Дилан Томас, "Ещё я не зачат был"

Ещё я не зачат был, и вне плоти,
руками жидкими мутузил матку,
бесформенным был я, воде подобен,
что полнила Йордань близ дома,
был братом дочери Менефы,
сестры отеческого червя.

И был я глух к весне, и к лету,
луны и солнца я имён не знал,
свалился глухо в плоть свою броню--
и оказались в кованной отливке
свинцовы звёзды, а дождливым млатом
отец махнул мой из-под свода своего.

Я знал послание зимы,
секущий град, ребячий снег,
а ветер был мне старшею сестрою,
в меня сочился, адская роса-- и вены
мои струились заревом Востока;
я, нерождённый, ведал день и ночь.

И нерождёный, я уже страдал;
кормушка снов лилейный мой костяк
живою цифрой изогнула,
а плоть была нарезана дабы пресечь
в печёнке мерзкие страданья
и тернии во стиснутых мозгах.

А горло жаждало, покуда вне сплетенья
из вен да кожи вкруг колодца,
где словеса с водою смесь творят,
неистощимую, покуда кровь бежит, вонючка;
я знал любовь и голод-- сердцем и утробой;
личинку чуял я в кишка`х.

А час швырнул вперёд мой смертный облик,
чтоб плыл он иль тонул в морях,
пропитанный солёной авантюрой валов,
что никогда не тронут берегов.
Богат был я-- и наделён прибытком
прихлебывать от вин дневных.

Рождён от духа с плотью, я
явился призраком невечным--.
и вскоре смят был махом смерти,
пожил немного в протяженьи
дыханья долгого, что донесло отцу
послание христа его при смерти.

Ты, кто согбён у алтаря, креста,
не забывай меня и сожалей о Нём,
почтившем плоть и кость мою как меч,
и дважды матери утробу оскорбившем.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Before I Knocked

Before I knocked and flesh let enter,
With liquid hands tapped on the womb,
I who was as shapeless as the water
That shaped the Jordan near my home
Was brother to Mnetha's daughter
And sister to the fathering worm.

I who was deaf to spring and summer,
Who knew not sun nor moon by name,
Felt thud beneath my flesh's armour,
As yet was in a molten form
The leaden stars, the rainy hammer
Swung by my father from his dome.

I knew the message of the winter,
The darted hail, the childish snow,
And the wind was my sister suitor;
Wind in me leaped, the hellborn dew;
My veins flowed with the Eastern weather;
Ungotten I knew night and day.

As yet ungotten, I did suffer;
The rack of dreams my lily bones
Did twist into a living cipher,
And flesh was snipped to cross the lines
Of gallow crosses on the liver
And brambles in the wringing brains.

My throat knew thirst before the structure
Of skin and vein around the well
Where words and water make a mixture
Unfailing till the blood runs foul;
My heart knew love, my belly hunger;
I smelt the maggot in my stool.

And time cast forth my mortal creature
To drift or drown upon the seas
Acquainted with the salt adventure
Of tides that never touch the shores.
I who was rich was made the richer
By sipping at the vine of days.

I, born of flesh and ghost, was neither
A ghost nor man, but mortal ghost.
And I was struck down by death's feather.
I was a mortal to the last
Long breath that carried to my father
The message of his dying christ.

You who bow down at cross and altar,
Remember me and pity Him
Who took my flesh and bone for armour
And doublecrossed my mother's womb.

Dylan Thomas