Б. Брехт "Жуть и убожество Третьего Рейха"(сц.3, второй отрывок)

3. Меловой крест (продолжение)
(Das Kreidekreuz)

Штурмовик (Рабочему): Ну, а вы рискните по губе, давайте.
Рабочий: По случаю болтать не желаю, ведь вы шпионите постоянно.
Служанка: Это верно, Тео.
Штурмовик: Вы правильные серуны! Вы опасаетесь сболтнуть лишку, вот что меня расстраивает!
Рабочий: Вы и вправду так думаете или только говорите это на "штамповке"?
Штурмовик: И там говорю.
Рабочий: Если вы это говорите на "штамповке", то я говорю там же вот что: "Осторожна мать у полки с фарфором". Я трус, нет у меня револьвера.
Штурмовик: Тогда я вот что скажу тебе, коллега, поскольку ты так очторожничаешь: тут ты осторожен, там -- тоже, а затем окажешь внезапно в трудовой армии!
Рабочий: А если не осторожничать?
Штурмовик: И в таком случает там же окажешься. Я-то постараюсь. В любом случае-- добровольно. Хорошая возможность, а?
Рабочий: Уж это может случиться с тем, кто храбр, а ваши дежурят у "штамповки", а Вы смотрите на него своими голубыми глазами, чтоб он от всей души согласился пойти в трудармию. Что ему остаётся сказать? Возможно ведь: вчера пятнадцатерых взяли. Я часто спрашиваю себя: что им с того, ну пусть всё добровольно, но при этом они ,работая, получают столько же, как не работающие, а есть им надо больше. Затем я услышал историю о докторе Лее и кошке-- и мне всё стало ясно. Знаете анекдот?
Штурмовик: Нет, мы не знаем.
Рабочий: Итак, доктор Лей совершает рабочую поездочку под лозунгом "Сила от радости" ("Kraft durch Freude"), и встречает он некоего бонзу Веймарской республики, не знаю ,как звать его, возможно, случилось это в концлагере, но доктор Лей туда е мог попасть, ведь он очень благоразумен, а бонза его и спрашивает, мол, почему теперь так вышло: рабочие жрут всё, на что раньше и не смотрели? Доктор Лей показывает ему кошку, которая пришлась кстати, спрашивает его, мол, что делать, если вы желаете скормить ей немного горчицы, на которую она и не смотрит? Мол, как вам удаётся это? Бонза мажет горчицей кошкину морду. Разумеется, кошка фыркает горчицей в лицо ему, ничего не глотает, а только царапает его, царапает! Нет, человече, говорит ему доктор Лей, зря стараешься, так негодится. Смотри как я это делаю! Зачёрпывает горчицы погуще, да и скромно так мажет зверине заднюю дырку. (Дамам.) Уж вы простите, но без этого анекдота не рассказать... Зверушка, воя и вертясь от боли, тут же вылизывает всю порцию приправы! Видите, голубчик, говорит доктор Лей торжествуя, жрёт же! И ведь добровольно! (Они смеются.) Да, очень смешно.
Штурмовик: Одно и то же, ясное дело. Добровольная трудовая повинность-- это любимая тема. Худшее то, что никто больше не высовыается, не противится. Вы способны и говно жрать, ещё и поблагодарите сердечно.
Рабочий: Нет, и так не пойдёт. Стою я снова на Алексе (на Александерпляц-- прим.перев.) и соображаю, то ли мне взять да и записаться в Трудовую армию, то ли ждать ,пока меня через "шуб" (die Schutzbuero, участок СА? --прим.перев.) возьмут туда. Выходит из продуктового магазина на углу толстушечка, видимо, жена пролетария. Стоп, говорю я себе, откуда в Третьем Рейхе пролетарии? Мы ведь уже все-- Всенародная Общность (die Volksgemeinschaft), куда и Тиссен влился. Нет, говорит она, разве те ползают, наевшись маргарину?! От пятидесяти пфеннигов до марки за кило. И вы ещё мне говорите, что мы все "общность"? Матушка, ответствую я ей, да вы присмотритесь хорошенько, что вы себе обо мне думаете? Я национал до мозга костей. Костей, говорит она, а мяса нет! и отруби в выпечке. Вот до чего дошло. Я ,огорошенный, бормочу: "Вам непременно надо маслица купить! Оно тоже полезно! Только не экономьте на пропитании, иначе силы народной убудет-- и мы не выстоим перед врагами, которыми окружены мы, до самых высоких чинов... тогда мы в опасности. Нет, говорит она, наци все мы, до последнего дыхания, ведь война вот да грянет. Но как же я хочу, говорит, свой новый диван отдать в фонд зимних пособий, а то Герингу придётся спать на голом полу, ради экономии сырья, это сказали мне в участке благотворительного фонда. Лучше бы нам рояль выдали, для "Силы от радости", знаете ли! Тут и на муку-то хорошую не хватает. Лучше снесу я свой диван, да не в этот фонд, а старьёвщику на углу, а то всё не за что полфунта сливочного масла купить. Говорят эти в масляной лавке: "Сегодня товара нет, товарищ ("фольксгеноссин", ж.р.,-- прим.перев.), не желаете ли пушек? Но что это за дела: на что пушки, матушка? На пустой желудок? Нет, говорит она, если мне суждено изголодаться, то пусть лучше всё это в землю ляжет, вся эта свора вместе с Гитлером во главе... что лучше? спрашиваю я... что тогда?!! во всё горло ору я... во главе с Гитлером мы и Францию победим, говорит она. Мы-то уже из шерсти бензин вырабатываем! А шерсть? спрашиваю я. Шерсть, говорит она, мы теперь получаем из бензина. То есть, мы нуждаемся в шерсти! Если попадается в зимней помощи что-то хорошее, со старого времени, то нам недостаётся: эти люди всё лучшее своим оставляют. Если бы Гитлер знал, говорят они, а то он не догадывается, род его заячий, он-то и в институте не учился. Ну, конечно, я просто онемел от такого бунтовства. Молодая дама, говорю я, подождите-ка здесь, а я сгоняю на Алекс! Но скажите мне на милость, если я вернусь с сотрудником, дождётся ли она меня?! (Прекращает разыгрывать роль.) Ну, что Вы скажете на это?
Штурмовик (продолжает играть): Я? Да, что я говорю на это? Тут я гляжу, пожалуй, с вызовом. Немедленно бежать на Алекс, говорю я, пожалуй! С тобой и слова вольного, не рискуя, не молвить!
Рабочий: Так не годится. Со мной не пройдёт. Если вы мне доверитесь, вы пропали. Я помню о своём национально-товарищеском долге. Если мать родная мне что-то насчёт цен на маргарин, или ещё о чём нашепчет в ушко, я тут же пойду в отделение СА.  Своего брата сдам я, если тот что-то проблеет против добровольной трудовой повинности. А кто такая моя невеста, если она, положим, пишет мне из трудового лагеря, мол, сделали животик под "хайль Гитлер!"? Тогда я стану выслеживать её, не иначе, ведь, если мы все не будем против своей плоти и крови, то и Третьему Рейху, которому мы всем жертвуем, всё поверяем, не быть... Ну как я сыграл, лучше, да? Вы довольны мною?
Штурмовик: Я уж думаю, что этого достаточно. (Продолжает играть.) Получи свой штемпель, понял я тебя, мы все тебя поняли, не так ли, дорогой мой соратник-товарищ? Уж на  меня ты можешь положиться, коллега, ведь ты выложил всё как на духу (в тексте оригинала "как в открытой могиле"-- прим. перев.) ( Он хлопает его рукой по лопаткам. Прекращает играть.) Вот так, идите на "пропечатку" и там ведите себя точненько как здесь разыграли.
Рабочий: А вы не выйдете из очереди и не увяжетесь за мной?
Штурмовик: Нет.
Рабочий: И вы не шепнёте кому-то, мол, подозрительно это?
Штурмовик: Нет, не шепну.
Рабочий: И как же вы так?
Штурмовик: Да, желаете узнать фокус? Станьте-ка вот тут да поворотитесь. (Он разворачивает Рабочего спиной к женщинам. Затем обращается к Служанке.) Видишь ты вот это?
Служанка: Да, крест вот, белый!
Кухарка: Между плечами!
Водитель: Точно.
Штурмовик: И как вас только угораздило? ( Раскрывает ладонь.) Ну, вот маленький такой, беленький кусочек мела, который отметил вашу жизненную ценность!
(Рабочий снимает свой пиджак, рассматривает крест.)
Рабочий: Чёткая работа.
Штурмовик: Да, а что? Мел всегда при мне. Да, надо головку на плечах иметь, не по шаблону работать. (Облегчённо, радостно.) А теперь айда в Райникедорф. (Поправляет себя.) Там ведь у меня тётя. Ну вот, а вы не восхитились, что ли? (Служанке.) Что ты так уныло высматриваешь ,Анна? Ты ,может, не поняла фокуса, да?
Служанка: Напротив. Ты что думаешь, я ведь не тупая.
Штурмовик (будто всё удовольствие его вышло, протягивает ей руку) : Вытри-ка!
(Она вытирает ему платком руку.)
Кухарка: Сколько средств для работы, а приходится же вам управляться, пока они хотят разрушить всё, что наш создал наш Фюрер, отчего нам все народы завидуют.
Водитель: Что вам угодно? Очень правильно. (Заводит часы.) Я пойду да вымою автомобиль. Хайль Гитлер! (Удаляется.)
Штурмовик: Кто он, что он?
Служанка: Спокойный. Совершенно вне политики.
Рабочий (встаёт): Да, Минна, и я побреду... Не взыщи за пиво. Должен сказать, я снова убедился, что никто ,если он против Третьего Рейха, не увернётся, насчёт этого мы спокойны. Что касается меня, то я никогда не стану якшаться с подрывными элементами, более того, я охотно бы выступил против них. Только я не драчлив, чтоб оказать Вам в этом деле услугу. (Чётко и ясно.) Итак, Минна, премного благодарствую и хайль Гитлер!
Все: Хайль Гитлер!

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы