Ночь город заткнула кляпом, немые огни развесив. Забыты дневные клятвы, и вид из окна не весел. Пустынность дворов, как признак, что всяко прийдёт к итогу. Идеи о смысле жизни тайком уползают к Богу.

Это был персонаж, утонувшего в критике, фильма. Серебром голубым, словно пылью, зазвенела вокруг тишина. И молчала луна. На траве в темноте так прозрачной стоял на коленях, ни о чём в тот момент не жалея: ни об этих вещах, ни о тех. Только очень хотел, влиться в этот поток излучений светила ночного, понимая, что это так много, и достаточно только глоток. Ветер дул на Восток.

Я знаю вперёд на сто и помню на сто назад. Сухой на асфальт листок, фонарных лучей азарт, холодной реки поток - о чём-то хотят сказать. Закрытая дверь. И вниз по лестнице в темноту отсюда подальше. Из системы знакомой в ту, знакомую меньше. Брызг поддельного света ртуть глазами из ламп лакать. Кристально-бухим брести, восторженность дурака в себе ощущать. Прости - себе же сказать - пока. Найдя где-то мысль про стих, запрятать её в рукав.

Так мало дня, а ночи вдоволь, и мироощущенье в тон густому, чёрному, как повод подумать вечером о том, что всё не так. Довольно странно, теряясь где-то между строк, уходит смысл вещей с экранов текущих дней. А их урок мне скучен и не интересен. Опять глухие тупики. Весь мир вокруг, как будто тесен. и лишь расширенны зрачки.

Силуэты домов не внятны. Звёзды в чёрном морозом пахнут. Воздух ночи со вкусом мяты. Остальное всё как-то смято. Кошка мимо тайком к парадной. Каблуки по асфальту где-то. Возвращаясь домой обратно, сомневаешься, ты ли это.

Лиличка! Дым табачный воздух выел - Комната, глава в крученыховском аде - Вспомни, за этим окном - впервые - Руки твои исступленно гладил, Сегодня сидим вот - сердце в железе, День еще - выгонишь, может быть, изругав, В мутной передней долго не влезет Сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я, Дикий, обезумлю, отчаянием иссечась, Не надо этого, дорогая, хорошая, Давай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - Висит на тебе, куда не бежала б, Дай хоть в...

Читати далі...

Сни просочені самотністю. Сюжетні лінії у відчаї павутинами обмотують героя. Ранок ще на відстані кількох хвилин, годин... За вічністю. Чорно-сіра тиша сутінків густа і тепла. Спокій рідного. Очі в стелю. Сумнів "бутім-то вже тут" немовби 30 срібників блисне десь натяком на схибленість.

Город стынет, как бы сжавшись. Тетрис окон замер точно в кадре. Вечер чёрным оком смотрит в эти стёкла. Девять по полудню. Будни.

Це все схоже на змову. Я. Сіре небо в дахах будинків. Мертве листя під ноги, як знаки. Погляди на годинник. Сльота. Холод. Промоклий сніг так мерзотно летить в обличча. Місто. Люди. Примари їх більш розмитими є, чим ближче. Крок за кроком. Не певен шлях в лабіринтах знайомих вулиць тим лише, кому треба. Для тих, хто камінь в собі розчулить.

А на утро уже мороз. Солнце в облаке - белый круг. И в каком-то секундном "вдруг" на не очень простой вопрос ты находишь простой ответ, потирая запястья рук. Или просто глядишь на свет круга в облаке, щуря глаз. Ничего уже не ища, ценишь то, что во всех вещах есть, давно окружавших нас.