Аркадий Бабченко: «Самое смешное, что они пишут всё это…

   … на полном серьезе. Вот на полном серьезе садятся, надувают щеки, и начинают изливать свою высокую мораль. Грозят пальцем и размазывают тебя с говном. И это все невероятно важно. 

     А ты приходишь такой из морга, от тебя за километр прет кровью и вонью разделочной, не спавший сутки, переживший свое убийство, месяц ходивший с мишенью на лбу и ждавший, как пуля будет ломать твои кости, месяц проживший с осознанием того, что твоя смерть уже оплачена — твоя смерть оплачена! Эта мысль пригвождает, конечно — обнимаешь жену, которая уже даже не в истерике, стадия истерики закончилась несколько дней назад, а теперь уже полное, абсолютное опустошение, мертвенное бесчувствие, все выжато напрочь, не осталось уже вообще никаких эмоций.

     Несколько дней живешь, как просто оболочка, внутри нет ничего, только пустота, жизнь твоя сломана в очередной раз и в очередной раз надо начинать все сначала, не понятно где, совершенно не понятно как, ты не знаешь, сколько проживешь, не знаешь сколько месяцев, лет, тебе ходить с охраной, не знаешь, когда тебе можно будет хотя бы просто жить с незадернутыми шторами и подходить к окнам, а твоей дочери просто играть на улице с другими детьми, все, что было, отчеркнуто чертой, отрезано напрочь, и ничего уже не важно, ничего уже не имеет значения.

     Тебя с семьей сажают в тонированный минивэн, везут на одну конспиративную квартиру, потом перевозят на вторую, на третью, корвалол и валерьянка уже не берут, и вы пьете их горстями, сделав ближайшей ап теке годовую выручку, а потом тебя начинает отпускать, и возвращаются чувства, и руки начинает трясти так, что хоть отбойным молотком работай, а потом проходит и это, и ты впервые за несколько дней уже не хочешь блевать и даже можешь что-то запихнуть в себя из еды, и жена твоя тоже уже может поесть, и вы сидите и что-то клюете, какие-то крошки, чисто механически.

     А потом отходняк проходит и ты уже можешь улыбаться, и вот, наконец, почти ожив, ты открываешь Фейсбук и читаешь, как Сережа, или Саша, или Маша грозят пальчиком, надувают щеки, с умным видом учат тебя морали и размазывают с говном, и так это всё им кажется важным, и — читаешь, читаешь, и улыбаешься, ух вы милые мои, ух вы хорошие, как же я обожаю эти ваши высокоумные срачи в фейсбуке.

     В фейсбуке вы можете меня хоть убить, но, пожалуйста, можно это будет теперь только в фейсбуке, а в реальности не будет больше никогда, потому что вы, вообще ни…. не представляете через какой ад мне пришлось протащить своих близких и не дай бог вам это представить и пережить, так что пишите, пишите,..      А ты только что вернулся из такой тьмы, из такой пропасти вылез, и ты читаешь, и улыбаешься, и обнимаешь дочку, открываешь пиво, закуриваешь, и тебе хорошо, и небо, и солнце, и зелень деревьев, и птицы, и тебе так до балды, и ты улыбаешься, улыбаешься….

(Аркадий Бабченко, российский журналист, живущий сейчас в Украине из-за преследований и угроз в России. Из его публикации в блоге на ЭХО МОСКВЫ)