко пороли, принуждали спать в сырых ночных рубашках, запирали на 12 дней в затвор на одной воде и сухарях. За то, что младшая сестра Вали Маша стащила со стола еду без разрешения, воспитательница сунула ее руку в огонь. “Чтобы ожог остался не только на коже, но и на душе”, — так разъяснила она ребенку.

У монахинь ответ был один: “Девочка — фантазерка, никаких побоев, издевательств и изоляции не было. Это очередная атака на православие!”

Нам удалось найти двух бывших воспитанниц обители, которые покинули ее стены. Одна из них, Ева, подтвердила слова Вали Перовой: “Нас на самом деле пороли ремнем до кровоподтеков. Причем перед приходом комиссии стегали так, чтобы следы ни в коем случае не остались на лице и кистях рук, где их можно было бы заметить”.

Другая бывшая воспитанница, Настя, поведала: “Девочкам запрещали общаться даже с монахинями и послушницами. Они жили в своем тесном мирке. Ходили строем. При воспитательницах все время вжимали голову в плечи. Они радовались, когда от них убрали сестру Рафаилу, но потом пришла сестра Наташа (Наталья Ефремова, юрист по образованию. — Авт.), и им стало еще тяжелее. От отчаяния и побоев они украдкой прибегали ко мне. Я была в шоке, ведь для воспитательницы все монастырские дети — ее духовные чада. Конечно, я рассказывала о жестоких телесных наказаниях отцу Петру. Он, сколько мог, удерживал от самоуправства монахинь-воспитательниц. Но им было все по барабану. Безграничная власть развращает”.

Рассказ Вали Перовой о многодневных затворах прокомментировала нам делопроизводитель монастыря, ответственная за приют матушка Антония (Давидовская): “Валя срывала молитвы. За нарушение устава ее и еще одну девушку просто отселили в отдельное помещение. Это никакой не карцер и не подвал, как Валя описывает. Это отапливаемое помещение, в котором сейчас живут наши сестры. Они питались в трапезной. Конечно, обе были лишены мороженого, сладостей и детских прогулок. С ними все время вели воспитательные беседы. У нас это называется системой индивидуального воспитания”.

А вот что о затворах поведала нам Настя: “Сначала это воспринималось нормально. По три дня мы молились за Россию. Нас группами по десять человек собирали в каком-нибудь помещении — нужно было не спать, не есть. Конечно, многие, как и я, не выдерживали, отключались, валились с ног. Но воспринимали это как благое дело. Но вскоре стало так: ах, ты провинился — тогда отправишься в затвор. Это стало наказанием, и довольно жестоким”.

После откровений Валентины Перовой в монастырь нагрянули с проверкой представители правоохранительных органов, чиновники, священнослужители.

Но отроковицы, запуганные монахинями, не подтвердили показания сбежавшей подруги. Девочкам внушали, что на православный приют нападают внешние враги, надо защищать свой дом. Авторитет наставников был настолько велик, что их слова воспринимались девочками как истина.

Три недели Следственный комитет при Прокуратуре РФ по Владимирской области проводил в монастыре доследственную проверку, но состава преступления в действиях монахинь не обнаружил. По итогам работы всевозможных комиссий приют, не имеющий ни лицензии, ни регистрации, ни разрешения на образовательскую деятельность, был закрыт.

Часть детей отправили по домам, часть перевели в епархиальную школу-пансион Суздаля. Те девочки, чьи матери жили в монастыре, остались жить в скитах.

Но не прошло и года, как в Свято-Боголюбском монастыре разразился новый скандал. Из обители сбежали 16-летняя Вероника Сарина и 17-летняя Света Кузнецова.