Серое небо вовнутрь.
Капли дождя в кровь.
Кто-то придумал войну.
Вырви, разрежь, вскрой.

Взгляд опустел, потух.
Вместо огня - дым
запахом на версту
беды.

Адмирал который год ждёт погоды с моря.
Флот давно снялся с якоря и лёг на курс.
Если б что-то вернуть, переиграть на повторе,
вспомнить запах ещё раз, цвета и вкус.

Ночь приносит сигары и бутылку бурбона,
и на чёрных волнах раздаются сигналы SOS.
Адмирал делает вид, что ему не больно,
между строк ища ответ на простой вопрос.

Каждый раз так бывает, когда ничего не значат
ордена и медали, и лавры былых побед.
каждый раз так, когда лишь одна задача -
от себя самого совершить побег.

Нам здесь не за что больше цепляться,
картина неба меняется ежеминутно,
картина мира - просто огромная клякса.
Собирайся, уходим завтрашним утром.

За порог беззвучно, лишь только замок защелкнув.
Чтобы засветло. Чтоб налегке, как тени.
Мимо глаз соседских в замочных щелках.
Завтрашним утром. Мы больше не в теме.

Остается дождаться лишь нужных позиций
пары стрелок в часах. Остается в моде
уходить не прощаясь и в памяти лица.
Помни, завтрашним утром уходим.

Выйди ночью на кухню. Свет зажги.
Из бутылки в стакан - глотка на два.
За окном в тишине чьи-то шаги.
Тишина в это время - она мертва.

Закури сигарету. Сядь на стул.
На стене часы. Приоткрыта дверь.
Кто-то спит давно, но ты не уснул.
Ты искал центр вселенной. Он здесь теперь.

Всё равно, что спать лёг вовремя.
До утра - полубред, полусон.
Это не комната, я в душном погребе
доедаю ночи не вкусный кусок.
Вместо мыслей только мутное варево
проливается на постель.
Тишина своими глазами карими
сверлит стен и потолка пастель.

Теперь я знаю меньше, чем когда-либо и
слова мои - чёртова инертная масса.
Кумиров помрачение, падение идолов,
замена декораций, костюмов, масок.

Всё мельче и мельче, и дно уже - вот, оно.
рукой проведи - нащупаешь плоскость.
А что красиво, казалось, подано,
на деле - только фигуры из воска.

Ничто не найдено, ничего не сделано,
и это не пульс на запястьях, а таймер.
Иголка, нитка... но всё как-то белая.
Ни виноватых тебе, ни крайних.

Догорает, дымясь окурок.
Кухня.
Стол
и в стакане чай.
Ты с похмелья, а может сдуру
ищешь смысла в чужих речах.

И чужое небо безликое
за окном.
Не изестный мир.
На часах уже стрелка не тикает,
но грохочет.
К чему - пойми.

Не находил себе места, неприкаянный.
По комнате из угла в угол, взад-вперёд.
И мысли следом носились стаями
каких-то страшных звериных пород.

Болел, не спал ночами, ворочался
в бреду полуснов удушливом ночей.
Был, точкой, многоточием, прочерком,
просто ничем... Да и был ли вообще?

Может это всего лишь чьё-то видение,
проверка холодом, на кручение, на излом.
Может ангел, сорвавшись, в своём падении
крикнул - просто не повезло.

Что-то не так. Что-то
не на своих местах.
Здесь должен быть шёпот,
фраза, прямая речь,
звук с чистого листа
должен был ровно лечь.

Вместо того - стены,
двое (она и он),
лампочки тусклый свет
и тишина в вены,
и тишины звон.
Выхода здесь нет.

Темень замочных скважин,
не подобрать ключей.
Кто же тогда скажет,
зачем?

первый снег кардинально меняет тона
и уже новый мир или вновь война
то что было вчера - как будто не в счёт
и простуда твоя и что-то ещё
и тебя самого накрывает волна
ты выходишь и дверь закрываешь ключом

город сдался и выброшен белый флаг
отвергая каждое из земных благ
выбор пал на худшее из двух зол
и не снег ведь уже а на рану соль

за тобой остаётся лишь право на след
и не важно где и в каком числе
ты идёшь по снегу почти ослеп
от такой выжигающей белизны
каждый контур не внятен и размыт
постепенно вплетая в реальность сны
проступает всюду лицо зимы