***

Ведь ты любила, как ты не поймёшь,
Что вот в руках, и не бразды, а нити,
Жемчужных ожерелий злая ложь.
И я не зверь, не жраль, а укротитель,

И я реву бросаясь на зверей,
Рога их в кровь руками искривляя,
Узнала я любовь и дружбу, и людей,
И раны я теперь душою заживляю.

Я лью бальзам на раны, ладаном дышу,
И соглашаясь бьюсь о стены кровью,
Уже ни жить, ни думать, правда не спешу,
Ведь жить нельзя единственной любовью.

Советами помощь дороже и сложней,
Ведь боль чужая странно непонятна,
Я обожаю пламенных зверей,
Я матадор и так сильна, и статна.

Ну что же лишнее, давай в кусты скорей,
И парус развернулся над волною,
А ну ка крысы быстро с кораблей!
И я плюю последнею любовью!

Я харкаю драконью пасть, клыки,
И изрыгаю пламя, я опасна!
Я принимаю эту жизнь в штыки,
И пасть хочу в бою, и в сладостном, и в страстном!

Уже загнали в это сердце нож,
И белый снег уже пурпурно-красный,
Пусть зверь, пусть бык, пусть лев,
Ужель ты не поймёшь, люблю я слишком этот мир ужасный.

Уйти, всегда успеть, свободно как в полете.
Соленые как море кровь и боль,
Мозги кипят и жгут, вы чавкаете, жрете.
Последняя есть первая любовь.

И право славны вы, сгибающие ночи,
Деревья корчатся и слышен шум листвы,
И листья сыплются на воду, ты вернуться хочешь,
И не сносить тогда мне головы.

Но прошлое, поверь уж не базар,
Оно как Библия красиво и священно,
А если так, то весь этот кошмар
Запомнится иначе непременно.

1995 г.