Афонский старец Хаджи-Георгий

Продолжение. Начало Здесь.

Старец Паисий Святогорец (Эзнепидис)

  Однажды во время молитвы он услышал голос своего старца, который просил: «Братья мои, спа­сите меня!» Гавриил побежал к старшему из бра­тии и передал ему это, но тот, увы, заругался:

—    Ты в прелести! Иди лучше и читай своё пра­вило. Тоже, услышал голос старца!

Гавриил послушался и вернулся в свою келью. Принялся опять за молитву, но ещё сильнее ус­лышал душераздирающий крик старца: «Братья, спасите! Я на перевале у Керасьи, возле Креста. Умираю. Помогите!»

Гавриил опять идёт к старшему брату и говорит ему:

—    Наш старец в опасности. Он наверху, возле Креста.

Но брат ещё пуще забранился:

—    Да ты в своём уме ? Как ты от Креста можешь слышать голос старца1 ?

Гавриил стал со слезами упрашивать брата:

—    Прочитай, отец, сотницу с поклонами внима­тельно, и сам увидишь.

Только брат стал молиться по чётке и сделал пару поклонов, как услышал душераздирающий крик своего старца. Братья подвязали к ногам вет­ки, чтобы не увязнуть в снегу, и пошли ко Крес­ту. Почти полдня они шли, утопая в снегу, до того места, где находился старец. Если внизу в Кавсо- каливье снегу было метр, то наверху, у Креста, ещё больше!

Папа-Неофит, возвращаясь в свою каливу, шёл из скита святой Анны в сторону Керасьи. У Крес­та он выбился из сил, завяз в снегу, которого было выше человеческого роста, и не мог выбраться.

Монахи нашли его едва живого, подняли и за­мёрзшего принесли сначала в скит Керасьи, что­бы он немного пришёл в себя. Но мне думается, что спасло старца не тёплое питьё, которым его напо­или, а горячая молитва Гавриила.

Когда папа-Неофит поправился, они вернулись в Кавсокаливью, в каливу святого Георгия. Вскоре, в каливе, Гавриил был пострижен в монахи с име­нем Георгий, а после паломничества ко Святым местам его стали знать «Хаджи-Георгий».

Братство папа-Неофита выросло и из Кавсо- каливьи перебралось в Керасью ради больше­го уединения. Сначала четыре года жили в келье Святых апостолов, пока не достроили кельи свя­тых Димитрия и Мины, где могло разместиться всё братство. В Керасье папа-Неофиту было видение, после которого он ввёл в своём братстве строгий устав постоянного поста и непрестанной молит­вы. Потом, в 1848 году, он оставил отца Георгия, Хаджи-Георгия, за старца, а сам занял келью свя­тителя Николая в Карее, которая принадлежала монастырю Симонопетра, заботясь о людям, ищу­щих у него духовной помощи, чтобы им было легче к нему добираться.

Место под названием “Крест”

Отцы братства, оставшегося в Керасье, дове­ряли Хаджи-Георгию, потому что он сам долго жил в послушании у старца и понимал, что значит быть послушником. Отсечение воли у человека он вёл в святоотеческом духе: то есть, когда нужно, отсекал детский эгоизм, а когда нужно, сдерживал излишний энтузиазм. Другими словами, подрезал с рассуждением, а не рубил безрассудно. Старец носил в себе святость, а потому братья подчиня­лись ему из почтения и благоговения, а не из-за страха.

К себе Хаджи-Георгий был строг и постоянно увеличивал свои подвиги. Старец говорил: «Ког­да человек приступает к посту, бдению и молитве, телесные силы его истощаются, и плоть начинает стенать и жаловаться на тяжесть и труд подвиж­нической жизни. Тут-то и нужно усиленное вни­мание в мысленной брани, потому что тогда на память приходят дни мирской жизни, чтобы не иметь препятствий на пути ко спасению и не погу­бить души своей».

Результатом таких трудов у Хаджи-Георгия было истощение плоти и утончение духа. Хотя ноги у него болели от постоянного стояния на мо­литве, и особенно колени от многочисленных пок­лонов, старец не отступал от своего строгого прави­ла и никогда не принимал никаких лекарств. Своим же послушникам и приходившим паломникам он говорил: «Лучшее лекарство — это частое прича­щение Святых Христовых Таин. Частая исповедь и Божественное Причащение это самое важное, необходимое условие для духовной радости на земле и вечного наслаждения на Небесах». И в под­тверждение своих слов приводил такой пример.

«Один пустынник спросил диавола:

—    Что для вас страшнее всего ?

Диавол отвечал:

—    Страшно и невыносимо для нас таинство Кре­щения, которое нас лишает власти и всяких прав на вас; Крест, который нас мучит, нас изгоняет и нас уничтожает, но особенно Причащение. При­частие — продолжал диавол — хуже для нас даже геенны огненной. Мы не то что не можем прибли­зиться к человеку, достойно причастившемуся, но даже боимся взглянуть на него. Но как бы ни были таинства смертельно опасны для нас, мы благодар­ны тем людям, которые своей невнимательностью и своими греховными привычками сами отдаляют от себя их благотворное действие и тем сами дают нам право владеть их сердцами».

Этим рассказом старец давал понять, насколько важны для христиан святые таинства.

Чтобы с радостью претерпеть многие труды и болезни подвижнической жизни ради спасения своей души, старец Хаджи-Георгий постоянно приводил себе на память следующий случай, ко­торый ему когда-то рассказывал его старец папа- Неофит.

Келья святых Димитрия и Мины, где жил Хаджи-Георгий со своим братством

«Как-то один больной, потеряв терпение, возо­пил ко Господу и просил избавить его от страшных болей, которые ему приходилось терпеть. Тогда явился ему ангел и говорит:

—    Благой Бог услышал твою молитву и испол­нит твоё прошение, но с условием, что вместо года страданий на земле, которыми человек очищается, яко золото в горниле, ты согласишься пробыть три часа в аду. Так как душе твоей требуется очи­щение болезнью, то ты должен был бы болеть ещё один год. Тебе это кажется трудным, подумай, од­нако, что значит быть в аду, куда отправляются все грешники! Потому попробуй пробыть там все­го три часа, а потом молитвами святой Церкви ты будешь спасён.

Больной подумал: «Год страданий на земле — это очень много! Лучше потерпеть три часа в аду».

—    Я согласен пробыть три часа в аду, — сказал он ангелу.

Тогда ангел аккуратно принял на руки свои его душу и поместил в ад, а сам удалился, сказав:

—    Через три часа я вернусь.

Непроглядный мрак, который царил там, тес­нота, вопли грешников, нёсшиеся отовсюду, их страшный вид, всё это вызывало в несчастном страх и тоску. Повсюду страдания. Ни одного ра­достного восклицания по всей бесконечной бездне ада. Лишь огненные глаза демонов, готовых его растерзать, видны в темноте.

Несчастный стал биться и кричать, но его крики и вопли тонули в бездне. Ему казалось, что в му­чениях прошли века, он с минуты на минуту ждал появления ангела, но тот не приходил.

В конце концов, потеряв всякую надежду ког­да-либо увидеть рай, он стал вопить и плакать, но никто не обращал на него внимания. Грешники в аду думают только о себе, а бесы радуются их страданиям.

Вдруг сладкое ангельское сияние осветило без­дну. С райской улыбкой на устах ангел предстал перед страдальцем и спросил его:

—    Как ты чувствуешь себя, человек ?

—    Я не думал, что и ангелы лгут, — прошептал он угасшим голосом.

—    Что это значит ? — спросил ангел.

—    Что значит ? — продолжал несчастный. Ты обе­щал забрать меня отсюда через три часа, а с тех пор, кажется, прошли целые годы, века в нестер­пимых муках.

—    Что ты! Какие годы, какие века? — сказал удивлённо ангел. — Лишь час прошёл после того, как я тебя покинул, и тебе нужно пробыть здесь ещё два часа.

—    Как ? Два часа ? Нет! Не могу, ни за что! Если возможно, если есть на то воля Божия, умоляю тебя, возьми меня отсюда. Лучше я буду терпеть всю жизнь на земле даже до дня Суда, только выведи меня отсюда, из этого ада! Сжалься надо мной!

Так вопиял страдалец, воздевая руки к ангелу.

—    Хорошо, — ответил ангел. — Благой Бог, как ча­долюбивый Отец, помилует тебя.

На этих словах больной открыл свои глаза и увидел, что, как и прежде, он лежит на одре болезни».

Страницы: 1 2