Антигосударственные действия преподавателей Донецкого национального университета, которые сотрудничают с террористами, должны быть предметом пристального внимания Генпрокуратуры, СБУ и МВД. Об этом говорится в заявлении пресс-службы Донецкого национального университета относительно профессорско-преподавательского состава.

«Человек, который был частью большой университетской семьи, а сейчас участвует в деятельности террористической организации «ДНР», порочит не имя Донецкого национального университета, а свое личное. Должны сообщить общественности, научному сообществу и международным партнерам, что такие лица есть на разных ступенях учреждения «ДНР», которое находится в стенах бывшего ДонНУ», - сказано в заявлении.

В пресс-службе подчеркивают, что эти люди сегодня пытаются использовать ресурсы государства в свою пользу, вводя в заблуждение студентов, родителей и СМК относительно легитимности своих действий и дипломов «ДНР».

В пресс-службе также просят не связывать с громким именем Донецкого национального университета содействие терроризму следующих лиц: Беспалова Светлана, Никольський Валерий, Мазнев Александр, Мармазова Татьяна, Калиущенко Владимир, Андриенко Владимир, Егоров Петр, Горецкий Олег, Лысенко Юрий, Тимохин Владимир, Артамонова Инесса, Моисеев Александр, Черкашин Кирилл, Калиниченко Максим, Подмарков Владимир, Галка Екатерина.

Доктор фізико-математичних наук, професор; має знак «За наукові досягнення». Проректор з наукової роботи ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — перший проректор університету ДНР.

  Нікольський Валерій Юрійович

Проректор з адміністративно-господарської роботи ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — проректор з адміністративно-господарської роботи університету ДНР.
 

Доктор фізико-математичних наук, професор. Проректор з науково-педагогічної та навчальної роботи ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — проректор з науково-педагогічної та навчальної роботи університету ДНР.

 

Доктор політичних наук, професор, проректор з виховної та соціальної роботи ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — сумісник в університеті ДНР.
 

Доктор філологічних наук, професор, академік АН ВШ України, заслужений працівник освіти України; має знак «За наукові досягнення». Декан факультету іноземних мов ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — декан факультету іноземних мов університету ДНР.

Доктор економічних наук, професор, член-кореспондент АТНУ, академік АТНУ, лауреат Державної премії України в галузі науки і техніки. Декан факультету математики та інформаційних технологій ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — декан факультету математики та інформаційних технологій університету ДНР.
 

Доктор економічних наук, професор, академік АЕНУ, заслужений працівник освіти України; має знак «Відмінник освіти України», знак «За наукові досягнення». Декан обліково-фінансового факультету ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — декан обліково-фінансового факультету університету ДНР.

Доктор біологічних наук, професор; має знак «За наукові досягнення». Декан біологічного факультету ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — декан біологічного факультету університету ДНР.

Доктор економічних наук, професор; член-кореспондент АТНУ, член-кореспондент НАН України; лауреат Державної премії України в галузі науки і техніки, заслужений діяч науки і техніки України; має знак «Відмінник освіти України». Директор навчально-наукового інституту «Економічна кібернетика» ДонНУ до вересня 2014 р.
Зараз — директор навчально-наукового інституту «Економічна кібернетика» університету ДНР.

Доктор економічних наук, професор. Професор кафедри економічної кібернетики ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — проректор з науково-педагогічної роботи та міжнародним зв’язкам університету ДНР.
 

Завідувачка кафедри журналістики ДонНУ до вересня 2014 року. Згідно з рішенням Атестаційної колегії Міністерства освіти і науки України щодо присудження наукових ступенів і присвоєння вчених звань від 31 жовтня 2014 року, І. М. Артамонова була позбавлена наукового ступеня доктора наук із соціальних комунікацій за плагіат. 
Зараз — декан філологічного факультету університету ДНР.

Доктор юридичних наук, професор. Завідувач кафедри кримінального права і процесу ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — завідувач кафедри кримінального права і процесу університету ДНР.
 

Доцент кафедри соціальних комунікацій та публічної політики ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — декан історичного факультету університету ДНР.

Заступник декана економічного факультету з виховної роботи ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — в.о. декана економічного факультету університету ДНР.

 Подмарков Володимир Іванович

Голова профкому ДонНУ до вересня 2014 року. 
Зараз — голова «профкому» університету ДНР.

Голова студентського профкому ДонНУ до вересня 2014 року.
Зараз — голова «студентського профкому» університету ДНР.

Неизвестная мне журналистка попросила дать интервью для известного московского журнала. Тема: как мы пережили кризис 1998 и 2008 годов. Мол, мы (я?) носители уникального опыта, этим опытом нужно делиться с людями. Вселять в них уверенность что все будет хорошо, ничего, мол, страшного, мы все переможем и т.д. Типо, людям это нынче шибко нада. Нада рассказать людям, что делать со сбережениями, как экономить, как не растерять оптимизма...

Я не уверен, что девочка обратилась по адресу... У меня нет для вас оптимизма. Вапще нет. И нет рецептов выживания. Никаких. Единственное, что я знаю точно, так это то, что в оба кризиса я потерял много денег. Почти все. А потом - почти все снова заработал. Я теперь стал философом...

Это уже возраст или опыт кризисов? Я имел (и имею) два уголовных дела. Я терял и теряю до сих пор людей, которых считал своими товарищами. А они оказались не товарищи...

Да, чтоб сократить мое излияние: у меня очень плохое предчувствие. Мне кажется, на нас надвигается большое горе. На всех разом. Горе, по сравнению с которым все эти гайдаровские реформы, ельцинские загогулины и путинские "вставания с колен" покажутся мелкими шалостями...

Мне кажется, нас ждет большая война. Или - резня. Ничего не будет как прежде. Все поменяется. Это будет совсем другая жизнь. Страна беременна большой кровью. Все хотят крови. А когда все хотят крови - то она обязательно льется.

Для такой новой жизни у меня нет для вас рецептов выживания. Те, кто их имели - уже умерли. И нам этих рецептов не оставили. Да я и не уверен, что они есть, эти рецепты...

Пир пока продолжается, но я вижу на стене уже проступают буквы: "Мене текел фарес". Но я не пророк Даниил, я не могу расшифровать, что это значит. Но сами буквы я вижу четко. Да, впрочем, если вы будете честны перед самими собой, вы тоже признаетесь, что видите их.

Как-то так, неведомая девушка... Ну что, вселил я в вас оптимизм?

Альфред Кох, Facebook

http://glavcom.ua/articles/24032.html#rate

С одним из таких защитников донецкого аэропорта, офицером 79-й аэромобильной бригады с позывным «Маршал», встретился наш корреспондент.

«Не надо слушать сказок о донецком аэропорте, всяких там Гиви и Моторолу, – говорит Маршал. – Сейчас там стоят наши десантники, пехота, танкисты, артиллеристы, есть серьезные ребята-воины из «Правого сектора». Пехота на БМП-шках, молодцы, всегда выезжают на отсечение наступления. С 95-й бригады ребята стоят и на подступах, и в самом аэропорту.

Журналисты придумывают такие вещи, что на голову не налезет. Рассказывают, что какой-то этаж наш, а какой-то заняли «сепары». Скажу так: все это басни Крылова. Если к терминалу приближается группа противника, ее уничтожают и на этом все. Постреляли, забросали гранатами. И никто ни на какие этажи их не пускает. Оба терминала – и старый, и новый – наши, все остальное – сказки. И подвалы, и крыши с флагами наши. Как вы думаете, если на новом терминале стоит наш флаг, то как бы мы туда прошли, если третий этаж был бы «сепарским»?

Другое дело, что вся территория аэропорта простреливается. С больших расстояний боевики ведут огонь из крупнокалиберных пулеметов, зениток, минометов. Поэтому мы не можем свободно двигаться вокруг терминалов.

Продолжается перемирие, и мы не стреляем. Когда они по нам начинают работать, мы ждем минут 15-20, потом докладываем «наверх» и уже когда дают разрешение, открываем огонь. Разве что когда они начинают внезапно на нас двигаться, то открываем огонь самостоятельно. А если уж мы открываем огонь, то делаем это серьезно, и «мишки» (танки – прим.) наши начинают работать. Было даже, что нам звонили из координационного центра и говорили, что эти Гиви с Моторолой жалуются, что очень уж «укропы» «насыпают» сильно, потому что у них там уже все взрывается и горит.

Пореченков? Меня возущает то, что актер из России решил приехать в чужую страну для того, чтобы пострелять по людям, как на сафари. А тем более у человека с надписью «Пресса» не должно быть оружия в руках вообще. То, что он сделал – не поступок мужчины. После этого, вспоминая фильмы, в которых он играл настоящих сильных мужиков, понимаешь, что он полный ноль, никто, беспозвоночная личность. Я ему уже привет передавал через «Громадське ТВ», не дай бог ему где-то встретиться с нами. Наши ребята, услышав эту историю, все очень расстроились: придется фильмы не смотреть, а те, которые есть на ноутбуках, поудалять. Они такое не восприняли, и прощать не хотят. Кстати, в глазах у Пореченкова был явный страх, когда он там на камеры позировал. Как испуганная собака на тех «сепаров» смотрел. Если ты такой воин, то почему в шлеме с надписью «Пресса»? Это вообще дикая вещь. Еще прицельно стрелял, а потом начал отказываться, что стрелял холостыми, по мишени. Откуда на войне холостые патроны, тем более для крупнокалиберного пулемета? На видео четко же видно, что это бронебойно-зажигательные. Так что этот Пореченков, когда еще раз приедет сюда, то, если он не слабак, пусть предупредит, а мы его встретим ...

Нам говорят, что мы не можем подтвердить гибель сотен боевиков, не представляем доказательств, фотоснимков. Мы принципиально никогда не будем фотографировать убитых, и тем более не будем фотографироваться возле них. Мы не собираемся никому доказывать, сколько мы положили там врагов. Пусть они сами разбираются со своими потерями. Мы не звери, чтобы делать такие фотографии, мы солдаты. Это российские ублюдки любят снимки на фоне растерзанных и изувеченных тел. Вот чем мы, украинские солдаты, отличаемся от них. Да, у них лучшее техническое оснащение, но в головах у них что-то не так. Их солдаты-срочники пишут в интернете, что поедут пострелять по «укропам», а затем на дембель. А сейчас их там собаки едят, ребята не дадут соврать, сами видели. Мы не испытываем удовольствия от того, что убиваем людей, даже если эти люди – враги. Еще раз подчеркну, вот этим мы очень отличаемся. Они нас пытаются обвинить в бесчеловечности, что мы каратели бездушные. Есть противник, мы его уничтожили и все, забыли. Воевать, так воевать, а не заниматься херней.

«Сепары» не люди, и ведут себя не как достойные воины. Когда были ситуации обмена погибшими, или обе стороны забирали с поля своих убитых, они использовали это время, чтобы подобраться к нам поближе и поставить растяжки. Они никогда не придерживались договоренностей, могли вести огонь по нашим, собирающим убитых. И с офицерами там не все нормально. Нельзя верить словам ни «сепара», ни российского офицера.

И вообще, кто дал право россиянам, напав на нас, судить, что мы жестоки, что мы каратели. Почему они вдруг решили, что они выше нас, что они могут нам указывать, как себя вести, как нам жить? Есть наша Украина, и мы ее будем защищать. От любого, независимо от того, кем он себя считает.

Хотя есть нас и такие, которые больше говорят о патриотизме, чем делают дел. Вон у нас в бригаде сидят в ППД (пункт постоянной дислокации – прим.) и ищут любые причины, чтобы не приехать сюда. А я так понимаю: получил задачу и поехал. Тут твои товарищи, тут твои сослуживцы. Ну нельзя так, что ты сидишь дома, а твои товарищи воюют. При этом те, кто драпанул в тыл, теперь еще и рассуждают, что их слили политики, генералы предатели, командиры бестолочи, «потому за них воевать не буду». А мы виноваты в том, что не оценили их геройских качеств, не поддержали и бросили передовую. Уволься и иди водителем маршрутки, не позорь честь солдата. Точка.»

http://www.niknews.mk.ua/2014/11/08/kiborg-marshal-my-ne-ispytyvaem-udovolstvia-ot-togo-chto-ubivaem-vragov-etim-my-i-otlichaemsja/

Об этом сообщает мариупольский сайт 0629 со ссылкой на источник в правоохранительных органах.

По словам источника, Сергей Андрейченко координировал деятельность российских спецслужб в Приазовье. Вместе с ним погибли российские диверсанты Владимир Лысяков и Василий Протасов.

Веб-издание также напоминает, что "Чечен" представлял силовую группу террористов в Мариуполе и был направлен в город Гиркиным. В июне, накануне освобождения Мариуполя, он успел бежать, инсценировав свою гибель. Как сообщили 0629 источники, ради этого были убиты двое случайных людей. Их сожгли в автомобиле, а после выдали обгоревшие тела за Чечена и его подельника.

Об этом сообщает мариупольский сайт 0629 со ссылкой на источник в правоохранительных органах.

По словам источника, Сергей Андрейченко координировал деятельность российских спецслужб в Приазовье. Вместе с ним погибли российские диверсанты Владимир Лысяков и Василий Протасов.

Веб-издание также напоминает, что "Чечен" представлял силовую группу террористов в Мариуполе и был направлен в город Гиркиным. В июне, накануне освобождения Мариуполя, он успел бежать, инсценировав свою гибель. Как сообщили 0629 источники, ради этого были убиты двое случайных людей. Их сожгли в автомобиле, а после выдали обгоревшие тела за Чечена и его подельника.

http://society.puls.kiev.ua/incident/286384.html

Далі мовою оригіналу:

Я думаю, мы сейчас наблюдаем становление самой страшной для России войны за двадцатый и двадцать первый век. Не в смысле количества погибших, а в смысле того, что происходит сейчас с обществом.

Еще ни одна нация ни за одну войну не додумалась до того, что можно за деньги отказываться от имен своих павших мужей. Что можно за компенсацию или квартиру снять имя своего мужа с его могилы. Что можно отказаться от имени павшего отца своих детей. Что можно выдавать погибшего за живого. Что можно соглашаться с тем, что их несуществующие вроде как тела будут закопаны в безымянных могилах в несуществующей вроде как войне в несуществующей вроде как стране.

Как можно быть десантником, каждый день проходить по плацу мимо плакатов «честь, отвага, доблесть», а потом подчиниться подполковнику кагэбэ и по его приказу пойди умирать, ДОБРОВОЛЬНО отказавшись от своего имени, стерев воспоминания о себе из окружающей жизни — я не понимаю этого.

В Чечне мы делали смертники из стальных ложек, потому что если будешь гореть в бэтэре, то штатный аллюминиевый смертный медальон плавится — и это было главным посылом той войны: быть опознанным. Иметь возможность быть похороненным. Иметь право хотя бы на свое имя, если уж на жизнь не получилось. И наши командиры нам только помогали в этом.

Посыл же этой войны — быть неопознанным. Умереть без собственного имени.

Я не понимаю, как можно скупать своих погибших граждан, тобою же и посланных на войну.

Я не понимаю, как можно продать своего погибшего мужа, сына, брата за компенсацию.

Я не понимаю этого.

Это реально страшно.

Я говорю, что это будет последняя война для России не потому, что ей не хватит сил или экономики.

Это будет последняя война для России, потому что процесс распада этноса уже практически завершен. Моральная деградация нации уже практически состоялась. И эта война только добьет её.

Да и нет уже больше никакой нации. Нет никаких общностей, которые могли бы сказать о каждом своем члене — «мы».

Эта территория населена отдельными группками и сообществами агрессивных озлобленных людей, случайно соединенных друг с другом внешними обстоятельствами, ненавидящих всех прочих, кто не входит в их стаю — и никакой нации здесь уже не существует.

Я думаю, когда потомки будут изучать это время, в которое мы сейчас с вами живем, они не смогут описать его.

Потому что, чтобы понимать, что такое «путинизм«, в нем надо жить.

Даже наши ближайшие соседи этого не понимают. Украинцы мне пишут — «Россия, просыпайся». Да мы не спим, блин…

Когда человека сами же пытаются убить за то, чтобы не мешал им сдыхать безымянными пронумерованными трупами на необъявленной войне с замалеванными краской бортовыми номерами и снятыми погонами под табличкой с номерком… Я не знаю, что дальше еще нужно говорить.

Каждый раз, когда я в сводках встречаю имена своих знакомых, я каждый раз удивляюсь — ну вот с ним-то точно ничего не могло было произойти.

Лев Шлосберг теперь, значит. Его, значит, теперь очередь.

Ну-ну..

Далі мовою оригіналу:

Я думаю, мы сейчас наблюдаем становление самой страшной для России войны за двадцатый и двадцать первый век. Не в смысле количества погибших, а в смысле того, что происходит сейчас с обществом.

Еще ни одна нация ни за одну войну не додумалась до того, что можно за деньги отказываться от имен своих павших мужей. Что можно за компенсацию или квартиру снять имя своего мужа с его могилы. Что можно отказаться от имени павшего отца своих детей. Что можно выдавать погибшего за живого. Что можно соглашаться с тем, что их несуществующие вроде как тела будут закопаны в безымянных могилах в несуществующей вроде как войне в несуществующей вроде как стране.

Как можно быть десантником, каждый день проходить по плацу мимо плакатов «честь, отвага, доблесть», а потом подчиниться подполковнику кагэбэ и по его приказу пойди умирать, ДОБРОВОЛЬНО отказавшись от своего имени, стерев воспоминания о себе из окружающей жизни — я не понимаю этого.

В Чечне мы делали смертники из стальных ложек, потому что если будешь гореть в бэтэре, то штатный аллюминиевый смертный медальон плавится — и это было главным посылом той войны: быть опознанным. Иметь возможность быть похороненным. Иметь право хотя бы на свое имя, если уж на жизнь не получилось. И наши командиры нам только помогали в этом.

Посыл же этой войны — быть неопознанным. Умереть без собственного имени.

Я не понимаю, как можно скупать своих погибших граждан, тобою же и посланных на войну.

Я не понимаю, как можно продать своего погибшего мужа, сына, брата за компенсацию.

Я не понимаю этого.

Это реально страшно.

Я говорю, что это будет последняя война для России не потому, что ей не хватит сил или экономики.

Это будет последняя война для России, потому что процесс распада этноса уже практически завершен. Моральная деградация нации уже практически состоялась. И эта война только добьет её.

Да и нет уже больше никакой нации. Нет никаких общностей, которые могли бы сказать о каждом своем члене — «мы».

Эта территория населена отдельными группками и сообществами агрессивных озлобленных людей, случайно соединенных друг с другом внешними обстоятельствами, ненавидящих всех прочих, кто не входит в их стаю — и никакой нации здесь уже не существует.

Я думаю, когда потомки будут изучать это время, в которое мы сейчас с вами живем, они не смогут описать его.

Потому что, чтобы понимать, что такое «путинизм«, в нем надо жить.

Даже наши ближайшие соседи этого не понимают. Украинцы мне пишут — «Россия, просыпайся». Да мы не спим, блин…

Когда человека сами же пытаются убить за то, чтобы не мешал им сдыхать безымянными пронумерованными трупами на необъявленной войне с замалеванными краской бортовыми номерами и снятыми погонами под табличкой с номерком… Я не знаю, что дальше еще нужно говорить.

Каждый раз, когда я в сводках встречаю имена своих знакомых, я каждый раз удивляюсь — ну вот с ним-то точно ничего не могло было произойти.

Лев Шлосберг теперь, значит. Его, значит, теперь очередь.

Ну-ну..

http://www.wz.lviv.ua/blogs/arkadyj_babchenko/128762