Калиниченко Н.Н. Парадоксы философии Лекция 2 Куча

Считается, что этот парадокс открыл древнегреческий философ Эвбулид из Милета, живший в IV веке до н.э. Излагают его двумя способами. Во–первых, так. Одно зерно кучи не составляет, прибавив еще одно зерно, кучи не получишь. Как же получить кучу, прибавляя каждый раз по одному зерну, из которых ни одно кучи не составляет? Во вторых, наоборот. Если из кучи камней взять один камень, останется куча?  А если ещё один взять, будет куча? Сколько же камней образуют кучу?

Современные учёные считают, что понятие “куча” определено нечетко и, видимо, вообще нельзя дать строгого определения “кучи”, хотя любой из нас довольно просто отличает “кучу” от “некучи”. Современные учёные вообще считают естественный язык чем–то неопределённым, а потому всякий раз заменяют его своим, научным, строго определённым искусственным языком или тезаурусом, как они ещё говоря. Но их мнение о языке отражает лишь их уровень понимания языка, не более того. Как правило, учёные собственно языком не занимаются, и уже поэтому их мнение о нём, мягко говоря, далеко от истины. И сейчас мы это увидим.

Существительное “куча” происходит от существительного “ток”. От тока – точка. Точка – это источник тока. Ток течёт. Но верно и обратное – ток катит. Отсюда – каток, то есть кат и ток. Зёрна или камни тоже текут и катятся. И в конечном итоге натекает или накатывается куча. Но в промежутках от точки к куче мы можем видеть поток и точу, как называют венгры лужу, или то, как те же венгры называют пруд или озеро. Но всё это относится к воде. Если же говорить о зерне и камнях, то они растекаются из потоков в слои. И всё это здесь изложено для того, чтобы учёные наконец уяснили себе, чем отличается  куча от штуки, как звучит точка у немцев. Витая в заоблачных высотах формалистики, учёные не видят, что все их научные, предельно абстрагированные и точные понятия и представления взяты из естественного языка, но лишены своих исконных значений и снабжены  чисто субъективными определениями, содержащими пределы осведомлённости их авторов. Именно поэтому куча оказалась нечётким множеством, которое изучает целая теория нечётких множеств, а вся современная наука, состоящая из определений, субъективна.

Итак, что же мы узнали о куче в итоге наших исследований того, как она возникла,  как она развивалась и чем она стала теперь?  Теперь, конечно, даже математик догадается, что куча – это трёхмерное образование. А он ведь знает, что для изображения трёхмерного образования в пространстве нужно не менее четырёх точек, не лежащих в одной плоскости. То есть в принципе математик может сообразить, что и мириады зёрен или камней могут не образовать кучи, если их расстелить тонюсеньким слоем. Но если из четырёх камней или зёрен сложить пирамидку, то это уже будет куча.

И что же здесь нечётко?  И в чём здесь парадокс?