Преподобный Серафимъ Саровскій

Преподобный Серафимъ Саровскій (1759—1833 г.г.) былъ самымъ яркимъ и самымъ современнымъ представителемъ вновь возрожденной подвижнической школы внутренняго дланія.

Арх. Кипріанъ

Какими путями достигло до него это новое вяніе?

Хотя школа умнаго дланія къ тому времени почти всюду была забыта, но живая струя, ведущая начало отъ древняго времени, окончательно не изсякла.

Свднія о духовномъ дланіи передавались въ вид поученій изъ поколнія въ поколніе. Во многихъ монастыряхъ должны были уцлть и древнія рукописи отеческихъ твореній. Примръ кіевскаго старца Досиея и духовныхъ столповъ Саровскихъ о. о. На зарія и Пахомія показываетъ, что такіе опытные подвижники существовали и тогда. По преданію о. Досией даетъ юному Прохору наставленіе о твореніи непрестанной умно-сердечной молитвы. Когда послдовало явленіе Богоматери преп. Серафиму и монахин Евпраксіи, ей было сказано, что она удостоилась этого виднія за молитвы о. о. Серафима, Марка, Назарія и Пахомія, представлявшихъ собою единую духовную семью. Какъ мы уже упоминали въ жизнеописаніи о. Назарія, оба подвижника, — преп. Серафимъ и о. Назарій, одновременно отшельничаютъ въ Саровскомъ лсу. Преп. Серафимъ возвращается въ 1810 г. въ монастырь, т. е. на слдующій годъ посл кончины о. Назарія. Въ лсу они пробыли одновременно 8 лтъ. О. Назарій былъ однимъ изъ тхъ, къ кому обращались за разъясненіемъ темныхъ мстъ при печатаніи Добротолюбія. Митр. Гавріилъ сказалъ: «подвижники лучше васъ (ученыхъ) понимаютъ духовныя истины». Зная касаніе о. Назарія къ длу печатанія Добротолюбія, можно съ увренностью сказать, что не безъ его участія стала извстна эта книга и преп. Серафиму. Привезъ ли онъ ее въ Саровъ въ 1801 г., — прислалъ ли онъ ее ране, — объ этомъ можно только гадать. Утверждать можно лишь одно, — что въ лиц преп. Серафима книга эта встртила добрую, подготовленную почву. Преп. Серафимъ всецло проникается духомъ Добротолюбія и многія его наставленія и совты взяты оттуда. Онъ осуществляетъ на дл весь путь «умнаго дланія» и въ достиженіяхъ своихъ превосходитъ многихъ святыхъ. «Сей отъ роду нашего» — говоритъ о немъ Божія Матерь. Преп. Серафимъ — это живое откровеніе того совершенства, къ которому можетъ придти земнородный. И путь его тотъ же, что и у древнихъ отцовъ и у нашихъ отечественныхъ подвижниковъ, описанныхъ нами въ предшествующей глав, занимавшихся «умнымъ дланіемъ». Вотъ что онъ самъ говоритъ о подвижническомъ пути: — «Путь дятельной жизни () составляютъ: постъ, воздержаніе, бдніе, колнопреклоненіе, молитва и прочіе тлесные подвиги, составляющіе тсный путь и прискорбный, который по слову Божію вводить въ животъ вчный (М. V, 14). Путь умосозерцательной жизни () состоитъ въ возношеніи ума ко Господу, въ сердечномъ вниманіи, умной молитв и созерцаніи чрезъ таковыя упражненія вещей духовныхъ». И дале слдуетъ цннйшій аскетическій совтъ: — «Не должно оставлять дятельную жизнь и тогда, когда бы въ ней человкъ имлъ преуспяніе и пришелъ бы въ умозрительную: ибо она содйствуетъ умозрительной и ее возвышаетъ» {Лтопись С Д. мря. СПБ. 1903. Стр. 146.} ... Такъ толковалъ подвижническую жизнь преп. Серафимъ.

Но самъ онъ былъ духовнымъ наслдникомъ и о.о. Пахомія и Назарія, небывшихъ типичньми представителями саровскаго духа. Ихъ нужно отнести къ тмъ рдкимъ единицамъ, понимавшимъ и практиковавшимъ внутреннее дланіе, которое сохранилось въ глубин монашества съ древнихъ временъ. Величавый же Саровъ воплощалъ въ себ всецло ту суровую школу аскетическаго вншняго дланія, которая господствовала до Паисія Величковскаго: уставной строгой службы и жестокой жизни, но безъ истиннаго пониманія внутренняго дланія.

Серафимъ Саровскій былъ, м. б., самымъ яркимъ и самымъ совершеннымъ представителемъ, какъ мы только что сказали, вновь возрожденнаго внутренняго дланія, настолько яркимъ, что за нимъ какъ бы даже скрываются величайшіе аскетическіе подвиги, предпринятые имъ, какъ напримръ, 1000 дневнонощное стояніе на камн, невроятный постъ и др. подвиги. (Вс виды подвиговъ древнихъ отцовъ пустынниковъ). Наиболе типичное и характерное столкновеніе этихъ двухъ теченій, стараго и новаго, мы видимъ въ томъ непониманіи и въ томъ непризнаніи преподобнаго Серафима братіей монастыря и его настоятелями, которыя, несмотря на всю парадоксальность, продолжались не только при жизни Преподобнаго, но и по его смерти.

Въ Дивевской Лтописи {Лтопись С. Д. мря СПБ. 1903. Стр. 187 и 248.} многократно упоминается о недоврчивомъ и непріязненномъ отношеніи къ Преподобному со стороны монастырскаго начальства. Къ нему вторгаются ночью съ обысками. Такіе же обыски постигаютъ и приходящихъ къ нему дивевскихъ сестеръ. Характеренъ случай (уже посл смерти Преподобнаго), когда батюшка Серафимъ является въ видніи исцленной имъ монахин Магдалин, пріхавшей въ Саровъ на богомолье. Въ видніи онъ говоритъ ей: «теперь иди въ Дивевъ». — «Зачмъ же идти мн туда, тамъ нечего длать». Но батюшка нсколько разъ повторилъ приказаніе идти въ Дивевъ и добавилъ: «Все мое тамъ, и я самъ постоянно и боле всего тамъ пребываю». Когда мать Магдалина проснулась, то все это передала Саровскому пещернику, о. Паренію, прося записать все случившееся исцленіе. Онъ ршительно отказался, говоря: «ступайте въ Дивевъ, тамъ запишутъ непремнно, иди, иди въ Дивевъ, это великая благодать, теб и самъ о. Серафимъ на то указалъ. Тамъ запишутъ, потому-что тамъ боле всего почитаютъ его. И Богъ знаетъ, что еще будетъ изъ насъ и изъ Дивева. У насъ вотъ три раза видли горящія свчи на могил его, да и то мы не вримъ, пока на гроб его разв что-либо ясно случится» {Лтопись С. Д. мря СПБ. 1903. Стр. 581.}.

Читатель невольно спроситъ насъ: какъ же это такъ — господствующая школа ставитъ во главу угла вншніе аскетическіе подвиги, уставъ, бытъ, но вдь преп. Серафимъ превосходитъ ихъ всхъ своими подвигами? Да, это все такъ. Но никто изъ представителей господствовавшаго въ то время уклада еще не доросъ до пониманія умозрительнаго подвига. Потому все касающееся преп. Серафима для нихъ остается загадкой и вызываетъ у нихъ одно лишь подозрніе и полное недовріе. Самый взглядъ на подвигъ у стараго и новаго теченія не совпадаетъ. Возрожденная школа не противъ подвиговъ, а только не переоцниваетъ ихъ: это не цль, а средство; сами по себ они — ничто. Неправильно же примняемые и ставимые какъ цль, они могутъ только повредить, явившись причиною духовной прелести. Но, кром того, по лстниц духовнаго восхожденія у подвижника могутъ встртиться величайшія испытанія. Это борьба съ духомъ злобы, обычно людьми не аскетами даже и не подозрваемая. Тогда подвижникъ прибгаетъ къ величайшимъ подвигамъ соразмрно съ силою борьбы.

Страницы: 1 2